Отбор для Короля волков (СИ) - Моран Маша

— У Дамазы никогда не было семьи. Для нас, оборотней, семья священна. Это величайшее сокровище, которое мы можем получить. А он оказался сиротой, когда оба родителя были живы. — Лазаж горько улыбнулся. — Возможно, среди людей это и нормально. Но не среди Волчьих сыновей. И тем не менее… Его мать — Шарольта — попала к нам после точно такого же Отбора. Она понравилась многим из Волчьих сыновей. И многие хотели сделать ее своей женой. Красавица. Умная и образованная. Храбрая. Она побеждала почти во всех испытаниях.

В голосе Лазажа слышалась грусть. Он говорил о матери Дамазы с особой нежностью. И Аглая задумалась: а какие чувства испытывал к ней старый оборотень?

— Но она смотрела только на нашего короля. Твердила всем, что либо выйдет за него, либо умрет в одиночестве. Я думал, она просто хочет власти. Даже высказывал ей это в лицо. Красивая образованная женщина оказывается отрезанной от всего Дамгера. Мы ведь живем закрыто. Вряд ли она согласилась бы хоронить свою красоту в дальних крепостях. Я даже понимал ее желание стать королевой. Но, наверное я ошибался.

Лазаж перевел дыхание.

— Она ждала его из каждого похода. Какой мужчина откажется провести ночь в объятиях красавицы? Простите, что я так откровенен, княжна.

Аглая покачала головой:

— Мне известно об отношениях мужчины и женщины. Так что можете говорить все, как есть.

— Хорошо… Что ж, я думаю, вам известно, что Дамазы старше Балаха?

— Я догадывалась. Он выглядит взрослее. И… опытнее.

— Так и есть. Балах не бывал и в трети сражений, в которых побывал Дамазы. Он слишком легко впадает в ярость. Не умеет выслушивать чужие предложения и считает правым только себя.

— Разве можно так говорить о собственном короле? Вас не посчитают изменником?

Лазаж снова рассмеялся:

— Я оказался прав, когда решил, что нужно вам все рассказать. Вижу, Дамазы занимался чем угодно, но не разговорами о собственном клане. Скажите, княжна, вы знаете, как Балах занял престол Волчьих сыновей?

Аглая все еще не совсем понимала, почему с разговора о матери Дамазы они переключились на его брата, но все-таки кивнула:

— Я читала, что он победил всех своих соперников.

— Так и есть. Не смотря ни на что, волки признают силу. Как бы ни был мудр правитель, он не удержится на престоле, если не сможет отстоять себя когтями и зубами. Хоть власть и передается от короля к его сыновьям, любой может претендовать на королевский престол — нужно бросить вызов и победить. Балахом многие недовольны. Его правление оставляет желать лучшего.

— Неужели он настолько сильнее всех? К тому же… он ведь младше Его Высочества… Выходит, что он победил и Дамазы? Надо же… А ведь принц всегда такой самоуверенный.

Аглая не смогла скрыть злорадства, прозвучавшего в голосе. Да и не пыталась. Лазаж может сколько угодно восхищаться своим принцем, но Аглая знает, кто скрывается под маской Катонского палача. Слабак, который не смог справиться с братом, зато преуспел в запугивании женщин. И в насилии.

Она ожидала, что оборотень начнет спорить и возмущаться, но он лишь в очередной раз бросил на нее хитрый взгляд. В нем читалось восхищение.

— Я не ошибся, когда подумал, что вы умны. Вижу, что это действительно так. Все верно, Дамазы действительно старший сын прежнего короля. Но он родился вне брака. Незаконнорожденный. И прав на престол у него не больше, чем у любого из нас. Но все же, он сын короля. Намного более похожий на отца, чем Балах. Однако, Дамазы никогда не хотел править. Много раз я убеждал его бросить вызов Балаху. Признаю, с моей стороны это было эгоистично.

У Аглаи уже голова шла кругом. Она все больше запутывалась в хитросплетениях волчьих интриг. Похоже, у них все было еще сложнее, чем у обычных людей. И даже Радана с Василиной могли идти спокойно отдыхать.

— Я не понимаю… Если принц был бы лучшим правителем, то почему просить его занять престол — эгоистично?

— Ему бы пришлось убить брата.

