Джек Ричер, или Без права на ошибку - Ли Чайлд

А затем они показали весь тот ужас, который Ричер один раз уже успел пережить.

Из-за глушителя звука выстрела не было слышно, и потому снимающий не пригнулся и даже не вздрогнул. Он все так же продолжал держать камеру и снимать. Но из-за отсутствия звука выстрела казалось непостижимым, почему Фролих вдруг так неожиданно прыгнула на Армстронга. Спереди это выглядело чуть по-другому. Она просто оттолкнулась от земли левой ногой и взвилась в воздух, изворачиваясь на половине пути. У нее был отчаянный вид, хотя прыжок получился весьма грациозным. Сначала пленку прокрутили на обычной скорости, затем еще раз – замедленно. Фролих положила правую руку на левое плечо Армстронга, пихнув его при этом вниз. Сама же она от этого столкновения чуть поднялась вверх, подогнула ноги и коленями повалила вице-президента на землю. Он упал, и она сразу же последовала за ним. В тот момент, когда пуля настигла ее, голова Фролих находилась на фут ниже, чем в ее обычном состоянии.

– Черт! – только и смог произнести Ричер.

Нигли медленно кивнула.

– Она действовала слишком уж быстро. Замешкайся она на четверть секунды, ее тело оставалось бы достаточно высоко в воздухе. И пуля наверняка угодила бы в жилет.

– Она все делала стремительно.

Запись прокрутили еще раз на обычной скорости. Через несколько секунд все было закончено, но пленка продолжала показывать последующие события, словно репортер прирос к земле, не в силах сойти с места. Ричер увидел самого себя, пробирающегося к Фролих через барьер из столов. Затем показали стрелявших по крыше агентов. Фролих не было видно, ее скрывали столы. Затем журналист, видимо, пригнулся вместе с камерой, потом споткнулся, судя по дрогнувшему изображению. Началась суматоха, но оператору не терпелось запечатлеть происходящее у приюта. Он двинулся было вперед, но тут возле самого объектива мелькнуло лицо Нигли, и запись на этом закончилась. На экране появился комментатор, объявивший о том, что реакция Армстронга на происшедшее возле приюта оказалась быстрой и впечатляющей.

На экране появилась площадка, которую Ричер сразу же узнал: это была парковочная стоянка перед западным крылом Белого дома. Армстронг стоял рядом с женой. Они все еще были одеты как во время мероприятия, только сняли бронежилеты, и кто-то успел вытереть вице-президенту кровь со щеки. Армстронг был аккуратно причесан, и лицо его выражало решительность. Он говорил тихо и сдержанно, как обыкновенный человек, который только что пережил личную трагедию и теперь сражается с собственными эмоциями. Армстронг говорил о той скорби, которая охватила его в связи с гибелью двух агентов. Затем он похвалил каждого за отличные качества и выразил свое соболезнование семьям погибших. Далее он отметил, что агенты погибли, защищая демократию в целом, а не только его одного как личность. Армстронг надеялся, что это послужит хотя бы небольшим утешением родственникам, которые должны гордиться, что в их семьях родились такие люди. Армстронг обещал, что очень скоро злоумышленники ответят за содеянное. После этого он убедил страну в том, что никаким насилием никто не сможет запугать правительство и команда переходного периода будет работать как и прежде. Однако, как заметил Армстронг, в знак уважения перед погибшими он останется на выходные в Вашингтоне, отменит любые развлечения до тех пор, пока не поприсутствует на службе в память о своем личном друге и ведущем агенте. Он добавил, что служба состоится в воскресенье утром в небольшой сельской церкви маленького городка Грейс, то есть «милости Господней», в Вайоминге. И эта метафора как нельзя лучше отражает величие и непреходящую славу Америки.

– По-моему, он насмерть перепуган, – заметил дежурный офицер.

– Нет, как раз с ним-то все в порядке, – ответил ему Ричер.

Диктор принялся рассказывать о предстоящем футбольном матче четвертьфинала, и дежурный офицер, выключив звук телевизора, отвернулся. Ричер закрыл глаза. Он думал о Джо, потом о Фролих, потом о них обоих. Затем снова повторил то самое движение, когда посмотрел сначала на Фролих, а в следующую секунду – на крышу склада. Итак, изогнутое облачко кровавых брызг, изгиб плеча стрелявшего, вот он удаляется, покачиваясь… Покачиваясь. И пальто тоже удаляется вместе с ним. Он снова мысленно просмотрел этот эпизод, словно мог перематывать свои впечатления, как видеопленку. И тут же широко раскрыл глаза.

