Елена Образцова: Голос и судьба - Алексей Парин

В четвертой картине портрет Vénus Moscovite предстает в трех проемах тремя снежно-белыми живыми манекенами Графини в платьях и высоких париках XVIII века — ясно очерчена сфера мертвого, потустороннего, «страшного». После долгого господства черного цвета эти резкие светлые мазки работают сильно.

Образцова является в бенефисной сцене во всем своем величии. Она располагает звучность голоса, по-прежнему мощного, в широком «примадоннском» интервале от резкого fortissimo Салтычихи («Вон ступайте!») до паутинного pianissimo во втором куплете песенки Гретри. Она дремлет в момент прихода Германа и, когда он трогает ее за руку, просыпается и попадает в далекую действительность, принимает его за одного из прежних воздыхателей, грациозно танцует с ним менуэт. И только потом осознает, кто перед ней и чего этот наглец хочет. Фирменный знак Образцовой: палка выпадает из руки омертвевшей Графини ровно в момент последнего «мертвого» аккорда. Герман, не понимая, что Графиня умерла, поднимает ее с кресла, тащит танцевать, потом, почувствовав, что тело неживое, отпускает его — и оно падает к его ногам.

В сцене Казармы фокус с белыми Графинями повторяется, теперь манекенов пять, а настоящая Графиня-призрак выходит тоже в белом наряде. Медленно и чеканно повторяет Образцова свое заклинание. Звуки падают тяжело и страшно.

В этом спектакле Образцовой исполнительски нет равных. И, конечно, как королеве вечера ей бы полагалось выходить на поклоны последней, а не третьей от конца, как обычно в «Пиковой даме». К тому же и опера называется кличкой ее мифической героини. И певице-легенде такая роль как нельзя более пристала.

Приложение

Елена Образцова: Избранные стихи

* * *

Передо мной стоит картина…Твоя могила вся в белых цветах,Березки, грустная осина,Осенний лист парит в полях.

И два креста:Один у ног твоих,Другой, прислоненный к часовне,И для молитвы три перста,И дальний благовест…

Вся белая, твоя могилаИ черный крест…И я одна во многолюдье.И жуткий холод, стынет кровь.Грядущая пугает новь…

Дождь идет, тоска, тревога,Безнадежность давит грудь,Вспоминанья как из рога.Нет, тебя уж не вернуть.

Милый мой, моя отрада,Истончилось всё в душе,Паутинкою-оградойЯ замкнулася в себе.

Не могу говорить,не могу ходить.Все хочу твердить:«Я люблю тебя».Не забудь меня.

Дождь идет не преставая,На ветвях висит капель.Паутинка золотая —Будто ангела купель…

Лондон, ноябрь 1998 * * *

Я любила тебя — сколько муки.Хоронила тебя — сколько нежности.Я хочу сохранить твои рукиИ тебя позабыть в безнадежности.

Не забуду я осень сырую,И как землю кидали на гроб,И как стиснуло грудь мне больную…

Сердце мое — словно рана.И болит и рвется оно.Ты ушел от меня так рано,И оставил мне горе одно.

И тоскую и плачу в ночи.И кричит мое сердце — молчи!Не открыли мы нашу тайну:Как горели с тобою отчаянно!

* * *

Я помню жаркий, душный день…И мы лежим в цветах ромашки.Покачивается в колосьях лень,И ползают вокруг букашки…

Больно сердцу, в голове дурман.Страсть и нежность — разве не обман?Жизнь прекрасна, сон на миг нам дан.Смерть сметает всё в туман.

Твоя улыбка жжет мне душу.Твой глаза глядят в меня.Персты несут немыслимую ношуЛюбви твоей несметного огня.

И я горю в твоих объятьях,В твоем неистовом огне,И я распластана как на распятье,Принадлежащая тебе[21].

Лондон, ноябрь 1998 * * *

Тоска упавшего листа…Тень дрожащего перста.Предательница слезаЗастилает глаза.

* * *

Изнемогаю от любви — не гони!О, всеобъемлющая страсть!Хочу, хочу в нее упасть!И гаснет мой разум.Прости мне всё сразу!И нежность и любовь,Что вспыхнула вновь,И безумие стиха…Ночь тиха.Ночь тиха…У окна роза,Что весенняя греза,Хороша, но сломана.Жизнь изломана.

* * *

Какое безумие — благоразумие!

* * *

Почему не хватает слов — на любовь!

* * *

Колокольный звон плывет по полям.Полуденный зной туманит сознанье.И гимн я пою моим БогамЗа совершенство Созданья.

