Путь Тьмы (СИ) - "Sleepy Xoma"

«Вот уж делать мне нечего больше, кроме как задавать вопросы этому зазнайке», — подумал кольценосец.

— Обязательно задам ему вопрос, — вслух проговорил он. — Скажи, верховный, какие опасности подстерегают нас на проклятой земле? Кроме армии кошачьего и собачьего венценосцев.

— Мертвые, — пожал плечами гоблин. — Много, очень много мертвых. Любой, кто встретил вечность в этих землях и не был сожжен, поднялся из небытия, дабы вредить живым и мстить им. Да, да, мстить.

— В чем же виноваты живые?

— В том, что не помешали свершиться ритуалу, о бесподобный.

— Но нас тоже немало. Двенадцать тысяч моих и еще двадцать тысяч твоих солдат.

— Гоблины плохие, очень плохие воины. Слабые и трусливые, о великий. — Шаман виновато развел руками.

Китарион хмыкнул, предпочтя оставить свое мнение при себе. Он видел, как эти трусливые создания расправлялись с закованными в латы рыцарями. Впрочем, даже крыса способна перегрызть горло коту, если ее зажать в углу, а Властелин каким-то образом умудрился поставить шамана и его подчиненных в безвыходное положение.

Он оглянулся — шум сзади усиливался — это войска строились в колонны, готовясь выступать. Капитан еще раз бросил взгляд вперед, и решительным шагом направился прочь с холма, туда, где его ожидал конь.

Им предстояло совершить четырехдневный переход по земле, отравленной древним проклятием, чтобы занять один из важнейших городов Стоградья под названием Найрат, стоящий на перекрестке четырех дорог.

Для чего это владыке Китарион не знал, также, как и не понимал, почему нельзя было повернуть на юг Исиринатии, не затронутый чарами, и захватить его, но приказы императора не подлежали обсуждению. Их следовало выполнять.

* * *

Ближе к вечеру головная колонна армии добралась до большой деревни. Некроманты-разведчики сообщили, что селение совершенно безлюдно, но Китарион все равно приказал обследовать каждый дом, сарай и даже нужник, чтобы исключить неожиданности. Часть солдат тотчас же отправились выполнять приказ, остальные стали по всем правилам имперской военной науки готовиться к привалу, превращая деревню в настоящую крепость. Наличие большого количества зомби значительно упрощало ведение фортификационных работ, позволяя живым отдохнуть на лишний час больше, а то, что эти самые зомби почти не гнили, позволяло воспринимать их почти как боевых товарищей.

Сам Китарион решил прогуляться и посмотреть, как же жили подданные венценосца. Настроение портил лишь Кштиритион, мающийся от безделья и привязавшийся к капитану, чтобы хоть немного развеяться.

Они прошли мимо деловито снующих из избы в избу солдат, которые не только проверяли помещения, но и собирали все полезное, что могло бы пригодиться армии. Китарион подумал, что вряд ли до обозных маркитантов доберется хотя бы одна монета, и эта мысль почему-то развеселила его. Несмотря ни на что жизнь продолжается, и люди стремятся набить карманы, не обращая внимания на самые строгие запреты.

Они подошли к большому бревенчатому дому с соломенной крышей.

— Похоже, тут жил кто-то обеспеченный, — заметил Кштиритион. — Предлагаю зайти внутрь.

Легионеры еще не успели обшарить помещение, и капитан с интересом разглядывал быт исиринатийцев. Надо сказать, жилось им не очень: земляной пол был устлан затхлой соломой, единственное окошко, затянутое бычьим пузырем, почти не пускало внутрь солнечные лучи, и некроманту пришлось зажечь магический огонек, чтобы развеять мрак. Под низким потолком свисали пучки лука, чеснока и прочих приправ, тут же попадались нитки засушенных грибов неизвестного Китариону происхождения. Грубая стена делила дом на две комнаты, но дверь отсутствовала, вместо нее зияла черная дыра.

Небольшая печь топилась по-черному, отчего все жилище насквозь пропиталось дымом, смешавшимся с вонью дерьма из овечьего загона возле дальней стены. Но даже два этих аромата не могли перебить хорошо известный капитану смрад — запах застарелой крови и гниющей плоти.

