Ковчег для Кареглазки (СИ) - Наседкин Евгений

Охотник находился внутри. Он пробудился… воскрес. И трансформировался.

Он был заперт в идеальной биологической тюрьме, из которой не выбраться. Но Охотник прошел через апгрейд, пока был мертв. И стал полностью новым, совершенным творением Сурового Бога.

Биомеханические конечности шевельнулись, а затем стали колотить по стенкам кокона, каждый раз многократно усиливая нажим. Но оболочка лишь выпучивалась в местах ударов, некоторые нити лопались, а основное полотно все еще было готово удерживать стадо слонов.

Ни одно живое существо в природе не смогло бы разорвать эти оковы. Однако Охотник возродился от смерти не таким, каким был. Остановившись на мгновение, неоморф по-кошачьи выпустил когти, которые вгрызлись в мембрану, словно лезвия из вибраниума.

Когти рвали кокон до тех пор, пока Охотник не вывалился, будто морж в нефтяной пленке. На нем не было и следа прежних смертельных ранений. Он переродился. И теперь напоминал слепого ящера — большая продолговатая голова без глазниц, без носовых и ушных хрящей, имеющая огромную пасть, обильно усеянную массивными острыми клыками.

Охотник просканировал окружающее пространство, как набор световых сигнатур. Чтоб выбраться из колодца наружу, он пополз по стене, используя сломанные скобы ржавой лестницы.

Его появление ошеломило едоков сверху. Одна из особей, успевшая возглавить стаю, разъяренно набросилась на воскресшего, пытаясь вырвать плечевой сустав. Неоморф легко, как одуванчик, сорвал его голову, и жадно, торопливо обглодал. Ему нужна была энергия.

Из двухэтажки и соседних домов, из дальних закоулков и подворотней появились голодные, галопом мчась к необычному слепому монстру. Вытянувшись как струна, Охотник высунул хобот — перерожденную гортань — и застрекотал. Едоки застыли, как завороженные, подчиняясь новому предводителю.

Немного спустя Охотник взобрался на пожарную каланчу — самое высокое здание в Путиловке — и наполнил округу электрическим потрескиванием. Зов нового Короля. Скоро он соберет армию ненасытных и убьет всех людей до единого. И тогда он вернет Мару. Так говорит ему голос.

****

Было еще темно, за окнами периодически раздавалась стрельба, когда солдаты выволокли Креза из палаты — и прямо за плац, к безбожно грохочущему вертолету. В салоне Горин, снаружи — Сидоров с забинтованной головой. Разве он не в карцере?!

— Босс ждет! — лейтенант подсадил ученого, а затем и сам забрался внутрь.

Горин улыбался. Он помог обессиленному Крезу влезть.

— Доброе утро, Александр Борисович!

Иммунолог скривился в ответ, сев напротив и пощупав повязку на шее. Удивительно, что он выжил, потеряв столько крови… а теперь не хватало помереть от выбрыков запойного солдафона. Рядом обнаружился Ливанов, который слащаво улыбнулся вместо приветствия.

— Илья Андреевич, еще и пяти часов нет… Что случилось?

— Сейчас сами увидите, — полковник рассмеялся, заполнив салон перегаром. — Поверьте — это будет бесподобно.

Вертолет, чуть накренившись, поднялся в воздух.

— Куда мы летим?

— Сейчас, сейчас, — голос Горина звучал успокаивающе, что еще больше обеспокоило ученого.

Ми-8 покинул Илион, направившись к Новогорску. Внизу проплыли улицы заброшенного городка.

— Александр Борисович! — позвал вояка. — Скажите, где моя жена?

— Я не знаю, — Крез напрягся. — Разве она не в Илионе?

— Ее нет, — полковник смотрел пристально, и его глаза были налиты кровью — то ли от злости, то ли с перепоя. — Вы ведь знали, что она сбежит?

— ЧТО?! Я не знал! — Крез схватился за повязку, почувствовав, как пульсирует вена, и надулась шея. — Да, она высказывала желание. Но откуда я мог знать? Я не воспринял это серьезно.

Ему показалось, что это звучит жалко.

— Я ее отговаривал! — выпалил он, чтоб усилить эффект своей невинности.

Горин улыбнулся и похлопал его по плечу.

— Да-да… я верю вам, — он задумался. — Но почему вы ничего не сказали мне? Об этом ее желании?

