Путь Тьмы (СИ) - "Sleepy Xoma"

К конному отряду, нависшему над правым флангом, отправилось несколько всадников. Итак, с минуты на минуту на ослабленные баталии следовало ждать атаки, но и это было не главной проблемой — хуже всего дела обстояли в центре, где на помощь последним оставшимся в живых големам враги бросили конную тысячу, часть из которой смогла пробраться через прорывы в строе и принялась расширять его. Почему бездействовала основная масса конницы, Китарион не знал, но подозревал худшее. Он не ошибся — земля неожиданно дернулось, громыхнуло, и над полем повисло облако удушливой пыли.

— Что происходит? — закричал Китарион Кштиритиону.

— У них остался резерв! — огрызнулся мокрый от пота Кштиритион, после чего сплюнул кровавый сгусток на землю. — И они нас приложили. Специально копили силы, но больше, думаю, рысакам сказать нечего.

А большего и не требовалось. Когда пыль осела, кольценосец сумел оценить потери, и они не радовали — в главной баталии появилась еще одна значительных размеров брешь, которую уже закрывали копейщики из глубины строя, но слишком медленно — вражеские всадники ждали этого удара. В открывшийся прорыв тотчас устремились все оставшиеся марейнийские всадники. Баталия была разбита с двух сторон, и размахивающие длинными мечами рыцари прорвались-таки до центра, сея смерть среди арбалетчиков.

— Проклятье! — выругался Китарион. — Рыцарей смерти на помощь центру. Быстро.

Он наблюдал, как ряды всадников, закованных в полные доспехи черного цвета, пустивших своих коней галопом, приближаются к агонизирующей баталии, и продолжал сжимать эфес меча. Наблюдал за избиением марейнийской пехоты. За приближающимся с поля отрядом. Рысаки должны дрогнуть. Они не могут не отступить! Мертвый в схватке с живым просто обязан выйти победителем — ему не страшно умирать, он не боится боли. Враги бросили в бой все свои резервы, кроме трех тысяч, опаздывающих к сражению, и они не успеют! Это поле не превратиться во вторую Пауковку. Если Мать еще любит своих детей, этого не произойдет!

Кштиритион ошибся. Земля на марейнийской половине вновь начала вспучиваться. Пускай происходило это медленнее, да и фигур было меньше, однако новую порцию големов растрепанным баталиям встретить было нечем. Кольценосец в отчаянии смотрел на солнце. Казалось, битва началась, а оно стояло уже в зените, от утра не было и следа. Сражение подходило к своему апогею, и победитель должен был выявиться в ближайшее время.

И капитану с каждой секундой все больше казалось, что он знает, кому сегодня повезет.

— Извечный! — истошный вопль заставил Китариона подпрыгнуть от неожиданности. К нему со всех ног несся один из некромантов. Кажется, его звали Наргионом, и Кштиритион отправил этого колдуна управлять птицами. От нехорошего предчувствия у капитана гвардии засосало под ложечкой.

— Что случилось?

— Враги! — некромант остановился, тяжело дыша.

— Что враги? В лесу? Скоро будут? У них подкрепление? Что?

— Враги из леса не придут! — выпалил он, с трудом переводя дыхание.

— Что? — Китарион поперхнулся. — Повтори, что ты сейчас сказал?

— Отряд разбит! На них напали из засады во время перехода. Стрелы летели со всех сторон, из кустов, с деревьев, даже из ручья, как мне показалось!

— Но кто?

Некромант нервно хихикнул.

— Ты не поверишь, извечный. Гоблины.

Лицо Китариона растянулось в ухмылке, и он с трудом сдержался, чтобы не захохотать. Вот оно! Владыка как всегда оказался прав. Он каким-то образом сумел заставить зеленых недомерков покинуть людские города, в трущобах которых те нашли приют, чтобы попытать счастья на войне.

Теперь понятно, почему таинственным союзникам были обещаны южные степи. Властелин не собирался отдавать им чужие земли, нет, просто предложил вернуть свои.

— Хорошо. Возвращайся на свой пост, если что-нибудь еще увидишь — предупреди.

Теперь нужно было немного продержаться. Совсем скоро врагов ждет неприятный сюрприз с фланга, который они считали безопасным.

— Кажется, мы победили, милостью Матери.