— Тут есть что-то мертвое, — произнес он будничным тоном. — Нужно проверить, насколько.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Соседство с одним из сильнейших некромантов Империи не вселяет в тебя уверенность? — В полутьме блеснула белозубая ухмылка Кштиритиона.

— Скорее, еще больше пугает. — Пошутил кольценосец в ответ.

Некромант вновь усмехнулся.

— Это из второй комнаты, давай поглядим, что же смердит сильнее наших солдат после недели марша.

Он заставил шарик светить ярче, и смело шагнул вперед, Китарион последовал за ним.

На первый взгляд все было спокойно — в углу комнаты, прислонившись к стене, лежали в обнимку два тела — женщины и ребенка.

Китарион подошел ближе и отшатнулся от омерзения. Трупы были изуродованы до неузнаваемости, у женщины не хватало ноги до колена и кисти левой руки, но она продолжала стискивать дитя, до последнего защищая его от лютой смерти.

Неожиданно веки женщины дернулись, открывая мертвые, остекленевшие глаза, а ее рот исторг страшный рев.

— Обрети покой! — коротко приказал Кштиритион, и мертвая женщина замолкла, зато эстафету подхватил маленький — лет шести на вид — ребенок. Точнее, его тело. С поразительным для живого мертвеца проворством это существо отлепилось от материнских рук и бросилось на Китариона.

С чавкающим звуком острое лезвие наискось вошло в закоченевшую шею, перерубая мышцы, сухожилия и кости, и отделяя голову от тела, даря несчастному вечный покой.

— Это было ужасно, — прошептал Китарион, убирая оружие.

— Не ожидал, что извечный кольценосец окажется столь сентиментальным, — заметил колдун, присев перед мертвецами и взяв отрубленную голову в руки. — Марейнийцев ты убивал без зазрения совести.

— Не женщин и детей! — сглотнул кольценосец.

— Ну а сегодня, стало быть, добавил в свою коллекцию новый экспонат.

— Заткнись! — неожиданно зло проговорил Китарион. — Это не смешно. Ни капли.

— Не вижу смысла так горевать из-за мертвых врагов. — Сухо промолвил некромант.

— Где ты видишь врагов? — навис над ним кольценосец. — Женщина и ребенок — это воины, что ли? Они не изменяли нам, Стоградье было завоевано Исиринатией. Не золото, но кровь и сталь увели их от Черной Цитадели.

— Это война, а на войне всегда гибнут невинные. — В голосе некроманта послышалось раздражение. Он отложил голову ребенка на пол и отер свои черные кожаные перчатки о солому. — Так пускай уж лучше Мать забирает исиринатийских невинных вместо наших. Или я не прав?

— Прав, — мрачно согласился Китарион. — Вот только на душе от этого не легче.

— Когда владыка обрекал на гибель тысячи рабов, ты не возражал. Радовался, и когда мы жгли города коневодов. Или думаешь, что пламя разбиралось в таких тонкостях, как пол и возраст?

— Мы не истребляли каждого!

— Это да. Те, кому повезло выжить, осядут в новых провинциях. Возможно даже, как свободные люди, — некромант поморщился. — Этот разговор мне надоедает, пойдем, прогуляемся к церкви Отца, я хочу посмотреть на ее убранство.

Удар попал в цель, и до самого храма они хранили молчание, наконец, когда в конце пыльной деревенской улицы показалась каменная громада, Китарион проговорил.

— Заклинание, которое примени владыка, называлось Безымянным. Почему?

— Инуче рассказал?

— Да, зеленый недомерок успел отравить мое утро.

— Он говорил что-нибудь еще?

— Он всегда что-нибудь говорит. Про заклинание же ничего конкретного я не услышал. Что-то там про осквернение души матери-земли и прочая шаманская ерунда.

— Не совсем ерунда. — Сказал некромант. — Земля здесь на многие годы будет отравлена, а умерших придется сжигать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Они будут вставать?

— Не обязательно, но рисковать в такой ситуации не стоит.

— Хочешь сказать, владыка не знал, на что шел?

Некромант остановился, и Китарион замер рядом с ним.

— Нет, — произнес повелитель мертвых. — Владыка прекрасно сознавал, что делает и совершил именно то, что хотел. И я с ним согласен. Врагов надо давить всеми силами, что есть в распоряжении, а не жевать сопли. Не одобряешь это?