Императорская Россия - Евгений Анисимов

Король был необычайным, ярким человеком. Прекрасно образованный, умный, ядовитый и острый на язык, он был известен как тонкий знаток литературы и философии. Фридрих дружил с Вольтером и на всю Европу прослыл безбожником, «философом из Сан-Суси» (так назывался его загородный дворец в Потсдаме под Берлином). Глубокая любовь к философии, веротерпимость сочеталась у Фридриха с истинно прусским солдафонством, любовью к муштре, военной авантюре. Он был гениальным полководцем, блестящим стратегом и тактиком. Благодаря нестандартности мышления, способности управлять войсками, знанию тонкостей военного дела Фридрих одержал много ярких побед на полях сражений. Вместе с тем Фридрих II прославился как совершенно беспринципный политик, готовый ради своих интересов нарушить данное им слово или подписанный договор. Его лицемерие, коварство, наглость и цинизм были известны всем. Он писал, что истинные государи сами решают, когда нужно начать войну, и ведут ее, а трудолюбивые юристы ищут оправдание агрессии. Так он и поступил в декабре 1740 года, когда вторгся и оккупировал провинцию Австрии Силезию. Началась Силезская война, потом заключили мир, который Фридрих почти сразу нарушил и снова напал на Австрию.

Елизавета с тревогой наблюдала за событиями в Германии. Усиление Пруссии вообще не нравилось Петербургу – для России в Германии был нежелателен сильный соперник, который претендовал на главенство среди немецких государств. Кроме того, сам Фридрих II не нравился Елизавете Петровне как личность. Она запрещала даже упоминать в ее присутствии имя этого «нахала и безбожника». Поэтому все действия прусского короля рассматривались как однозначно враждебные. Антипрусские настроения императрицы поддерживал глава внешнеполитического ведомства канцлер А. П. Бестужев-Рюмин.

Прусский король Фридрих II вел себя в отношении России с большой осторожностью. Он опасался мощи русской армии и стремился усилить свое влияние при русском дворе. Но предотвратить заключение русско-австрийского союза в 1746 году, тем не менее, прусский ко роль не смог. Этот союз был направлен против Пруссии. Продолжалось и сближение России с другим противником Пруссии и Франции – Англией. В 1748 году русский корпус князя В. А. Репнина даже двинулся через Германию на Рейн, чтобы защищать против французов английские интересы в Германии. Так продолжалось до 1756 года, когда неожиданно для многих произошла смена политических декораций. В этом году Англия, воевавшая с Францией в Америке, заключила договор с Пруссией. Тем самым русско-английским дружеским отношениям пришел конец – в одном блоке с Фридрихом Елизавета состоять не желала. В это же время Австрия, опасаясь усилившейся Пруссии, пошла на сближение со своим давним врагом – Францией. Они подписали Версальский договор. Мария-Терезия пригласила Елизавету присоединиться к нему и заключить с Австрией наступательный союз. Россия это и сделала. Дело в том, что Россию с Австрией объединяли принципиально важные для нее интересы в Польше и на юге – против Турции, и рисковать ими она не хотела. Русская сторона обещала всячески помочь австрийцам в войне против ее противника. Кто им был – догадаться было нетрудно. Фридрих внимательно наблюдал за дипломатическими переговорами русских и австрийцев и вскоре решился на авантюру – разбить Австрию, пока ее союзники не успели ей помочь. В августе 1756 года он напал на союзницу Австрии и России Саксонию. Австрия, а потом и 1 сентября 1756 года Россия, объявили Пруссии войну. Тринадцатилетний мирный период русской истории окончился, Россия вступила в очередную войну.

Семилетняя война и участие в ней России

С началом войны выяснилось (как это почти всегда бывало и раньше, и потом), что русская армия подготовлена к ней плохо: до полного комплекта не хватало солдат, лошадей. Неважно обстояли дела и с толковыми генералами. Командующим армией, двинувшейся только весной 1757 года к прусской границе, был назначен фельдмаршал С. Ф. Апраксин – человек нерешительный, праздный и малоопытный. К тому же без особых инструкций из Петербурга он не мог сделать и шага. В середине июля русские полки вступили на территорию Восточной Пруссии и медленно двинулись по дороге на Алленбург и далее, к столице этой части королевства – Кенигсбергу. Разведка в армии работала плохо, и когда 19 августа 1757 года русские полки авангарда вышли по лесной дороге на опушку, то они увидели перед собой построенную в боевом порядке армию фельдмаршала Левальда, который сразу же дал кавалерии приказ наступать. Однако 2-й Московский полк, оказавшийся в самом горячем месте, сумел перестроиться и сдержать первый натиск пруссаков. Вскоре ему на помощь командир дивизии генерал В. А. Лопухин привел еще четыре полка. Эти пять полков и приняли бой с прусской пехотой – основной силой Левальда. Сражение оказалось кровопролитным. Генерал Лопухин был смертельно ранен, взят в плен, снова отбит. Потеряв половину солдат, полки Лопухина стали беспорядочно откатываться к лесу. Положение спас молодой генерал П. А. Румянцев – будущий фельдмаршал. С полками резерва он сумел буквально продраться сквозь лес и ударил во фланг прусских полков, гнавших остатки дивизии Лопухина, что и стало причиной русской победы.

