Последствия одного решения - Матемаг

— Восхищён, восхищён! — теперь невыразимец смотрел на неё как на кумира. — Конечно, ведёте вы, такое я видел только у Главного.

— Начали.

В две палочки невыразимцы сотворили первый узор, двигаясь так быстро, что палочка размывалась в воздухе, будто бы помешивая что–то светящееся. Атика расставила руки, подхватывая узоры и сплела их воедино, одновременно ментальными образами показывая, что нужно творить в следующий момент. Волшебство разноцветным током вонзилось в невидимый барьер, взметнув океан искр. Какофония звуков вместо того чтобы оглушить, бессильно огибала акустические щиты. Секунда, другая, третья…

Всё прекратилось внезапно. Невыразимцы опустили палочки. Атика достала свою, направив её в переливающуюся всеми цветами защиту, крикнула:

— Саори фламмо!

Гибкая синяя игла будто сваркой вырезала в барьере прямоугольный проём. Толчок рукой — и трое магов проходят дальше, к очередному барьеру.

— Жертва и некромантия, — определила Атика. — Чую, надо торопиться. Ломаем грубо.

— Грубо — это как? — заинтересовался Десмий.

— Ага, так тебе леди и сказала, — скептически усмехнулся Дентон. — Ещё нас попросит выйти.

— Грубо — это Адеско Файр, — с широкой и немного безумной улыбкой волшебница ударила в комплекс щитом ярко–рыжим сгустком. Он не взорвался, нет, — просто растёкся по защите, проявляя её контуры, проедая, прорывая… С глухим «гоух!» барьер пал, а пламя взметнулось во все стороны, в разы усилившееся из–за поглощённой энергии. Вот он охватило Атику, вот скользнуло по наспех возведённым щитам сотрудников Отдела Тайн…

— Тихо, тихо, моё горячее, — ласково, будто ребёнку, повелела огню Атика. Странно, но её тихий голос ясно слышался сквозь зловещий гул. — Иди сюда, ко мне, собирайся вместе.

Расширенными глазами Дентон и Десмий смотрели, как женщина в алом, что–то тихонько напевая, заставляет одно из самых разрушительных и неуправляемых чар слиться в небольшой шарик, сияющий уже бело–фиолетовым.

— Великий Мерлин, — выдохнул Дентон.

— Всего лишь я, — покачала головой чародейка. — Надо было сделать так раньше, зря сомневалась в себе. Пойдёмте скорее, у нас появилась универсальная отмычка.

— Ты видишь то же, что и я? — растерянно спросил Десмий.

— Если ты о паре гигануманов Адского Огня в маленьком шарике — то да.

— Ничего сложного, — безумная улыбка. — Оно меня слушается. Но на всякий случай всё–таки постойте подальше и отгородитесь кристальным щитом.

С этими словами волшебница шагнула дальше и обратила шарик всесокрушающим валом.

Гарри Поттер и Альбус Дамблдор появились в холодном и тесном подземном ходе в яркой вспышке. С одной стороны хода слышался гул пламени и эхо магии жуткой разрушительности. С другой — что–то более тонкое, эфемерное, но не менее могучее.

— Мы миновали часть местной защиты, — молвил Альбус. — Кто–то взламывает её с той стороны — нет времени на разбирательства. Ты как, Гарри?

— Нормально, — мальчик помотал головой, приходя в себя. Перед глазами затухал хоровод красок.

— Тогда идём, — не выпуская его руки, Дамблдор двинулся от разрушительной магии, изредка взмахивая палочкой и что–то шепча. Впереди вспыхивало и гасло, дрожание чар заполняло коридор, но Альбус не замедлял шага. — Красивая защита, — неторопливо комментировал он. — Очень тонкая и древняя, она охватила бы нас, запутала в своих тенетах. Мы бы продолжали идти по коридору, а он бы всё не кончался. Старая уловка, надёжная. За ней кое–что поинтересней — эти чары убедили бы нас в бессмысленности любых действий, мы бы просто застыли на месте, пав их жертвами. А вот это мне знакомо — Покров Безумия, отличается симметрией структуры, помнится, однажды применил его в бою… Тень Веры — тоже магия духа, по словам Атики, очень распространённая ловушка, заставляющая поверить в откровенный бред. О, Свет Далей, — старый волшебник застыл, сосредоточенно творя. — Пойдём дальше, не думал, что придётся столкнуться с чем–то столь тонким. Морок Зархаила! — теперь голос Дамблдора посуровел. — Стой спокойно, Гарри, ни шага вперёд, сейчас будет очень нелегко. Подержи вокруг нас что–нибудь плотное.