— Сбежать — это глупость. Как в это можно поверить? — старик взглянул на Сидорова. — Такое намерение — не более чем последствие травмы, шока — после того, как солдаты напали на нее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Лейтенант сидел истуканом, словно речь шла не о нем.

— Да-да, конечно… — протянул полковник. — Тут каждый совершал ошибки, это точно. Сейчас…

Он смолк, копошась в подсумке, будто что-то искал. Вертолет все это время летел на север, за пределы долины. Может, ищут Крылову, — подумалось Крезу.

— Возьмите, — Горин наконец нашел искомое и протянул ученому смартфон. — Сомнения. Всему виной ваши сомнения, мой друг, — вертолет вдруг развернулся. — Вы обязаны были выбрать сторону, за которую играете. И идти до конца. Да берите уже!

Александр Борисович понял, что чего-то не знает.

— Я думаю, что Елена Ивановна попробует связаться с Мечниковым. Она хотела забрать со склада спутниковый телефон, который изъяли у негра, — сообщил он, рассчитывая обратить вспять немилость полковника. — Второй вариант — она отправится в Новониколаевск. Там до Вспышки был научный центр «Биоген», и там, скорее всего, Мчатрян нашел свой Ковчег.

Вояка покачал головой и улыбнулся.

— Замечательно, когда есть, что сказать, — он тыкнул пальцем на смартфон. — Вы, все же, включите. Там есть интересный ролик.

Ученый, прищурившись, нажал на «плэй» и на экране ожило лицо Афродиты. В двухминутном видео она взялась рассекретить личность некоего «Буревестника» — и каждое ее слово было словно гвозди, заколачивающие гроб. «Буревестник — один из лидеров апокалиптической церкви «Синдикат Божьего промысла», а также — опытный диверсант и организатор множества миссий по ликвидации человеческих поселений», — вещала девица, приведя в качестве примера гибель Полярного. «Но как ему все это удается? — задалась вопросом брюнетка. — Оказалось, что Буревестник давно обосновался в месте под названием Новый Илион — под именем уважаемого ученого-иммунолога Александра Борисовича Креза. К сожалению, трудно переоценить роль Креза в смерти юного Данила Горина»…

С каждой секундой Крез все внимательней следил за разоблачением Афродиты, фиксируя слабые места в ее аргументации — чтоб нивелировать обвинения. Сдаться и признать поражение? Никогда! Его не пугала смерть, но он должен был еще послужить Абраксу и Коллегии. Жизнь на алтарь — всегда успеется. Внезапно запахло мятой и что-то острое вонзилось в живот.

— Я не против вас, — прошептал ученый, но голос ему уже не подчинялся.

Вертолет спустился вниз — к большому зданию на пустыре посередине Новогорска.

****

С позавчерашнего дня в Рудниках оставались только два солдата, и Афродита знала, как их быстро обезвредить. Связав и заперев ребят, мы воззрели на пропеллерный Ан-2, ярко-красный, земляничного оттенка.

— А он хоть летает? — усомнился я. — И разве кто-то умеет летать на самолете?

— Я летала когда-то, — сообщила Кареглазка. — Но действительно, долетим ли мы до Новониколаевска?

— Мне кажется, у нас нет другого выбора, — отрезала Дита, обдумывая что-то свое. — Может, у вас есть план получше?

Подумав, я отрицательно замахал головой, выпятив губы, а Крылова взглянула на дочку — Милана дремала в машине. Мне показалось, что Лена дала малой снотворное — ну, не может ребенок спать, когда происходят такие события!

Кареглазка командовала, оглядывая самолет — то принеси канистры, то открой-проверь электропроводку, то еще какая-то херь, смысла которой я не понимал — а если бы понимал, то давно умотал на собственном фальконе в свой собственный Спермалион. Периодически я поглядывал на Цербера, хотя он оставался обычной страшной собакой, не демонстрируя бешенства или других признаков безумия. Прошло два-три часа, и я уже пребывал в уверенности, что метаморфоза ему не грозит, иначе — упаси боже, что мы будем делать с этим в полете?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Наконец, мы были готовы. Я бы еще покурил да посидел — что-то мне было страшновато, но Лена настаивала вылететь как можно скорее. Она считала, что муж может найти ее здесь, и хотела максимально увеличить расстояние между собой и ним.