Другой - Станислав Жейнов

— Вот это карасик! Дай подержать…

— Осторожно, тяжелая.

— Сашенька за жабры не бери, порежешься… — сказал Игорь, пошел в лагерь.

Мы за ним.

Сергей:

— Вот он, наш рыбачек идет… Один я, в тебя верил — друг! Говорю: "Этот, без рыбы, еще никогда не приходил!"

— Приветствую! — поздоровался белорус.

— А зачем ты ее почистил? — спросила Саша.

— Сашенька, я всегда на берегу чищу, чтоб потом не пачкаться…

— Сколько же она весит?

— Пятнадцать-шестнадцать, — ответил Игорь.

— Ого!

— Вот, чего трындеть? — возмутился Сергей. — Два семьсот, тире — три кило, не больше. Можем взвесить…

— Конечно, я ее выпотрошил…

— Она у тебя гантелями питалась?

Через час у нас уже была уха. Позвали Анатолия Павловича. Опять пришлось пить. Правда, не много, я ограничился тремя порциями. Лимит исчерпан. Это уже те, которые планировал выпить в следующем году.

Потом, пошли смотреть на идолов. Многое из того, что по дороге рассказывал Анатолий, я уже слышал, от него же. И про то, как опускалась вода, и поселенцы периодически переезжали вниз, чтобы быть к ней ближе, и про то, как местные стали использовать металлические орудия труда, и про горшки из глины, и про медь, и про землетрясение…

Минут через пятнадцать пришли к поляне. "Долина идолов" — кое что я читал про это место в Интернете, видел даже какие-то фотографии, так что, никаких особых иллюзий, радостных мыслей, как и обещанного Антоном мистического трепета, предстоящая экскурсия не пробуждала…

Поляна, усеянная не очень большими(примерно метр в высоту) булыжниками. Они беспорядочно разбросаны по всей территории. Для таких как я — пояснительные таблички: утка, лягушка, матрона…

Мое воображение взбунтовалось. С трудом узнавал в неотесанных камнях: зверей, земноводных и птиц. Анатолий сказал, что камни обработаны грубо, ведь у древних Саамов не было необходимых инструментов, но если приглядеться…. И я приглядывался, я подключил все отделы обоих полушарий, пожертвовал участками мозга регулирующими процесс дыхания и сердцебиения, нашел в себе несколько рудиментарных извилин, и они пошли в дело, но… Напрягся, сузил глаза, поджал пальцы на ногах, принюхался, вслушался — ничего. Я вычислил химический состав камня, просчитал массу, возраст, скорость на момент соприкосновения с землей при сбросе с пяти километровой высоты, спрогнозировал поведение каменной пыльцы погружаемой в жидкий азот, и хлорированную ртуть нулевой температуры; я даже незаметно пнул несколько идолов, но так и не смог идентифицировать биологической и половой принадлежности.

Ходили гуськом за Анатолием от валуна к валуну, слушали каким из них молились утром, каким весной, каким с похмелья, а каким всегда и просто так, от древнего своего невежества.

Антон не в первый раз на экскурсии, он от всего этого в восторге. Комментарии Анатолия разбавлял дополнениями и личными наблюдениями. Бородач действовал из лучших побуждений, хотел помочь нашему гиду, чтобы рассказ получился насыщеннее, интересней; настолько увлекся, что не замечал, как меняется выражение лица Журавлева, от каждой его (Антона) реплики.

Анатолий, мне кажется, добродушный человек, не думал, что вообще может злится. Но, таки да! Назову это эпизод: "забавное недоразумение". Антон похож на ученика, который хорошо выучил урок; он очень хочет, чтобы учитель похвалил, выделил перед всем классом, только ради этого старается, поддакивает, уточняет… Анатолий же, видит в бородаче конкурента, того, кто претендует на его место, кто хочет подловить на неточностях, недосказанностях, хочет подмазаться к чужой славе, отобрать последнее… На этом, эпизод "забавное недоразумение" заканчивается.

Через пол часа признался себе, что скучно. Думал, не только мне, но ошибся. Сергей фотографировал. Журавлев рассказывал. Антон дополнял. Саша не могла заскучать, ей надо было кивать: этого требовал приставучий Антон. А белорус — вот кому я завидовал. Игорь, правильно повел себя с самого начала. Откололся от группы еще на подходе к поляне, и пошел собирать бруснику, что растет густыми островками между камнями, а особенно на окраине, возле елей. Я бы тоже ушел, но теперь это выглядело бы не вежливо: в меня ведь уже вложено столько знаний, и до диплома осталось совсем не долго — я надеюсь!

В жизнеописании древних, Анатолий не упустил и вопрос взаимоотношения полов. Все взаимоотношения происходили прямо здесь, на поляне. К такому выводу пришли после удивительной находки. Возле одного из идолов откопали девять продолговатых отполированных камней, как смело заметил кто-то из членов археологической группы — фалообразной формы. К слову сказать, форма у них не фалообразная, впрочем… А у вилки — форма, тоже ведь напоминает… А ложка?! А скалка?! А бутылка?! А ножки от стульев?!(Аж четыре — заметьте) А кухонный стол?! Страшно, что о нас подумают потомки?..

А когда нашли булыжник, под названием "Матрона" тут уж заткнулись самые отчаянные скептики. Видимо, все тот же наблюдательный парень подметил, как похожа часть камня на женский зад, а небольшое углубление сверху не оставляет уже никаких сомнений: здесь, на этом самом месте и свершалось таинство превращения. Прилюдно, в свете костров шаман лишал девственности будущих жен охотников и рыболовов. Присутствовала вся деревня. Явка, строго — обязательно. И тут начиналась оргия. В этот день, каждый мог делать это с кем хочет. И вся поляна наполнялась стонами и…

Весь этот процесс, Анатолий запечатлел в длинном страстном стихотворении. Наверное, трудно жить здесь пол года без женщины, и не такое "нашаманишь". Я бы одним днем не ограничился. У меня бы сюда их свозили ежечасно, со всей области, и не обязательно только девственниц, чего уж там, люди мы простые — не нэпманы!

Экскурсия закончилась; мы поблагодарили Журавлева, позвали Игоря и пошли в лагерь. Но по дороге передумали идти к себе, миновали палатки, направились в "Пегрему" — заброшенную деревню. Анатолий с нами не пошел: попрощались на тропе, обещал прийти на ужин. Белорус заскочил в лагерь, взял спиннинг и несколько блесен, догнал нас.

— Ну что? Какое будет мнение? — первое, что спросил Сергей, когда Анатолий скрылся за деревьями. — Резюмируйте.

— Игорь вел себя очень некрасиво, — упрекнула Саша. — Так нельзя, человек рассказывает, а он ушел…

— Да, — говорю. — Думает, ему одному хотелось уйти…

Белорус виновато пожал плечами: — Если бы я хохотал при нем, было бы лучше?

— А с кого смеяться, с древних людей, с их быта?.. — вомутилась Саша.

— Нет, современники и их фантазии куда смешнее…