И словно подтверждая его слова, земляные фигуры вздулись и лопнули, раскидывая во все стороны комья земли, а из леса полетели стрелы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Союзники успели.

* * *

Кольценосец степенно прогуливался по полю боя, стараясь запечатлеть в памяти каждую его черточку. Солдаты, занятые обиранием покойников, почтительно расступались, пропуская своего командира вперед.

— Скажи мне, о носящий кольцо, доволен ли ты исходом сражения?

Китарион скосил глаза, чтобы поймать в поле зрения мерзкого на вид зеленокожего коротышку, плетущегося вприпрыжку рядом с ним.

Великий шаман Инуче не походил ни на великого, ни на шамана, и все же, именно он пробил защиту марейнийских чародеев и именно его зеленокожие солдаты, высыпавшие из леса, довершили разгром.

Сейчас было трудно говорить о потерях врагов — рыцари смерти, посланные в погоню, еще не вернулись с докладом, но даже по самым приблизительным прикидкам рысаки оставили на поле боя не меньше половины своей армии. Правда, и потери Империи нельзя было назвать мизерными: почти пять тысяч мертвецов и, что самое страшное — две тысячи арбалетчиков.

— Доволен ли я, верховный шаман? Конечно же, да. Мы одержали великую победу, которой вернули себе и вам земли, украденные врагами.

— Не одно поколение сменится, прежде чем пустыня, что ты оставил за спиной, о носящий кольцо, вновь нальется жизнью.

— Не важно, изменники должны получить по заслугам. Не считаешь?

— Кто такой убогий Инуче, чтобы считать? Как ты скажешь, так и будет, великий.

Китарион спрятал улыбку. Он прекрасно помнил потрясенное лицо Кштиритиона и его слова: «Извечный, что бы ты ни делал, не зли этого зеленого недомерка».

Кольценосец отдавал себе отчет, что сейчас перед ним находится один из сильнейших чародеев континента, но все равно никак не мог заставить себя воспринимать тощего карлика всерьез.

— Тогда мы продолжим мстить, верховный, — произнес капитан.

— Прислушаешься ли ты к совету убогого старика, о непобедимый?

— Конечно.

— Мсти осторожнее, ненависть способна затмить даже самый сияющий разум.

— Приму твои слова к сведению. — Китарион остановился возле трупа марейнийского рыцаря. Он наклонился, чтобы поднять меч павшего воина. — Хорошее оружие. Ты точно согласен с условиями раздела добычи?

Гоблин осклабился. Китариону почудилось, что он ухмыляется.

— Мы забрали золото, вы — тела и оружие. Что в таком обмене может быть нечестного? Это скорее тебе, о носящий кольцо, стоило бы жаловаться на грязных гоблинов, обманувших доблестных сынов Империи.

— Мне ни к чему деньги — мы изрядно взяли их в марейнийских городах, — а вот новые солдаты взамен павших пригодятся.

Шаман скосил глаза на оружие.

— Вы — воины, вам нужнее оружие. Мой народ слаб, золото и серебро привлекают гоблинов куда больше, нежели железо и сталь.

— Не прибедняйся, верховный. Да, вы влачили судьбу помойных крыс в городах Лиги, но сами же и покончили с нею, придя к нам на помощь. Вы — гордый народ.

— Нет, нет! — замахал Инуче руками. — Гоблины не горды. Вот орки — те да, были гордыми, гоблины — нет. Но орков теперь не сыскать, а гоблины все еще живы. Гордость — это плохо, о носящий кольцо, она заставляет делать глупые вещи: драться, когда надо бежать, помогать, когда нужно предать, поддерживать, когда стоит отвернуться.

— И все же вы выступили на стороне владыки.

Гоблин хмыкнул, и его уши дернулись.

— Величайший из великих умеет добиваться того, что ему нужно, хотят прочие этого, или же нет. Он умен, да, да, очень умен, и не оставляет выхода. У старого Инуче не было другого пути.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вы могли предать, но все же выбрали борьбу. Не думайте о себе так уж плохо.

— Как извечный пожелает, — охотно согласился гоблин и Китарион понял, что шаману надоела эта тема.

— Скажи, верховный, сколько воинов ты привел на юг?

Инуче задумался, отчего его бугристый лоб покрылся многочисленными складками.