Том 4. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть вторая - Эрнест Лависс

Проход через Железные ворота: разрыв (1839). До сих пор между весьма небольшой французской провинцией Алжиром и областью Константины, разделенными на севере хребтом Кабильских гор, сообщение было возможно только по морю. Ущелье, находившееся на нижней оконечности этих гор, так называемые Железные ворота (Вибанс), казалось непроходимым для войска — не столько ввиду естественных препятствий, сколько потому, что его бдительно охраняли буйные разбойничьи племена. Французское правительство приказало маршалу Вале сделать попытку пробиться через: эти ворота. 27 июля французский отряд в 5300 человек достиг Бордж-Меджаны, резиденции подвластного французам халифа Мокрани. 28-го на заре он вступил в ущелье, «мрачное до ужаса» и столь тесно сжатое между двумя высокими скалистыми стенами, что понадобилось семь часов, чтобы пройти шесть километров. Бурный ручей Уэд-Буктун, который унес бы всю колонну, если бы в нем хоть немного прибавилось воды, на этот раз был маловоден; тем не менее радость избавления от опасности при выходе из ущелья была так велика, что офицеры обнимали друг друга. На одной из стен ущелья была высечена надпись: «Французская армия, 1839», а правительство поздравило маршала Вале с тем, что он «ввел французов в этот край такими дорогами, которыми не осмеливались итти древние властители мира». Позднее стало известно, что Мокрани обеспечил безопасность прохода, заплатив из своих средств племенам, которые могли бы здесь оказать сопротивление французам.

Когда Абд-эль-Кадер узнал об этом поступке французов, в котором увидел вызов с их стороны, он воскликнул: «Хвала богу. Неверные позаботились нарушить мир; нам остается показать им, что мы не боимся войны». 18 ноября он послал маршалу Вале объявление войны. 19-го неисправимые гаджуты первые открыли огонь в Метидже. 20-го этот богатый край, усеянный поселками, подвергся общему нашествию. Всюду свирепствовали убийства и пожары. 21-го врасплох был захвачен французский отряд; 108 человек было увезено в Милиану. Маршал Вале знал только малую войну, почти всецело оборонительную, с укрепленными лагерями, с продовольственными отрядами, циркулирующими от лагеря к лагерю, где врагу даются свидания как бы в заранее намеченных местах. Конец 1839 года и первые месяцы следующего ушли на подобные операции. Но тут, со вступлением в министерство Гизо, генерал-губернатором был назначен Бюжо. Он первый вносит в африканскую войну правильный метод.

Бюжо: новый способ ведения войны. Бюжо де ла Пиконнери[135] был тем французским уполномоченным, который подписал Тафнский мир. Но после 1837 года он уже более не колебался: бывший противник завоеваний готов был приступить к завоеванию и колонизации страны. Его деятельность в Алжире можно резюмировать его девизом ense el aratro («мечом и плугом»). Его военная тактика была диаметрально противоположна тактике Вале: это была система наступательных действий до последнего предела. Абд-эль-Кадер, обзаведясь регулярным войском и крепостями, имел в виду заимствовать у французов преимущества основательной организации; с своей стороны, Бюжо решил перенять у арабов преимущества их подвижности и быстроты. В его армии не было ни громоздких приспособлений, ни тяжелой артиллерии: одни легкие колонны с легкими гаубицами, перевозимыми на спинах мулов.

Бюжо довершил начатое еще до него преобразование французской армии в Африке: огромные кивера, которые туземцы сравнивали с ведрами, он заменил легкими кепи с назатыльником, упругий воротник вроде ошейника — шерстяным галстуком, уничтожил излишнюю кожаную амуницию и очень облегчил ранец.

Замена старого кремневого ружья пистонным доставила французам значительное преимущество перед туземцами в смысле вооружения. Теперь же впервые появляется нарезной карабин. Мало-помалу образуются новые роды оружия, в большинстве приспособленные специально для африканской армии. Корпус венсеннских стрелков, основанный в 1838 году и переименованный в 1842 году в орлеанских егерей (по имени его основателя герцога Орлеанского), получил боевое крещение именно в Алжире. В 1831 году был сформирован первый батальон зуавов, и в том же году — иностранный легион, в 1841 году — полк туземных стрелков (тюркосов). Выше было сказано, из каких элементов образовались легкая африканская пехота, или африканские батальоны, и саперные и дисциплинарные роты.

Конница состояла из африканских егерей, сформированных в 1831 году исключительно из французов, из спаги — регулярной кавалерии, где только офицеры были европейцы, из мавританской жандармерии и из гумов — иррегулярной туземной конницы.

Эти специальные роды оружия составляли лишь ничтожную часть африканской армии. Последнюю приходилось беспрестанно пополнять полками, присылаемыми из Франции, и ее контингент все возрастал. С 17 900 человек в 1831 году он достигает в 1839 — 54 000, в 1840 — 63 000, в 1844 — 90 000, в 1847 — 107 000.