– Ты уже догадалась, как они обманули часового? – спросил он у Нигли.

– Не могу отделаться от намека Бэннона.

– Какого?

– Ну, того самого, что Крозетти якобы увидел знакомое лицо, а потому поверил, что перед ним свои.

– Кого он увидел: мужчину или женщину?

– Судя по всему, мужчину.

– Ну-ка, ну-ка, повтори мне еще раз то, что ты сказала.

– Крозетти увидел знакомое лицо, а потому доверился этому человеку.

Но Ричер покачал головой.

– Не совсем так. Гораздо короче: Крозетти увидел того, кому можно доверять.

– Кого же он там увидел? – напряглась Нигли.

– Ну кто может появляться в любом месте так, чтобы это не вызывало подозрения?

Нигли внимательно посмотрела на Ричера:

– Представитель силовых структур?

Ричер кивнул.

– Вот именно. А пальто у него было коричневато-рыжего цвета или что-то вроде того. Не совсем пальто и не совсем плащ, так, что-то среднее между ними. Он бежал, расстегнув его, и потому полы развевались сзади на ветру.

– Кто «он»? Кто и куда бежал?

– Тот полицейский в Бисмарке. Лейтенант или кто он там такой… Он подбежал ко мне в тот момент, когда я выбрался из церкви. И это он был на крыше склада.

– Как? Полицейский?!

– Это очень серьезное заявление, – заметил Бэннон. – Вы видели этого человека только четверть секунды с расстояния в девяносто ярдов да еще в стрессовой ситуации.

Они снова вернулись в конференц-зал ФБР. Стивесант так и не уходил отсюда и по-прежнему был одет в розовый свитер. И этот зал со всеми удобствами все так же производил на босса должное впечатление.

– Это был он, – упрямо повторил Ричер. – Я абсолютно уверен.

– Но у всех полицейских обязательно берут отпечатки пальцев, – возразил Бэннон. – Это одно из условий приема на работу.

– Значит, его напарник – не полицейский, – упорствовал Ричер. – Ну, тот самый, который проходил мимо гаража на видеозаписи.

Никто ему не ответил.

– Это он, – заключил Ричер.

– Сколько времени вы имели возможность общаться с ним в Бисмарке? – спросил Бэннон.

– Секунд десять, наверное. Он торопился к церкви. Может быть, он увидел меня внутри ее, выбежал на улицу, но, заметив, что я выскочил следом, тут же развернулся, притворившись, что бежит навстречу.

– Всего получается десять секунд с четвертью, – подытожил Бэннон. – И оба раза в экстремальной ситуации. Адвокаты просто сожрут вас с потрохами.

– Тем не менее здесь кроется некий смысл, – вступил в разговор Стивесант. – Бисмарк ведь тот самый город, в котором постоянно проживал Армстронг, а именно в таких местах и следует искать корни междоусобицы и прочих распрей.

Бэннон поморщился.

– Вы можете описать этого полицейского?

– Высокий, – начал Ричер. – Волосы песочного цвета, частично седые. Худое лицо, сам тоже тощий. Твидовый пиджак, белая рубашка, серые брюки и длинное, нараспашку, коричневое пальто. Тяжелые ботинки.

– Возраст?

– Около пятидесяти.

– Звание?

– Он показал мне свой значок, но в тот момент находился на расстоянии в двадцать футов от меня. Конечно, я не смог прочитать, что там было написано. Но мне показалось почему-то, что это кто-то из офицеров: лейтенант или, может быть, даже капитан полиции.

– Он разговаривал с вами?

– Он обратился ко мне издали, не подходя ближе. Десятка полтора слов, не больше.

– Это был тот же парень, что звонил вам по телефону?

– Нет.

– Значит, теперь нам известны они оба, – подвел итог Стивесант. – Коротышка в пальто в рубчик, тот, что на видео возле гаража, и высокий худой полицейский из Бисмарка. Низенький разговаривал по телефону, и отпечаток большого пальца также принадлежит ему. И он же побывал в Колорадо с пистолетом-пулеметом, потому что полицейский – тот самый меткий стрелок из винтовки. Вот почему он торопился к церкви. Он собирался стрелять.

Бэннон открыл папку и вынул оттуда лист бумаги. Внимательно просмотрев его, он заявил:

– Сотрудники нашего филиала в Бисмарке предоставили нам списки всех тех, кто присутствовал на мероприятии в тот день. Здесь приводятся фамилии сорока двух полицейских, но нет никого, по званию выше сержанта, кроме двоих: самого капитана полиции и лейтенанта, его помощника.

– Это мог быть как раз один из них, – вставил Ричер.