Звонок за ваш счет. История адвоката, который спасал от смертной казни тех, кому никто не верил - Брайан Стивенсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На суде Кэтлин Энстис дала показания о том, что Тимоти родился живым и умер в результате утопления. Она свидетельствовала, что ее заключение{115} о рождении живого ребенка было «диагнозом от обратного» — то есть она не смогла найти доказательств того, что ребенок был мертворожденным, и у нее не было иных объяснений его смерти. Ее показания были разоблачены как не заслуживающие доверия другим свидетелем, собственным экспертом штата, доктором Деннисом Макналли, акушером-гинекологом, который обследовал миссис Колби через две недели после мертворождения. Макналли засвидетельствовал, что беременность миссис Колби{116} влекла высокий риск «необъяснимой смерти плода» в силу ее возраста и отсутствия дородового медицинского ухода. Еще больше заключение Энстис было дискредитировано{117} доктором Вернером Спицем, автором труда по медицине, по которому Энстис училась на патологоанатома. Доктор Спиц свидетельствовал для защиты, что он «ни в коем случае» не стал бы с уверенностью утверждать, что ребенок родился живым, не говоря уже о его убийстве, учитывая обстоятельства этого случая.
Не имея надежных научных доказательств совершения преступления, штат предъявил провокационные сведения о том, что Марша была бедна, в прошлом употребляла наркотики и являлась плохой матерью, поскольку не обращалась за дородовой медицинской помощью. Полицейские следователи пришли к ней домой{118} и сделали фотографии унитаза с несмытым содержимым и пивной банки на полу, которыми затем размахивали перед глазами присяжных как свидетельством запущенности и неумения исполнять родительские обязанности.
Во время многочисленных допросов миссис Колби последовательно утверждала{119}, что ребенок был мертворожденным. Она говорила следователям, что ее сын родился мертвым и не сделал ни одного вдоха, несмотря на все ее попытки оживить его. Она отвергла предложение штата{120} о досудебной сделке, согласно которой она отправилась бы в тюрьму на 18 лет, потому что категорически утверждала, что не сделала ничего плохого.
Судебное преследование Марши Колби в итоге привлекло внимание прессы, для которой очередная история о «матери-убийце» была лакомым кусочком. Местные СМИ раздули из дела сенсацию, прославляя полицию и прокурора за то, что они пришли на помощь беззащитному младенцу. Демонизировать безответственных матерей к тому времени, когда было назначено слушание по делу Марши, вошло в моду у средств массовой информации. Трагические истории о матерях, убивающих детей, становились национальными сенсациями. Когда Андреа Йейтс утопила своих пятерых детей в Техасе в 2001 г., эта трагедия стала известна всей стране. Попытки Сюзан Смит обвинить то одного, то другого чернокожего в смерти своих детей в Южной Каролине, прежде чем она призналась, что убила их сама, завораживали увлеченных криминальной темой американцев. С течением времени интерес СМИ к такого рода историям перерос в национальную одержимость. Журнал «Тайм» назвал преследование{121} Кейси Энтони, молодой матери из Флориды, в конечном итоге обвиненной в смерти ее двухлетней дочери, «социально-сетевым судебным слушанием столетия» после того, как эта история вызвала нонстоп-освещение в кабельных сетях.
Криминализация младенческой смертности и преследование малоимущих женщин, чьи дети умерли, приобрели новые масштабы в Америке XXI века, чему свидетелями стали тюрьмы по всей стране.
Убийство ребенка родителем — преступление чудовищное и, как правило, осложненное серьезным психическим заболеванием, как было с Йейтс и Смит. Но эти случаи также обычно порождают искажения и предубеждения. Освещение в СМИ оказывает влияние на полицию и прокуроров, и презумпция виновности ныне пала на тысячи женщин — особенно малоимущих, в трудных обстоятельствах, — чьи дети неожиданно умерли. Несмотря на лидирующее положение Америки среди развитых государств, мы всегда с трудом боролись с высоким уровнем младенческой смертности — намного более высоким, чем в большинстве развитых страх. Неспособность многих бедных женщин получить адекватную медицинскую помощь, в том числе до- и послеродовую, десятилетиями была в нашей стране серьезной проблемой. Даже учитывая недавние улучшения, младенческая смертность продолжает быть позором государства, которое тратит на здравоохранение больше средств, чем любая другая страна в мире. Криминализация младенческой смертности{122} и преследование малоимущих женщин, чьи дети умерли, приобрели новые масштабы в Америке XXI века, чему свидетелями стали тюрьмы по всей стране.
Местные сообщества присматривались к плохим матерям, которых следовало бы посадить в тюрьму. Примерно в то же время, когда были предъявлены обвинения Марше, Бриджет Ли родила мертвого ребенка в округе Пикенс, штат Алабама. Она была обвинена в тяжком убийстве и несправедливо приговорена к тюремному заключению. Ли, церковная пианистка, мать двоих детей и банковский бухгалтер, забеременела в результате внебрачной связи. Напуганная и отчаявшаяся, 34-летняя женщина скрывала беременность и надеялась тайно передать своего ребенка на усыновление. Но роды начались у нее за пять недель до положенного срока, и ребенок родился мертвым. Она не сказала мужу о мертворождении, что возбудило подозрения против нее. Неприглядных обстоятельств, окружавших беременность Ли, оказалось достаточно, чтобы патологоанатом, проводивший вскрытие, пришел к выводу, что мертворожденный на самом деле родился живым, а затем был задушен Ли. Несколько месяцев спустя Ли арестовали и предъявили обвинение в тяжком убийстве. Шесть дополнительных патологоанатомов обследовали тело и единодушно пришли к выводу, что ребенка убила пневмония новорожденных — это было классическое мертворождение с очень обычными характеристиками. Эта новая информация побудила прокурора{123} снять обвинения, избавив миссис Ли от разбирательства в суде и потенциально возможного смертного приговора. Дискредитированный патологоанатом уехал из Алабамы, но продолжает работать как практикующий судмедэксперт в Техасе.
Теперь беременных можно было подвергать уголовному преследованию и сажать в тюрьму на десятилетия, если были хоть какие-то доказательства того, что они в любой момент во время беременности употребляли наркотики.
В сотнях других случаев ложно обвиненные женщины так и не получили специализированной помощи, которая была им нужна, чтобы избежать неправомерных осуждений. Парой лет раньше, до того, как представлять Маршу Колби, мы взяли дела Дианы Такер и Виктории Бэнкс. Интеллектуальный инвалид, чернокожая, жившая в округе Чокто, штат Алабама, Бэнкс была обвинена в том, что убила своего новорожденного ребенка. И это при том что у полиции не было никаких надежных оснований полагать, что она вообще была беременна.