У Бюжо в этой войне были даровитые помощники: Ламорисьер, Шангарнье, герцог Омальский, Кагеньяк, Бедо, Ба-рагэ д'Иллье, Мартемпре, де Негрие, Рандон, Пелисье, Канробер, Дома, Дюкро, Маргерит.

Кампании 1841 и 1842 годов: разрушение кордонов, арсеналов и складов эмира. Прежде всего Бюжо постарался со всех сторон окружить Абд-эль-Кадера летучими колоннами; он двинул Бедо в Мостаганем, Шангарнье в Милиану, Негрие на Мсилу, Барагэ на Бохар и Тазу, а сам вместе с Ламорисьером направился в Оран, к Тагдемпту и Маскаре. В результате всех этих сосредоточенных атак эмир 25 мая 1,841 года очистил Тагдемпт и, уходя, поджег его, а на следующий день французы довершили разрушение города. 30-го они вступили в Маскару, где, пощадив остатки города, устроили главную квартиру Ламорисьера; отсюда он господствовал над всей Гашемской областью — опустошал зреющие нивы, грабил закрома, сравнял с землей ту зауйю, которая была колыбелью Абд-эль-Кадера. Тем временем Барагэ 24 мая разрушил Бохар и Ксар-Бохари, 25-го Тазу, 22 октября Сайду. Таким образом, почти все, что завел Абд-эль-Кадер, было уничтожено: плацдармы, магазины, литейные мастерские; сам он был прогнан с насиженного места, снова осужден на бродячую жизнь и из государя превращен в вождя шайки[136]. Он ни разу не пытался дать твердый отпор врагу, стараясь только тревожить отступление французских колонн.

В следующем году Бюжо занял Тлемсен (1 февраля 1842 г.) и оставил здесь Бедо, который должен был пользоваться этой крепостью так же, как Ламорисьер пользовался Маскарой. В Себду французы разрушили последнюю крепость эмира. Затем им пришлось иметь дело с западными горцами, по преимуществу берберами. Населявшие Музайю племена подверглись преследованию, словно звери на псовой охоте; в конце концов все они, даже неукротимые гаджуты, изъявили покорность. На Шотт-эль-Шергюи голод и жажда принудили к сдаче джафров и племя гашем, к которому принадлежал сам эмир. Упорствовавшее племя флитта подверглось жестокому разграблению. В Уаренсенисе (Глаз мира) племена сдавались одно за другим. Гарары предоставляли французам своих верблюдов для преследования эмира. При одном только набеге на полчища беглецов Шангарнье захватил 1500 верблюдов, 300 лошадей и мулов, 50 000 быков и пр. и более 4000 пленных (1 июля). Бюжо следующим обрывом подводил итог результатам своих двух кампаний: «Абд-эль-Кадер потерял пять шестых своих владений, все свои крепости и продовольственные склады, свое постоянное войско и, что для него всего хуже, престиж, которым пользовался еще в 1840 году».

Кампания 1843 года. Взятие смалы. Тотчас после удаления французов эмир вернулся в Уаренсенис, простил тем племенам, которые лишь по принуждению просили амана у французов, и предал разграблению племена, подчинившиеся добровольно, как, например, племя улед-коссеир и племя аттаф, вожди которых были обезглавлены. В то же время эмир распространял слух, что герцог Омальский прислан в Африку своим отцом лишь для того, чтобы наперекор губернатору заключить мир с арабами. В Даре образовалось поголовное ополчение племени бени-менасер, на границах Метиджи — племени бени-мнад, внутри Кабилии — племен себау. В январе Бюжо привел в порядок сбои летучие колонны и жестоко покарал восставших. С целью изолировать горную цепь Уаренсениса, населенную мятежными берберами, он блокировал ее посредством постройки трех укреплений: Тиар-} (Тагдемпт), Тениат-эль-Гаадаи Орлеаньиля (Эль-Эснам).

10 мая 1843 года герцог Омальский устроил в Бохаре продовольственный склад. Затем он направился к югу в надежде напасть на следы смалы (ставки) Абд-эль-Кадера, где под защитой многочисленного воинства скрывались его семья, семьи приверженцев, его слуги, заложники, сокровища. 15 мая смала эмира остановилась в Тагуине, где ей могло, казалось, грозить нападение только со стороны западных французских колонн. Не подозревая, что эта богатая добыча так близка, герцог Омальский 16 мая подошел с востока, — конница (600 сабель) шла впереди, а пехота в 1500 человек — на расстоянии двух миль сзади. Вдруг капитан Дюриё и ага Омер-бен-Ферхад, ехавшие впереди кавалерийской колонны, взобравшись на холм, остановились, как вкопанные. Пылкий Юсуф, подъехав к ним, тоже остановился, а затем галопом вернулся и сказал герцогу Омальскому: «Вся смала здесь, в нескольких шагах от нас, у истока Тагуина. Это целый город. Мы не в силах его атаковать; нам нужно соединиться с пехотой». Ага бен-Ферхад спешился и, обняв колено принца, взмолился: «Заклинаю тебя головой твоего отца, не делай безумия». Один лишь подоспевший подполковник Моррис высказал мнение, что не следует отступать. Герцог сказал: «В моем роду не отступают».