Путь Тьмы (СИ) - "Sleepy Xoma"

— Слишком жестоко.

— Скорее, слишком опасно. Настолько, что даже учитель не одобрил. Сперва.

«Конечно же, спятивший от желания отомстить скелет был против массового подъема мертвых», — подумал Китарион. — «А я завтра научусь летать по небу!»

— Но потом он все-таки согласился? — проговорил он вместо этого.

— Да, — кивнул Кштиритион. — И даже творчески доработал заклятие, как я слышал. Знаешь ли, когда его применил создатель — безумный император, область поражения была намного меньше.

Китарион молча осмыслял сказанное. Конечно, проблем с врагами будет гораздо меньше, но цена…Да, он знал, что многим невинным придется расстаться с жизнью в ходе войны, также он слышал об огромном количестве рабов, оставшихся навеки в горах, но столкнуться самому с результатами действий его повелителя было неприятно.

Кольценосец вздохнул и приказал себе собраться. В конце концов, желчный некромант прав — на войне всегда достается слабым, а раз так, нужно спрятать свое человеколюбие поглубже и заниматься делом. Как будто невинные марейнийские женщины и дети не гибли от рук его солдат. И все равно у Китариона было мерзко на душе.

Они подошли к храму, возле которого стояло несколько охранников, исполняющих еще один приказ властелина — не пускать солдатню в захваченные церкви.

— Мы в храм, откройте двери, — распорядился Китарион, пропуская своего спутника вперед. До этого он никогда не заходил в церкви главного бога Исиринатии, потеснившего с пьедестала Брата.

Внутри было светло и просторно и, можно даже сказать, красиво, если бы не многочисленные пятна крови на полу и стенах. Кто бы ни прятался тут, спастись ему не удалось.

— Они пытались найти защиту, а обрели лишь проклятье, — бесстрастно произнес некромант, направившись к алтарю. — А потом ушли прочь, нести его в окрестности. Владыка восхищает меня все больше и больше, его безжалостность достойна славных предков. Он не жалеет ни себя ни других, даже если они подданные Черного Трона.

— Бывшие подданные, которые уже не один десяток лет платят дань котам, — поправил его Китарион, замерев на месте, и вертя головой по сторонам, разглядывая настенные фрески. — И твой учитель все равно пугает меня больше. Чтобы ты ни говорил, я уверен, что это именно он надоумил владыку применить столь отвратительное заклинание.

— Когда учитель вернулся, Властелин вынашивал план мести уже не первый год, — надменно, тоном человека, допущенного до страшной тайны, ответил Кштиритион.

— Это невозможно — некромантов же тогда не осталось ни одного.

— И все-таки, все-таки. Я верю рассказу учителя о том, что идея применить Безымянное заклинание забралась в голову Властелина задолго до его пробуждения. Верховный лишь облек ее в плоть при помощи своих знаний. — Некромант поднял с алтаря золотой диск с выгравированным ликом Отца и обратился к нему. — Ты плохо защищал своих прихожан. Впрочем, Мать не лучше. Вам ведь нет дела до нас, жалких букашек. Не так ли? — Он кинул диск Китариону и тот поймал его на лету. — Прихвати, лишнее золото нам не помешает. А что касается владыки, то знай: верховный некромант Гартиан стал лишь инструментом, как и мы все. Наш повелитель — мастер шемтиса, он играет одинаково хорошо как костяными, так и живыми фигурами.

— Владыка стремиться возродить Империю!

— Скорее уж насытить свою ненависть, — хохотнул Кштиритион. — Но мне это нравится. Твоя главная проблема, Китарион, в том, что ты выстроил в своей голове фантомный образ повелителя, который теперь начал вступать в схватку с суровой реальностью, неизменно проигрывая в ней. Я же изначально видел его таким, какой он есть. Ну, по крайней мере, ту часть, которую владыка пожелал показать некромантам.

— Ты видишь только то, что хочешь, — огрызнулся кольценосец.

— Как и ты. Я про это и говорю: Властелин прекрасно умеет управлять живыми. С мертвыми у него получается, правда, похуже, но кто из нас не без недостатков?

Китарион снова начал злиться.