* * *

Как приятно лежать в виноградникеИ на горы смотреть далекие.И стоят кипарисы, как ратники,В воспоминаньях своих — одинокие.

Пьянею я от запаха цветов,Дурею колокольным звоном,Слабею от мычания коровИ птичьих сладких перезвонов.

И я закрываю глаза в истоме,И не могу шевельнуть рукой,Лежу недвижно, как будто в коме,В меня, наконец, проник покой.

* * *

Прекрасен сегодня petit dejeuner:Le pain, marmelade, et lait, et café.И в венах кипит, взбудоражена, кровь,И выпрыгнуть хочет из сердца любовь.

* * *

Я такая бледная!Сердце мое бедное!

* * *

Этот южный запах Португалии,Он и душит и пленяет вас.Этот яркий, красный цвет азалииЗаползает страстью в глаз.

     А потом он проникает в вены,     Кровь вскипает в солнечных лучах.     Хочется присесть к вам на колена,     Потеряться в радужных мирах.

* * *

О, если б знал ты, как тоскуюО жизни прожитой моей.Не передать мне боль немуюНезнающей душе твоей.

Как тает жизнь, слабеют нити,Что связывали с прошлым нас.Уже тускнеет обольститель,Сияние прекрасных глаз.

Уже не слышу голос твой,Не чувствую твое дыханье,Но ощущаю сердца бойИ жажду обладанья.

И нежность твою несу чрез года,И радость слияния душ.И так же тоскую, как прежде, любя,Мой бедный, любимый, единственный муж.

* * *

Ты — как маленький птенец:Угодить боишься в сети.Не понять еще, глупец,Сколько нежности на свете.

* * *

       В Португалии в замке

Всё, как четыре века назад,Жара, виноградник и месса.И дева сидит, опершись о балкон,И звон колокольный и он.

     И снова пришла сюда любовь,     И духота, и слабость.     И вновь виноградник готовит вино     И будет дарить нам сладость.

И замок стоит, гордясь красотой,Пленяя всех, как и прежде,И девушки ходят сюда толпойТеша себя надеждой.

     И так же пахнет сухой травой.     Кузнечики скачут в пашне.     И сердце полнится лишь тобой,     Совсем, как в сердцах тогдашних.

     Ничто не меняется на земле,     И ценности здесь всё те же.     Вот только любимый приходит к зиме     Всё реже, всё реже…

* * *

Я к морю ревную тебя, мой друг,Что нежно целует твой след.Я ножки твои увидала вдругИ горько гляжу им вслед.Ревную я к чашечке, что по утрамТы нежно подносишь к губам,И к воздуху, к нёбу и к дивным цветам.

Ночь 24.XI.1999 * * *

             В Португалии

Сегодня в ночи миллионы звезд.Небо широкое, как океан.В громадных древах миллионы гнездИ кажется всё, что это обман.

       Так не бывает у нас, в России,       Таких не бывает в России звезд,       Нет в России такой стихии,       Всё в России на уровне грёз.

* * *

Два дня без тебя — бездна!Без голоса твоего — грусть!Пускай будет так, пусть!

* * *

О Боже, как ты хороша,помолодевшая душа!

* * *

Хочу я с тобой оказаться в снегу,Хочу я тебе согревать ладошки,Валяться по снегу в любовном бреду,А после нажарить в углях картошки.И сесть у камина, согреть тебяИ выпить с тобою на счастье вина.

* * *

Хочу тебя околдоватьЛюбовию своею нежной,Хочу тебя расцеловатьИ страстью не обжечь безбрежной.

     Я в пение свое тебя зову,     Тебя я впитываю телом.     Я целый день пою и пью     Твою любовь так, между делом.

И, опьяненная тобой,Тебя хватила через край,И, осужденная толпой,Теперь не попаду я в рай.

     Я — грешница великая,     Настолько многоликая,     Что ты совсем запутался,     В меня совсем закутался.

* * *

Млечный путь — как Райский сад,Так манит к себе и тянет.Звездный яркий маскарад,Никого он не обманет.

* * *

     Меж звездами я лечу,     Улыбаюсь, трепещу.     Нет земного притяженья.     Сердца слышу утишенье.

Я была там до утра,Вся сиянием полна,Вся пронизана звездами.Свет какой, смотри, над нами!

     Звезд энергию несу.     Я на сцену выхожу.     Заливаю светом вас,     Тысячи счастливых глаз.

