Летописи Ванильного некроманта. Том первый (СИ) - Тулинова Лена

Зря он доверил свою жалкую материальность такой вещице. По одному Первый передавил рубины, словно ягоды клюквы, пока не остался последний, и отшвырнул шкатулку за пределы круга. «Он утратит материальное тело, когда я убью его, и его дух не сумеет выйти за границы нашего маленького поля боя без моего дозволения. И я сделаю с супостатом всё, что захочу!» — подумал Первый, охваченный пылом и азартом схватки.

Краем глаза сквозь полупрозрачный барьер Первый увидел, как метались за кругом тени и сполохи, краем уха услышал звуки битвы. И голоса. Деланно-безразличный голос Теро-Теро:

— Давай её сюда, Каннах. Сейчас разберёмся.

Восторженный вопль Део:

— Еее, жги, Омегыч!

И слегка задыхающийся голос Омегыча:

— Угу, щас.

Первый слегка улыбнулся. «Жги, Омегыч!» — повторил он про себя.

И услышал шелестящий голос Гиердама:

— Что лыбишься, Широкоплечий? Я поймал тебя в твоём жалком теле так же, как ты меня.

Первый ощутил жжение в ладонях. В недоумении уставился на свои руки. Красные пятна на пальцах — это не просто капли крови от раздавленных рубинов. Это заклятие. Он действительно не мог расстаться сейчас со своим материальным телом, перейти в привычное развоплощённое состояние.

Здесь, вдали от дома, смерть в оболочке будет непоправимой ошибкой.

Друида беспокоило, что Интар так и не успела надеть обратно доспехи.

Дух Леса слегка пришёл в себя, и Део-Ведун отстегнул от пояса маленькую фляжку с настойкой на шестидесяти травах. Отличное противообморочное средство, кстати. Ему и самому бы не помешал глоточек, но друиду сделалось внезапно некогда пить. Он лишь кинул Духу фляжку, надеясь, что тот примет дар, сделанный столь небрежно. Не до пританцовок тут.

Всадница Рыжего Гнездовья с неистовым удовольствием присоединилась к всеобщей сумятице. Лук и стрелы здесь были излишни, и она воспользовалась кинжалом, которым она разила мелких тварей, спешащих соединиться с деткой-гибкой. Та уже лишилась большей части своих звеньев и теперь носилась по залу внутри дерева отвратительно урезанная, но зато удивительно шустрая. Она перебегала с места на места, словно паук.

За гибкой деткой гонялась Каннах. Она дралась азартно, закусив нижнюю губу, с сосредоточенным взглядом. Только каркас её поскрипывал под чёрным доспехом. Попадающиеся ей по пути звенья Каннах просто рассекала мечом. И ей уже было, наверное, всё равно, успевает ли Теро принять и отпустить частички изувеченных душ. А Део не очень-то понимал, успевает он или нет.

Ливендод и Омегыч даже не дрались — работали. Меч Теро-Теро двигался как маятник, размеренно и чётко. Ни одного лишнего движения. Омегыч… Део жалел дерево. Оно, видно, покроется изнутри ожогами и язвами после этой битвы. Но ему некогда сейчас было заботиться о дереве. Он успевал только защищаться и помогать Интар.

Она вдруг прижалась к его спине спиной и закрылась его деревянным щитом от маленьких тварей.

— Део, — услышал он отрывистый оклик.

— Интар?

Отбросил очередную назойливую мелочь — они почему-то норовили передвигаться на четвереньках, словно доказывая, что человеческого в их телах уже немного. Это бывший всадник, у него человеческая голова, торс, руки, а дальше жуткий сплав из костей и крыльев. Ведуна подташнивает от таких, но он уже не обращает на тошноту внимания.

— Тебя будут брать живым. Так вот… — рыжая прервала сама себя.

Отшвырнула ногой зубастую собакообразную тварь, а когда та вернулась, отсекла ей голову. Отвратительно хрустнули кости, мерзко завоняло гнилью и тиной.

— Так ты не давайся живым. Или беги, или умри.

— Почему?

— Дух Леса умирает. А ты почти как он. Ты умеешь, — рыжая всадница вонзила кинжал между шейных позвонков мёртвой птицы, норовящей клювом перешибить ей руку, — умеешь творить жизнь.

Интар перевела дыхание, и в этот момент на неё сверху накинулась какая-то летучая мертвечина. Ведун успел заставить побег, свисающий сверху, схватить эту крылатую тварь и растерзать её на части. Но и побег пострадал — почернел и свалился со стены.