Хотя потери русской армии в два раза превосходили прусские, поражение Левальда оказалось сокрушительным, а дорога на Кенигсберг открыта. Но Апраксин не пошел по ней. Наоборот, неожиданно для всех он дал приказ отступать, причем от Тильзита организованный отход стал походить на беспорядочное бегство… По слухам, такие действия главнокомандующего вызвало полученное им из Петербурга письмо, в котором говорилось о якобы смертельной болезни императрицы Елизаветы. Приход к власти ее наследника Петра III – большого почитателя прусского короля – мог навредить карьере нечаянного победителя пруссаков – Апраксина. Вот он и начал отступление. Болезнь Елизаветы оказалась тяжелой, но не смертельной, и она поправилась, Апраксина отстранили от командования, отдали под суд, и отставной фельдмаршал вскоре умер в тюрьме. Итоги похода в Восточную Пруссию были плачевны: армия потеряла 12 тыс. человек. На поле боя погибли 4,5 тыс. человек, а от болезней умерли 9,5 тыс.!

Генерал В. В. Фермор, назначенный новым главнокомандующим, уже в январе 1758 года беспрепятственно занял Кенигсберг и к лету двинулся в Бранденбург – основную территорию Прусского королевства, чтобы соединиться с австрийцами для совместных действий против Фридриха II в Силезии. Фридрих решил не допустить этого. В свойственной ему решительной манере он двинулся из Силезии в Бранденбург и, переправившись через Одер, обошел русскую армию с тыла. Тем самым он отрезал ей пути к отступлению и не дал соединиться с корпусом Румянцева, который безуспешно поджидал пруссаков на другой переправе через Одер. Обходный маневр Фридриха был обнаружен, Фермор развернул армию и принял бой.

Битва при Гросс-Егерсдорфе.

Битва началась с того, что прусская пехота атаковала правый фланг позиций армии Фермора превосходящими силами в соответствии с излюбленным Фридрихом «косым боевым порядком». Батальоны пехоты шли не сплошной массой, а уступами, вступали в бой поочередно, усиливая давление на противника на узком пространстве. Но в этот раз части батальонов основных сил не удалось поддержать косой порядок своего авангарда, так как по пути пришлось огибать горящую деревню Цорндорф. Заметив разрыв в построении пруссаков, Фермор дал приказ своей пехоте наступать. В итоге контратаки авангард и подошедшие вскоре основные силы Фридриха были отброшены. Но Фермор просчитался. Он не заметил, что вся прусская конница генерала Зейдлица еще не вступила в бой и только выжидала момент для атаки. Он наступил, когда преследовавшие прусскую пехоту русские полки обнажили свой фланг и тыл. Силами 46 эскадронов отборных черных гусар Зейдлиц нанес удар русской пехоте. Это была страшная атака. Вышколенные кони разгонялись и переходили на полный карьер с расстояния более полкилометра. Эскадроны шли без интервалов, сомкнутым строем, стремя к стремени, колено к колену. Только человек с крепкими нервами мог выдержать эту атаку. От бешеного топота тысяч копыт содрогалась и гудела земля, и на тебя неумолимо и стремительно, все ускоряясь и ускоряясь, мчался высокий черный вал, готовый смять и растоптать на своем пути все живое. Нужно оценить мужество русских гренадер перед лицом такой устрашающей атаки. Они не успели построиться в каре – оборонительные боевые квадраты, а лишь успели встать кучками спина к спине и приняли на себя удар конницы Зейдлица. Сплошной строй распался, сила удара ослабла, Зейдлиц отвел в тыл расстроенные эскадроны. С этого момента Фермор бросил войска и покинул командный пункт. Вероятно, он считал, что сражение проиграно. Однако русские полки, несмотря на серьезные потери и панику части солдат, начавших разбивать бочки с вином и грабить полковые кассы, удержали позиции. К вечеру сражение стало стихать.