Ковчег для Кареглазки (СИ) - Наседкин Евгений

— Нет, я просто хочу залезть ей в трусы, — правдиво ответил я.

— Что? — не поняла она.

— Да, конечно. Я хочу жениться на твоей маме и купить ей много-много красивой одежды.

— А что такое «купить»? — она задумалась.

Мы как раз достигли ее мамаши, только что поковырявшейся в ярко-желтом Порше до включения двигателя — что-то радостно провопив, каждый свое, мы уселись и быстренько покинули территорию аэропорта. На выезде мы миновали блокпост: кучи песка с разорванных мешков и зеленый бронетранспортер. Видать, военные не впускали сюда людей. Или наоборот?

****

Солнце светило ярко-ярко, ночной иней сошел с травы, и природа оживала щебетанием птиц. Егор Мануйлов и Петр Тимофеевич расселись на лавке, нежась в теплых лучах. Они выполнили задачу и ждали дальнейших указаний.

— Нехорошее предчувствие у меня, — Бородин закурил.

— Чепуха! — Егор сиял. — Наконец, настоящее боевое задание. А не сидение за крепостными стенами. Так, глядишь, Босс нас заметит — и на повышение пойдем.

— Вот это точно ерундистика, — дед резко выдохнул дым. — Андреич и так все обо всех знает. Он, как Наполеон, помнит имена всех солдат и гражданских в Илионе. Хотел бы повысить — давно повысил. А сидение за Стеной — это вообще лучшее, что может быть. Забыл Вспышку?

Парень скептически прищурился и стал ковырять грунт под лавкой найденным гвоздем. Иногда Тимофеич нес ересь, не понимая, что жизнь изменилась и идет дальше. Старое поколение ничем не исправить, даже каленым железом. Вдалеке послышался вертолет.

— Зря выродка пропустили. Это наш бок, — констатировал Мануйлов, когда Ми-8 приблизился.

— Не чуди! — Бородин нервничал — то ли от бессонной ночи, то ли от дурного настроения. — И не вздумай никому такое сказать. Запомни, сынок: полковник делает и хорошо, и плохо. Иногда даже… совсем погано. И ты не то, что не обязан — ты не должен делать плохое вместе с ним. Не должен марать руки.

— Такая жизнь, — перебил парень. — Это приказы. А как иначе? Как вообще Вы умудряетесь разделять белое и черное, когда все оно — серое?!

— Как сердце скажет, как совесть отзовется — так и правильно, — ответил дед. — То будет белое.

— Значит, это совесть приказала Вам отпустить выродка?

— Ты сейчас не поймешь. Менаев во многом виноват, я уверен, — вздохнул Бородин. — Но в Илионе, сынок, у каждого есть свой скелет в шкафу. Половина — алкоголики и наркоманы, еще половина — убивали людей и ели, чтоб выжить. Вот только когда в этих раскладах появляется любовь — ей все прощается. Люди живут из-за любви. Она движет жизнью, историей, миром. В этом смысл. А иначе — зачем жить-то? Ради пожрать-посрать?

— Все прощается? Залезть в трусы к чужой жене?! — возмутился Егор, хотя в глубине души он кайфовал от дискуссий с Тимофеевичем.

— Главное, чтоб бляцтва не было.

Бородин встал, кряхтя — вертолет приземлился, и из него вышли Андреич с Сидоровым. Глаза полковника горели азартом, а лысина пускала солнечных зайчиков.

— Готово?! — перекрикнул он грохот вертолета.

Дед взглянул на экран георадара и покачал головой.

— Вроде. Объекты приближаются.

— Не надо «вроде». Там все закрыто? Проверили? — Горин показал на порожнее зернохранилище.

Бородин оглянулся на сооружение.

— Все заперто, а люк открыт.

— Хорошо, — полковник усмехнулся Мануйлову. — Значит, переходим ко второму этапу.

Подошедший Сидоров аккуратно поставил на траву две увесистые сумки.

— Так… ты моложе. И шустрее будешь. Значит, сумки твои, — сообщил парню лейтенант.

— А что надо?

Горин похлопал солдата по плечу и широко улыбнулся.

— Ты ведь любишь фейерверки, Егор?

****

Биоген находился примерно в 20 километрах от аэропорта — раз плюнуть. Но не тут-то было. Нам то и дело приходилось объезжать заторы из ржавых авто, часто нам встречались армейские машины: Уралы, бронетехника и даже танки. А за Новониколаевском ситуация стала еще хуже — дорога была полностью перегорожена танками, ощетинившимися стволами в сторону города.