Жизнь… Ну да, он может пробудить жизнь даже в мёртвом полене. Но сколько же на это уходит сил!

Друид вытер пот рукой и снова ударил посохом — по костистой спине ящероподобной мерзости.

— Део, ты понял? — не унималась Интар.

— Да. Но я не сбегу.

Ещё друида волновало происходящее в центре зала, за мутной стеной магического круга. Там мелькали смутные тени. Твари только прибывали и прибывали, вползая через норы в стволе или сформировываясь из уже убитых. Видно, Теро не успевал отпускать всех. Друид повернулся к Интар.

— Дерись. Прикрывай. Не дай им схватить меня, рыжая. Мне придётся… сотворить немного жизни, — сказал он.

И, подойдя к едва очнувшемуся Духу Леса, сел рядом с ним и отхлебнул из фляжки.

— Пей и ты, — сказал он. — Ты ещё мало хлебнул этой гадости.

Во рту поселилась горечь. На сердце стало легко.

«Я ведь не воин и не некромант, — подумал Део, начиная врастать в изувеченное тело гигантского дерева. — Толку с меня в драке? Ну, маленькое моё, давай-ка мы с тобой заделаем все эти дыры…»

Ходы и норы смыкались нехотя, дерево устало жить, оно было всё изранено и хотело стать мёртвым. Део похлопал его по тёплому стволу и посмотрел наверх.

— Эта дыра слишком уж большая для меня, — сказал он Духу. — Помоги мне, что ли?!

И почувствовал немой отклик. Лесной Дух действительно умирал, видимо, его связь с деревом была слишком сильна, а некромант истощил эти силы. Неизвестно, сколько он забрал у Духа… но глядя на почти жизнеспособных деток, можно подумать, что почти всё.

…Ветви над головой, ветви и побеги, зеленые, бурые и сухие, почти белые. Ветви и этого дерева, и каких-то других. Они сплетались друг с другом, закрывая небо.

С одной стороны — сюда больше не будут проникать враги. Или им придётся изрядно потрудиться. Снаружи есть ещё всадники, они помешают.

С другой… они теперь в ловушке. Им некуда бежать.

Прежде, чем глаза Део заросли зеленью, он увидел, что Интар продолжает биться — сразу с несколькими тварями. Прежде, чем уши Део стали выступами на стволе, покрытыми мхом, он услышал, что Омегыч и Теро кричат старинный клич… Он хотел было сказать те же слова, но его рот уже зарос травой. Он ощущал, что Дух Леса рядом, что он здесь, но не пророс сквозь дерево, а просто помог Ведуну, шепча что-то на непонятном языке, древнем, словно этот мир, забытом нынешними жителями, но таком вдохновляющем…

«Я ещё выберусь наружу, — подумал он. — Мне ведь надо ещё сказать кое-что Интар… потому что она такая же рыжая, как я».

Круг походил на мутное стекло, и то, что происходит за ним, Омегычу не нравилось. Внезапно Лесной Дух рванулся, словно пёс с цепи, вскинулся, задыхаясь, и закричал:

— Отец ранен!

В его рыке были слышны интонации Део. Единственный, кто хоть как-то сумел проникнуть внутрь магического круга, возможно, посредством дерева. И теперь он подавал знак братьям — как умел.

Теро и Омегычу пришлось нелегко. Проклятые детки злобного некроманта слишком легко восстанавливались. Погибло несколько всадников, и их уже втянуло в процесс восстановления той детки, которая побольше и пострашнее. Теро-Теро неустанно продолжал отпускать на волю души, но не все они уходили в вечное гнездовье, к духам предков.

Омегычу и Теро-Теро пришлось оставить всадников драться без их поддержки — они решили прорываться сквозь магический круг, чтобы одолеть Древнего. И, если успеют, то спасти отца.

Лесной Дух взревел, с его губ потекла пена — он стал похож на взбесившегося быка. Омегыч лишь жалел, что Дух ослабел и не может как следует отбиваться от мелкой нежити, осаждающей его.

— Не пробить, — пожаловался брату Теро, круживший вокруг заколдованного места, как возле большой консервной банки.

Лич торопливо перебрал свои цацки, артефакты, приспособления, и Омегыч обратил внимание на примитивную ловушку для духов — склянку, в его латных перчатках казавшуюся ужасно хрупкой.