Венера на половинке раковины. Другой дневник Филеаса Фогга - Филип Хосе Фармер

Это Джеймс Форстер отправился к своему следующему месту назначения. Там Форстер сделает еще один ход в тайной, похожей на шахматную партию войне, которая уже две сотни лет велась между эриданеанами и капеллеанами.

2

Реформ-клуб, в который мистер Фогг направлялся размеренной поступью, находился на расстоянии всего одной тысячи ста пятидесяти одного шага от дома мистера Фогга на Сэвил-роу. Верн не сообщает, что происходило во время прогулки Фогга. Он не считал нужным описывать заурядные событие, а о незаурядных ему не сообщали. Однако понятие заурядности для нас и для Фогга и его современников, возможно, сильно отличались, и это само по себе могло стать интересной темой для читателей. У Лондона 1872 года была одна отличительная особенность – смог. Это слово произошло от слияние двух: «smoke» («дым») и «fog» («туман») и было придумано в Лондоне. Дым сотен тысяч промышленных и домашних очагов и печей, которые топились каменным углем, часто заволакивал небо и покрывал все тонким слоем сажи, из-за чего воздух в Лондоне приобрел едкий запах. И, без сомнения, смог стать причиной распространения туберкулеза и других болезней легких у целого поколения жителей.

Другим источником сильного запаха, который в определенных обстоятельствах нельзя было назвать неприятным, если только он не был слишком сильным, исходил от лошадиного навоза. Он покрывал все улицы от Вест-Энда до Ист-Энда. В засушливые периоды, частички высохшего навоза поднимались в воздух, смешиваясь с угольной и земляной пылью, когда по таким куча проезжали колеса экипажей. Добавьте к этому еще и разносчиков всевозможных болезней – огромных слепней, которые в прежние времена казались привычной и неотъемлемой частью цивилизованного мира. Однако действие происходило в октябре, последние недели ночи стояли холодные, и это значительно снизило активность насекомых.

Мистер Фогг прошел по тротуару от дома номер семь на Сэвил-роу, затем свернул налево на Виго-стрит, сделав несколько шагов, пересек Виго-стрит и пошел по Сэквил-стрит в сторону Пикадилли. Он прошел через нее, не обращая, казалось, никакого внимания на кэбы и фургоны, заполонившие эту оживленную площадь (столетие назад уличное движение в Лондоне было беспорядочным и опасным), и направился на восток, пока не добрался до узкой Черч-стрит. Здесь он свернул направо, вышел на Джермин-стрит, снова свернул направо, сделал несколько шагов, пересек Джермин-стрит и оказался на улице герцога Йоркского, которая привела его к площади Сент-Джеймс. Пройдя вдоль нее, он пересек Пэлл-Мэлл и направился к Реформ-клубу. Это знаменитое, внушительного вида здание соседствовало с Клубом Путешественников, принимавших в свои члены только тех, кто отъезжал от Лондона хотя бы на расстояние пятисот миль. Хотя мистер Фогг с легкостью смог бы вступить в этот клуб как до, так и после своего марш-броска вокруг всего Земного шара, он так и не стал его членом.

Чуть сбоку, на другой стороне Пэлл-Мэлл находился клуб «Атеней», призванный объединять под своими сводами всех представителей искусства и науки, а также их высокопоставленных меценатов. В рассказах о Шерлоке Холмсе данное заведение называлось клубом «Диоген». Однако во время описываемых событий Майкрофту Холмсу – будущему члену клуба, было всего двадцать шесть лет, а его брату Шерлоку – только восемнадцать. Но дорогам юного Холмса и одного из многочисленных пешеходов, бродивших в те дни по Пэлл-Мэлл все же суждено было пересечься много лет спустя.

Фогг не смотрел ни налево, ни направо, как будто он ехал по железной дороге и ему не нужно было самому ориентироваться в пространстве, однако мало что ускользало от его внимания. Так он заметил высокого широкоплечего джентльмена примерно сорока лет, который стоял в дверях неподалеку и раскуривал сигару. Только самый внимательный наблюдатель обратил бы внимание на то, что ритм шагов Фогга слегка сбился. И только зоркий человек, находившийся в непосредственной от него близости увидел бы, как на мгновение лицо Фогга побелело.

Он слегка раздвинул губы и прошептал имя.

Но больше Фогг ничем не выдал себя. Он направился дальше размеренным шагом, словно планета, движущаяся по своей орбите, которая могла сойти с курса лишь в том случае, если бы Солнце превратилось в сверхновую звезду.

Однако за его безмятежным выражение лица были скрыты взрывы миллионов микроскопических сверхновых звезд, пока мозг непрерывно передавал сигналы и одна мысль за другой вспыхивали у него в голове. Неужели это в самом деле он? Или он обознался? В конце концов, человек находился на другой стороне улицы в тени глубокого дверного проема. Черты его лица невозможно было рассмотреть. Телосложением он был похож на того, чье имя буквально выдохнул Фогг. Спичка, которой он прикуривал сигару, могла осветить лицо, находившееся в тени, но его заслонила рука, которая эту спичку держала. Поэтому Фогг так и не смог рассмотреть, были ли его глаза необычайно широко расставлены.

К тому же Фогг бросил лишь беглый взгляд в его сторону, который не позволил ему подтвердить свое первое впечатление. И чем дальше он уходил от этого человека, тем больше росла его уверенность, что это был не он. Зачем ему стоять в том месте, где его могли заметить? Какой смысл показывать Фоггу, что он жив и следит за ним? Возможно, позерство? Или он пытался вселить панический ужас в того, кто не способен испытывать подобное чувство?

И как ему удалось выжить? Как он сбежал? Насколько Фоггу стало известно, выжили только он и еще трое. Одно время он считал, что был единственным, кто не утонул, однако позднее выяснил, что таких счастливчиков оказалось несколько. Другие выжившие находились во Франции или в Канаде, так что шансов на встречу с ними было немного. Фогг даже отпустил бороду, чтобы они точно не смогли его узнать при неожиданном столкновении.

Несмотря на тщательное расследование, не существовало никаких доказательств, что кому-то еще удалось выбраться живым из того водоворота. Однако это могло означать, что капеллеане умели хорошо хранить свои секреты. В этом им нельзя было отказать.

Фогг подумал, что, возможно, именно это внезапно вызвало у всех такое огорчение. Форстер отбыл в неизвестном направлении, а вместо него появился Паспарту со своим исказителем – единственным, находившимся в распоряжении эриданеан.

Фогг поднялся по ступенькам на крыльцо Реформ-клуба. Разумеется, он предвидел, что уцелевших может оказаться больше, однако, по его расчетам, шансы были ничтожно малы, и вероятность такого поворота событий сводилась, практически, к нулю.

Но ведь если кто-то еще и мог выжить, то именно этот субъект. А он, Фогг, возможно, позволил своим желаниям повлиять на математические расчеты.

3

Реформ-клуб изначально был