— Надо было ехать по другой дороге, — расстроился я. — Кто же знал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не уверена, что где-то лучше, — заметила Лена.

— Военные блокировали город, — встряла сектантка. — Никого не выпускали. Поэтому на остальных дорогах, скорее всего, ситуация аналогичная.

Ааа! Так бы сразу и сказали! Типа я не знал, что военные изолировали города, чтоб избежать распространения инфекции.

С трудом и изощрениями нам, наконец, удалось добраться до научного центра, где мы встретили еще одну аварию — судя по всему, красная выгоревшая «четверка» и дутая Шевроле не разъехались — капот Жигулей смялся гармошкой, погрузившись внутрь иномарки. Водитель Шевроле — скелет в сгнившей одежде — так и остался в машине, придавленный железом.

Эта авария заблокировала ворота КПП, поэтому нам пришлось оставить Порше, и зайти пешком. Биоген был опоясан двухметровым забором с колючей проволокой, вокруг были противотанковые ежи и меня, как клаустрофоба, это раздражало. Хорошо хоть ярко светило солнце, и это было залогом нашей безопасности — по крайней мере, от краклов. Цербер лаял и радостно вилял хвостом. Чему радуешься, кретин из мира животных? Ты же выдашь нас раньше времени! И я пнул его — не больно, но ощутимо, как мне кажется.

Впереди шла Афродита в черном кожаном костюме. Худая задница смотрелась аппетитней, чем она была на самом деле, но я был не в духе. Именно из-за нее я рассорился с Кареглазкой. И я так и не отомстил гадине… сам не знаю, как это получилось, может, повлиял вискарь, тайком оприходованный в самолете, но я резко выбросил ногу, подсекая — и она упала.

В глазах потемнело, и я почувствовал, как гравитация тоже увлекает меня вниз…

****

Охранник Дракин вел себя не так, как обычно. Он всегда был хладнокровный, как офицер НКВД, но этим пятничным вечером, 2 июня 2023 года, он заметно нервничал. Ключ выпал из руки, когда он выходил из корпуса № 7, и громко звякнул на кафеле с болотными разводами.

— Яша, ты в порядке? — встревожился старший смены Емельянов.

— Да-да, — торопливо ответил Дракин, вытерев вспотевший лоб тыльной стороной ладони. — Звонили с роддома, просили приехать. Спешу просто.

— Ааа, тогда понятно, — заулыбался коллега. — Не волнуйся, все будет хорошо. Клава говорила, что вчера было улучшение. Передавай Марго привет. — Клава была кумой Емельянова и по совместительству — медсестрой в родильном отделении. Трепалась обо всем и обо всех.

Дракин взглянул, сжав губы. Привет передавай? А еще чего? Скоты.

Перед этим он неделю ходил по всему Биогену, сначала упрашивая начальство выдать зарплату и премию чуть раньше, а затем уговаривая коллег дать в долг. Но услышав о сумме, все отказывались. Да вы хоть немного дайте, я же не прошу у кого-то одного полмиллиона рублей! Не, ни один не одолжил — а чем отдавать будешь? Когда? Прости — у самого семья. Лиза, Таня, Света — они прибьют за такое… скоты.

Марго лежала на поддержке, и врачи сказали, что шансов фактически нет. Сорвется. Организм отторгнет ребенка. Она просила найти деньги, чтоб купить экспериментальный препарат, способный остановить процесс отторжения плода. А где он их найдет? Банк ограбит, который отказал в кредите?

Дракин был в отчаянии. Предплечье чесалось безумно, но — нельзя. Увидят, и прощай всё. Прощай Марго, ребенок, семья.

А это что? На крыше напротив сидели мальчики и махали ногами. Белобрысый и чернявый. Они внимательно следили за ним, как будто знали, что он сделал. Они его преследовали?

— А ну, пошли оттуда! Вообще охренели?! — заорал Дракин. — Убирайтесь — выпорю!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Рядом хлопнула дверь, он отвлекся, а когда снова посмотрел на крышу — никого не было. Может, галлюцинация? Учитывая все, вполне может быть. Нужно спешить.

Маргарита была для него всем. Ради нее, ее прихоти, он сделал ту большую дурацкую татуировку на груди — ХТК. Устроился на работу в Биоген. Купил квартиру в кредит. Лишь бы доказать ей, что он — сможет. Доказать тестю, что он обеспечит его дочь всем необходимым.