— Эл–рефлекто, — уверенно произнёс мальчик, фокусируясь на плотности чар. Окружающая их энергетическая оболочка заметно искажала свет. Директор Хогвартса плёл свои чары прямо под этой завесой, а Гарри удерживал её пару минут

— Отпускай, — велел Альбус.

Стоило щиту исчезнуть, как на них нахлынуло неприятное чувство, будто кто–то смотрит в спину. Дамблдор выпустил подготовленное заклинание, и чувство пропало. Маги сделали следующий шаг, и вокруг помутнело. Гарри почувствовал, как рука Дамблдора пропала, запаниковал, начал оглядываться… Бело–серая муть развеялась, и пять Гарри Поттеров растерянно рассматривали пятерых Альбусов Дамблдоров.

— Я — настоящий! — одновременно воскликнули они.

— Всем стоять на месте! — прогремел голос крайнего правого Дамблдора. — Это высший морок, и его так просто не снять. Помни, Гарри, цель настоящего меня — найти тебя и вместе спасти Гермиону, а не тянуть время.

— Ты настоящий? — мгновенно повернулись к нему Поттеры.

— Я бы не был так уверен, — скептически заметил крайний левый Дамблдор. — Он говорит это, чтобы убедить в своей реальности.

— Возможно, все мы реальны — с определённой точки зрения, — устало покачал головой средний Дамблдор, стоящий как раз напротив настоящего Гарри. — Достаточно будет каждому внуку выбрать своего дедушку.

— Они тянут время! — воскликнул крайний правый старец. — Некогда теоризировать — нужен практический способ различить иллюзию от реальности.

Говоривший выпустил сенсосеть, закрыл глаза под скептическими взглядами остальных Дамблдоров, убрал сеть, помрачнев:

— Бесполезно. Не уверен, что стоит доверять даже интуиции.

— Только ей и можно доверять, — заметил второй слева Альбус. — Давайте поступим иначе — устроим тайное голосование, и сравним ответы. С большей степенью вероятности, мы найдём настоящего Гарри — за него точно проголосует настоящий Альбус, а остальные…

— Че–пу–ха, — по слогам произнёс четвёртый слева Дамблдор. — Ненастоящие просто проголосуют за ненастоящих Гарри, и мы получим равномерное распределение. Или даже специально проголосуют за одну и ту же иллюзию.

— Может быть, лучше сравнить наши биографии? — предложил крайний правый директор. — Не думаю, что копии имеют достаточную точность.

— Не получится, — покачал головой четвёртый слева. — Даже если не хватило точности, что мешает рассказать каждому со своими деталями?

— Но настоящий–то Гарри сможет узнать настоящего дедушку! — воскликнул крайний правый.

— Ага, но сначала надо понять, что следует рассказывать, — возразил крайний левый. — А у меня не так много времени.

— Всё просто — каждый Гарри попросит нас рассказать то, что мог знать только он сам, и это должно быть сокрыто в самой глуби нашего разума, — придумал четвёртый слева. — Всего пару моментов, которые точно секретны. И тогда…

— И тогда мои секреты будут известны тому, кто управляет ловушкой? — вздохнул крайний правый. — Да, мы не можем сказать, управляет ли ей кто, но риск неприемлем. Лучше попробовать что–то более практичное. Эл–фините ритум! — с его палочки сорвалась невидимая волна, но видимых изменений не произошло.

— Отменить высшее проклятие детской формулой — не самая хорошая идея, — заметил второй слева Дамблдор. — Предлагаю каждому из нас позвать Фоукса.

Пятеро старых волшебников прикрыли глаза, тихо свистнули, и… ничего.

— Возможно, у кого–нибудь из Гарри есть идеи получше? — поинтересовался крайний справа Альбус.

Но Гарри Поттеры до сих пор были в растерянности. Рассудок настоящего Гарри тоже пасовал: как он не напрягал воображение, идей не было.

— Ясно, — синхронно вздохнули Дамблдоры.

— Как насчёт того, чтобы просто пойти вперёд всем вместе? — улыбнулся средний Альбус.

— Рискованно, — поглаживал бороду крайний правый. — Сначала надо разобраться в произошедшем. Чары познания?

— Давайте вместе… коллеги, — предложил средний Дамблдор. — Делимся результатами по порядку. Но прежде чем начнём, уточню: как у вас с восприятием?

— Помехи, — вместе ответили прочие Дамблдоры. — Даже интуиция отказывает.

— В таком случае — приступим, коллеги.

Атика выдохлась после пятого снесённого барьера. К счастью, осталось два последних, зато оба — необычные. Волшебница погасила Адское Пламя — это далось с трудом — и недоумённо рассматривала вязь линий в ментальном спектре.