Школа хороших матерей - Джессамин Чан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они завершают уроки по пожарной безопасности и безопасности на воде, потом их начинают учить спасать кукол от едущей на них машины. Они упражняются на парковке близ футбольного поля. Мерил порадовалась бы занятиям с куклами под открытым небом, думает Фрида. Ей нравился кампус больше, чем она говорила об этом. Мерил часто повторяла, что ей следовало бы родиться на Западном побережье. Она думала, что стала бы другим человеком, если бы росла близ гор, верила, что судьбу человека определяет место, где он растет, что ее взросление в Южной Филли обрекло ее стать тем, кем она стала.
— Почему, ты думаешь, я назвала своего ребенка Оушн[30]? — спросила она.
Водитель заводит машину. Эммануэль хочет знать, кто это. Ее не успокаивают слова Фриды о том, что этот человек не сделает ей ничего плохого.
Школа наняла профессиональных водителей. Инструкторы обозначили цель водителя буквой Х, дали ему пространство для разгона по парковке.
— Ты должна сделать вид, что мы переходим улицу, — говорит Фрида. — На улицах много машин, и они опасны. Они могут убить. Поэтому ты должна держать меня за руку, поняла?
Она рассказывает Эммануэль, что переход улицы всегда был пунктиком ее отца.
— У меня есть папа. И у меня были бабушки и дедушки. Мой дедушка умер, когда мой папа был совсем маленьким. Он погиб в автокатастрофе. Моему папе было всего девять лет. Разве это не грустно?
Эммануэль кивает.
— Мой отец до сих пор нервничает, когда я перехожу улицу. Когда мы ездили в Китай, он держал меня под локоть, словно я ребенок. Родители всегда считают своих детей маленькими, сколько бы им ни было лет.
Ей было двадцать два, когда они летали в Китай. Один раз в жизни она была в путешествии дочерью, чей отец беспокоился, как бы с ней чего не случилось.
Она говорит Эммануэль, что ее отцу завтра исполнится семьдесят. Эммануэль хочет знать, что такое Китай, что такое семьдесят, почему у мамы грустный вид.
— Потому, что мне хочется его увидеть. И потому, что мне нужно было быть добрее к нему. До того как я попала сюда. Мы должны быть добры к нашим родителям. Семьдесят — это очень большой день рождения.
Бет слушала ее.
— Осторожнее, — предупреждает она. Фрида не должна перегружать свою куклу личной информацией.
Фрида благодарит ее за предупреждение. Она возвращается к безопасности на улице. Ей следует быть все время начеку. Она должна скрывать свою настоящую жизнь, свое настоящее сердце, должна подавлять свои истинные чувства до ноября.
* * *
Фрида добавляет несколько комнат дому, в который свет попадает сбоку. В этих комнатах будут собираться матери. Они будут заплетать косички и рассказывать истории. Таккер будет подавать им чай. Там будет Мерил с Оушн. Мерил будет ужасной гостьей. Будет Роксана с Айзеком. Мать Роксаны уже выздоровеет. Там будет живая Маргарет. Лукреция их найдет.
Им нужен материнский дом. Материнский город. Она помнит какую-то книжку про остров у берегов Эстонии, который целиком принадлежал женщинам, они там были фермерами и плотниками. Женщины там торговали рыбой, работали электриками. Они носили фартуки разных цветов в зависимости от профессии.
— Дождись меня, — сказала она Таккеру на вечере танцев.
После ноября ей понадобится новое нежное имя для него. Человек, который позволил сыну упасть с дерева, станет человеком, который вернул себе сына. Ее очень плохой день останется в прошлом.
В классе они смотрят ролики, на которых машины сбивают пластмассовых детей. Фрида рассказывает Эммануэль о противоположностях: угроза и безопасность. Безопасность — это когда с мамой. Без мамы сплошные угрозы.
Они продолжают учиться на парковке. Как-то ближе к вечеру гроза загоняет их назад в «Моррис». Они надевают на кукол сухую одежду, а сами остаются в мокрой. Эммануэль играет с влажными волосами Фриды. Она смеется, глядя на запотевшие очки Фриды.
Гром и молнии не утихают несколько часов, пугают кукол. Миз Каури говорит им, что тропический шторм движется на север из Каролин[31]. Тем вечером подвал «Пирса» затопило. Несколько деревьев вдоль Чэпин-уок упали. В субботу, после того как воду из подвала откачали насосом, туда отправляют уборочную команду. Они не бывали в этом подвале прежде. Складская его часть имеет до разочарования обычный вид. Они ворчат, сетуют на запахи, вытаскивая влажные коробки с бумагой, формами, шампунем, зубной пастой.
Они уже почти заканчивают, когда пропадает Чарисс, она пытается найти остальных, а находит запертую комнату. Остальные ждут ее в подвале у лестницы. Фрида торопит ее. Чарисс, попав в уборочную команду, вечно их задерживает.
Чарисс взвизгивает, зовет остальных. Матери находят ее и по очереди смотрят в замочную скважину.
Кто-то говорит, что не может понять, что там видит. Фрида смотрит одной из последних. Она предполагает увидеть части кукол, ряды голов, может быть, груду разбитых роботов, мальчика, который бросился на забор и расплавился. Куклу Лукреции, даже куклу ее первой соседки по комнате — Хелен. Когда ее глаза привыкают к темноте, она видит тело. Тело лежит на кровати, лицо женщины повернуто к двери. Это одна из матерей.
Фрида прищуривается.
— Кто это? — спрашивает Чарисс.
Пока они перешептываются, женщина открывает глаза. Она садится, потом подбегает к двери и начинает стучать в нее. Фрида и Чарисс отскакивают. Женщины кричат. Фрида узнает голос. Это Мерил.
Фрида подносит руку ко рту.
Охранник слышит шум и приказывает матерям выходить наверх. Мерил продолжает молотить в дверь и кричать.
Мерил отсутствовала три недели. Фрида в голове перебирает причины, по которым она не может помочь Мерил. Гарриет, Гарриет, Гарриет. Проживание в одной комнате с беглянкой. Два наказания разговорным кружком. Список наблюдаемых. Объятие. Мерил боится темноты, перед тем как попасть сюда, она старшеклассницей спала с мягкими игрушками. Стены в подвале влажные. Она может заболеть.
Уборочная команда сидит в столовой за одним столиком. Чарисс хочет, чтобы они составили план.
— Мы должны поговорить с миз Найт. Мы можем вытащить Мерил оттуда.
Если они не попытаются, то будут как немцы, которые внезапно ослепли, когда евреев начали отправлять в лагеря. Этот аргумент встречен без одобрения. Все считают, что нечего сюда приплетать Холокост.
Чарисс хочет поговорить