— Я не позволю тебе порочить имя повелителя своими грязными домыслами!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Побойся Матери, — рассмеялся некромант. — Я уже раз пять сказал тебе, что восхищаюсь им. Плевать, что как маг я сильнее на голову, таких мозгов у меня не будет никогда, у тебя, кстати тоже. Вот главное оружие и достоинство нашего господина: мозги, помноженные на ненависть, лютую ненависть, которая заставляет его идти до конца, невзирая ни на что!

С этими словами он вышел прочь из храма, оставив кольценосца обдумывать сказанное.

Двадцать четвертый день второго месяца весны 36-го года со дня окончания Последней войны

Четыре дня весьма спокойного путешествия по императорскому тракту и удивительно безлюдным землям Стоградья привели армию к окрестностям Найрата, и вот тут-то и стало понятно, куда подевались все жители области — они собрались вокруг могучих стен.

Уже на подходе разведчики-некроманты передали сообщение об огромном количестве мертвецов, а спустя час их сведения подтвердили и конные разъезды.

Китарион решил, что лучше не рисковать, поэтому армия отошла назад и спешно принялась возводить хорошо укрепленный лагерь. Когда частокол был готов, а солдаты с энтузиазмом откапывали перед ним ров, Китарион вместе со своими командирами, а также Кштиритионом и Инуче собрались для выработки плана.

С идеями оказалось не то, чтобы очень хорошо. Город по крайней мере частично удерживали живые — это сообщили дозорные, вот только протащить сквозь ворота тридцать с лишним тысяч людей и гоблинов на глазах у орды неупокоенных можно было, разве что, заставив армию взлететь. Более того, такая армада неизбежно должна была рассосаться тонкими ручейками по улицам, неизбежно вступая в бои с местным мертвецами, и, вероятно, защитниками.

Идей ни у кого не было. Сперва высказался капитан гвардии, за ним предложения внесли несколько его лейтенантов, потом Кштиритион, но все идеи отвергались едва ли не с ходу по причине полной своей несостоятельности. И вот, когда утомленные люди готовы были уже разойтись, чтобы немного передохнуть и поужинать, Китарион заметил, что шаман сидит с глумливой улыбочкой, внимательно слушая выступающих.

— Уважаемый Инуче, — произнес он, — быть может, у тебя найдется какая-нибудь идея?

— Почему нет, — тотчас же откликнулся гоблин. — У старого Инуче всегда много, очень много разных мыслей. Например, ничтожный шаман может призвать нескольких големов, совсем-совсем немного. И они, эти мертвые, мертвые создания, будут драться с мертвыми, мертвыми людьми, да, да. И они задержат мертвых, пока небольшой отборный отряд не окажется за воротами.

— За воротами? — переспросил Китарион. — Ах да, они же проломлены.

— Истину говоришь, о могучий. Живые не опасны для твоей победоносной армии, да, да. А мертвых можно убить, да, да.

— И после этого небольшими группами, поддерживая со стен, перевести всю армию, — обрадовано догадался капитан. — Хорошая идея. Сколько именно големов ты можешь сделать?

— Немного, — сокрушенно вздохнул шаман — Старый Инуче и в подметки не годится своему учителю. Вот тот был великим шаманом, да, да, а Инуче жалок.

— Так сколько?

— Всего лишь семь дюжин, — горестно вздохнул тот, а Кштиритион закашлялся, растеряв всю свою спесь и ошеломленно уставился на шамана.

— А если согнать учеников в круг? — задал он вопрос.

— Нет, нет, круг нельзя, — замахал руками шаман. — Только слабый Инуче.

Некромант хмыкнул, но возражать не стал.

— Ладно, капитан, полагаю, у нас есть нормальный план.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да, — согласился Китарион, — и нам самое время начинать готовиться.

Спустя какой-то час почти две тысячи всадников — все рыцари смерти вперемешку с посаженными на обозных коней солдатами и почти половиной чародеев — скакали навстречу Найрату, и уже очень скоро капитан сумел увидеть то, о чем с ужасом в голосе докладывали разведчики.

Все пространство вокруг города, насколько хватало глаз, было черно от мертвых, толпившихся, будто сельди в бочке. В самом городе что-то горело — жирные столбы дыма возносились в небеса.