Вещи, которые я хотела сказать (но не сказала) - Моника Мерфи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слезы снова начинают течь, стекая по моему лицу, но я по-прежнему ничего не говорю.
“Ты чертовски запуталась, Сэвидж. Разберись со своим дерьмом. Прежде чем умрешь и будешь похоронена в земле.”
Он отталкивает меня от себя, направляясь обратно к дому.
И на этот раз я отпустила его. Я отказываюсь следовать за ним.
К черту Уита Ланкастера.
Пошел он.
26 глава
Саммер
Все говорят, что в конце ноября в кампусе выпадает первый снег, но в этом году он выпал немного раньше. Восемнадцатого, если быть точным, в середине дня, когда я нахожусь в классе, скучаю и смотрю в окно, начинают падать легкие снежинки, которые в конце концов превращаются в более крупные хлопья. Они непрерывно льются с темного неба в течение всего дня, а к вечеру весь кампус окутывается зимним белым одеялом.
Учителя не могут перестать говорить о необычном холодном фронте, когда они возятся с шипящими радиаторами в наших классах, жалуясь на температуру. Учебный центр ЛанкастерPrep расположен в красивых исторических зданиях с архаичными системами отопления и охлаждения. Это вызывает дискуссию на уроке американского правительства, мое последнее занятие в этот день. Студенты хотят модернизировать здания, утверждая, что на дворе двадцать первый век. Разве мы не заслуживаем центрального отопления и кондиционирования? Учителя согласны, но говорят, что модернизация разрушит целостность зданий.
Это превратилось в дискуссию для остальной части класса, и мне было смертельно скучно. Как обычно. Все, о чем я могу думать, это о том, как сильно я хочу выбраться отсюда.
Но мне некуда идти.
Сегодня странный день. Мы все отвлеклись, включая персонал. До пятницы осталось два дня, последний день перед каникулами на День благодарения. Всем не терпится покинуть новообразованную зимнюю страну чудес, в которую волшебным образом превратился наш кампус. Разговоры о планах на каникулы гудели во время занятий в течение всего дня, громче, чем обычно. Отдых в тропиках, экскурсии по магазинам, поездки с семьей — хотя все это считается скучным. Как будто мы в тюрьме, и они вот-вот, они наконец, выпустят нас.
Хотел бы я куда-нибудь пойти. Куда-нибудь. Но я не уйду. Мы с мамой часто разговаривали в преддверии этой недели. Высокопарные разговоры по телефону, которые я хотела бы заменить случайными текстовыми сообщениями, они такие неуклюжие. Я не упоминаю о разрыве, и она тоже, но он есть.
Мы обе это знаем.
По мере приближения даты это колеблется между нами, пока она, наконец, не упоминает, что собирается в короткую поездку на Карибы с группой друзей. Буду ли я в порядке одна? Ей нужно сбежать, она быстро объясняет, не позволяя мне пока ответить ей. После всего, через что она прошла, всех страданий за последний год. Пожар, страховые претензии, управление имуществом, судебная тяжба, с которой она столкнулась с первой миссис Джонас Уэзерстоун.
Что я могу на это сказать? Как я могу протестовать? Конечно, я говорю ей, чтобы она поехала. Я даже напоминаю ей, чтобы она пользовалась солнцезащитным кремом, как будто я родитель, а она ребенок. Я несу ответственность за наши постоянно развивающиеся отношения.
Это было бы забавно, если бы не было так грустно.
Общежития остаются открытыми во время каникул для всех студентов, которым некуда поехать, и я сообщаю своему руководителю общежития, что останусь. Сочувствующий взгляд на лице мисс Томпсон раздражает меня до чертиков, и когда она открывает рот, слова “Мне жаль” готовы сорваться с ее губ, я прерываю ее и говорю, что мне нужно идти, иначе я опоздаю на урок.
Это неправда, и мы обе это знаем. Я встретилась с ней во время последней части обеда, Сильви, как обычно, нигде не было видно. Мысль о том, чтобы провести еще один обеденный перерыв в одиночестве, пресытившись монотонностью, которая стала моей жизнью с первого ноября, становится почти невыносимой.
Это не помогает, учитывая, как я была на взводе, ожидая, что Уит скажет мне что-нибудь, что угодно. Но, конечно, он остается тихим. Неуловимый.
Головоломка, которую я не могу собрать воедино, как бы сильно ни старалась.
Он спас меня в ночь Хэллоуина, а на следующий день Брайана не было в классе. Его больше никто не видел и не слышал, и я без сомнения знаю, что Уит избавился от него. Так же, как он поступил с бедным, глупым Эллиотом. Ни один парень не перечит Уиту и не бросает вызов его авторитету в этом кампусе. Сделаешь это и тебе конец.
Похоже, Брайан получил своё. По нему не будут скучать. Иногда я все еще чувствую его руки на себе, его язык у меня во рту. Как он продолжал повторять, что я была уверена. Я помню, как я вела себя с ним на вечеринке. Танцуя, терлась о него. Терлась задницей о его член, практически ничего не надев. Возможно, Уит был прав. Может быть, я действительно напрашивалась на нападение Брайана. Я отчаянно пыталась привлечь внимание Уита, но вместо этого привлекла внимание кое-кого другого. Кого-то нежеланного. Уит, возможно, и пришел мне на помощь, но он также заставил меня почувствовать себя дерьмово. Я все еще чувствую себя дерьмово все эти недели спустя, благодаря тому, что он не разговаривал со мной. Он все равно ушел от меня. Сейчас он с Кейтлин. Я вижу их повсюду вместе. По всему кампусу. Она порхает вокруг него, жаждет его внимания, но он редко уделяет ей его. Всегда с таким бесстрастным выражением на лице, как будто он предпочел бы быть где угодно, только не там, с ней.
Мне знакомо это чувство. Я ненавижу то, что у нас с ней есть что-то общее.
По крайней мере, его видели с ней на публике. Он никогда на самом деле не хотел, чтобы кто-нибудь знал, что мы были вместе, и это причиняет боль. Больше, чем я хотела бы признать. Этот засранец всегда думал, что он лучше меня.
До самого горького конца.
Сильви по-прежнему часто исчезает. Если раньше она выглядела лучше, то теперь выглядит хуже. Ее здоровье стремительно ухудшается, говорит она мне, когда снова появляется в кампусе на один день. Иногда всего