А еще я слышу звукиОт природы, полной муки,Эти муки вам отдам,Вам отдам я эти муки,Эти сцепленные руки,Эти руки-кандалы.Мук любовных все рабы!

     А еще я слышу ветры     И кипящие моря.     Пролетаю километры,     Сама страстию горя.

Слышу, вижу я пожары,Войны, бойни и кошмары,Все беру я в голос свой —И зверей щемящий вой.

     Всё вбираю я в себя.     Сердце — полное огня.     Голос полнится тоскою,     Голос полнится мольбою.

Возношу мольбы к Богам,К этим дальним берегам,Где не ропщут, не страдают,Где лишь страх обуревает,

     Где забыли про любовь,     Где обманутые вновь,     Там, где гибнут старики,     Покидают кишлаки,

Где не думают о детях,Где лишь деньги на примете,Изгоняют из домовИ детей и бедных вдов.

* * *

Шепот тихого ветра.Из прошлого белая гетра.И старенький папин пиджак,И надпись на нем — Жак,И лайковая перчатка,И перстень старинный — печатка,И чье-то пенсне золотое.И вспомнилось все прожитое.Листаю жизни страницы,Летят они, словно птицы,Но птицы жизни не вернутся,Печалию лишь обернутся.Ну, а на эту чудо-тростьНа памяти и места не нашлось.Не знаю, вещи чьи лежат,Лишь только пальчики дрожат.Как странно, вещи все живут.Наверное, хозяев своих ждут.А их давно в помине нет.И уж никто не даст ответ,Кому они принадлежат.И пальцы потому дрожат.

* * *

   Тоска по дому. Токио

Ужели Боже счастье дастНогою голой встать на настИ тело жаркое бросить в снеги,И ощутить разлитие неги,Ноздрями в себя втянуть мороз,И счастье ощутить до слез.А после броситься в банюИ громко крикнуть Аню,Чтоб привела ко мне собак,И чтобы пива целый бак!А после с медом чай попить,И в этакой нирване быть,И босиком ходить по снегу,И ощутить безумья негу.

* * *

Так хочется вина напитьсяИ вновь влюбиться —Не в мальчишку, а в мужчину,И чтоб был он мне по чину.

* * *

Как грусть глубока,Не объять пока!В одиноких окошках теплится,По земле туманами стелется,И до звезд ей лететь далеко.Поднимает любовь высокоИ слезинками-бисером сыплется,И туманами синими зыблется,И сияет алмазами яркими,И пылает очами жаркими,И летит чрез миры вдаль.Не постигнуть ее печаль!И в последнем листе плачет.На арабском коне скачетИ в ступне на песке пропадает,И к ладошке твоей припадает,И струится песком сыпучим,И на тоненьких ножках паучьихПриползает к тебе домой,И гоняет ее домовой:Не поймет, что тоска-любовьПриходить будет вновь и вновь.

* * *

Небо, отраженное в незабудках маленьких,Солнце, раскаленное в розах аленьких.Незабудки нежностью полны,Розы страстью спалены.И в одном саду цветут,Жизнью разною живут.

* * *

Как любила тебя на спектаклях.Ты лежал на диване в антрактахВ черном фраке и в белой рубашке,Вспоминая цветы-ромашки…

* * *

Ушла в музыку!Канал узок как!Мириады созвучий,Один другого певучей.А есть такие больные аккорды —Не могут выдержать клавикорды,И маются бедные уши,Испуганы светлые души.И музыка есть атональная —Криминальная.А вот и Вагнер бесконечный,И жемчуга Моцарта вечные,И мощная волна органа,H-moll-ной мессы Себастьяна,Шопена нежные прикосновения,И Листа дивные мгновения.Я этой музыке отдамся —И терпкого и бархатного Брамса.А вот изысканный, больной,Мой дивный Малер дорогой…

* * *

В небо уходят горы.Тучи прячутся, словно воры.И роскошный лес, до небес.Поздняя осень, холод.И по красоте голод.А здесьРоскошество, буйство красок —Похоже на миллион масок,Как венецианский карнавал.Красок обвал.Красные листья горят костром.В цветах утопает каждый дом.И водяная мельница.Все перемелется.И этим воздухом не надышаться.И хочется здесь навсегда остаться.И в горячих источниках купание,Японских женщин обаяние,И сауна, и ледяная вода.Все остальное — ерунда.Воспоминанья о тебе,Непоправимой уж беде.Но в доме ты сейчас со мной.Побудь со мной, любимый мой.

Каруизава 1 /XI 2001

Елена Образцова: Короткие замечания о технике пения