Да, об этом она не подумала. С другой стороны Лазаж был так уверен в своем принце…

Аглая не смогла не указать на очевидное:

— Или брат бы его убил.

— Нет. Не спорю, это было бы кровавое побоище. Возможно, самое кровавое из всех. Но Балах не смог бы победить Дамазы. И все же, мой эгоизм не только в этом.

— А в чем же еще? Мне показалось, между королем и принцем нет особой привязанности? Хотя, все упорно твердят, что семья для Волчьих сыновей свята.

Ей снова не удалось скрыть сарказм. Лазаж это заметил.

— Так и есть. Но в любом стаде есть черная овца. А из тысячи воронов найдется тот, который служит ведьме.

Аглая вздрогнула. Он догадался? Волк тревожно поднял морду и вопросительно взглянул на нее. Но Лазаж снова смотрел на костер. Должно быть это просто местное выражение. Что-то вроде: «Из любого правила есть исключения». Правда, с воронами не понятно. Почему ведьме служит только один? К ней прилетали много.

Ох, чепуха какая-то…

— Шарольта была слепа в своей любви. Она не замечала никого, кроме короля. Когда стало понятно, что она ждет ребенка… Она думала, что это привяжет Убула, заставит его жениться на ней. Но однажды он вернулся с очередного похода с женщиной. И объявил ее своей элльлеле. О, я до сих пор помню тот день. Думаю, часть ее души тогда умерла. Ее глаза опустели. Она сообщила Убулу о ребенке, а он… он сказал, что возможно, он даже не его. Конечно, мы все понимали, что это не так. Она пахла только королем. И ее сын, еще не родившись, унаследовал часть этого запаха. Но Убула волновала лишь его элльлеле.

У Аглаи прошел озноб по коже. Все это звучало дико. Ужасно.

— Вы должны кое-что знать о том, как действует магия элльлеле.

Все еще переваривая услышанное об отце и матери Дамазы, Аглая хрипло спросила:

— Что означает это слово?

— На вашем языке нет перевода. Это что-то вроде… связи. В каждом волчьем сыне скрыт дух нашего прародителя. Именно он позволяет нам обращаться в волков. Женщины, которые нам предназначены… Луна их отметила. Высыпала на землю лунную пыль. На самых достойных. Элль — это та, которая заменит собой луну, идеальная женщина, смысл всей жизни. Возлюбленная.

Аглая начинала понимать… Все было намного глубже и серьезнее, чем ей казалось. И следующие объяснения Лазажа это подтвердили.

— Понимаете, княжна… Элльлеле — это не что-то спонтанное. Связь не возникает в одну секунду. Оборотню может понравиться запах или голос женщины. Он может даже не видеть ее. Просто чувствует, что в ней есть что-то особенное. Особенное для него. Чем больше волк и его женщина находятся вместе, тем прочнее становится их связь. Она может не появляться неделями, месяцами. И даже годами. Поэтому не всегда можно сразу понять, та это женщина или нет. У нее может быть невероятный аромат, но если ее поступки вызывают отторжение, то связь может не появиться. Однако когда волка в женщине привлекается абсолютно все, то он не может себя контролировать — ему постоянно нужно быть рядом с ней. Слышать ее голос, чуять запах, наблюдать за ней, что бы она ни делала. Вот только иногда бывает так, что связь действует лишь в одном направлении.

Аглая пыталась уложить в голове все услышанное.

— Как это?

— В женщине нет звериного инстинкта. Поэтому она может не почувствовать притяжение запаха, голоса, любого внешнего проявления. Для того, чтобы пробудить связь в ней, нужно что-то более существенное.

— Поступки?

— И они тоже.

Аглая не удержалась от вопроса:

— Что значит «Ма элль»?

— Моя возлюбленная. — Лазаж лукаво улыбнулся.

Но Аглая не дала ему развить тему:

— Между отцом и матерью Дамазы не возникло связи?

— Нет. Она была не его элльлеле. — Лазаж говорил тихо и хрипло, как будто ему было очень больно.

— А чьей? — Аглая не могла не задать этот вопрос.

— Думаю, что моей.

— Но вы не уверены. — Она не спрашивала — он говорил таким тоном, что все становилось понятно.

— Я видел только ее. Для меня не существовало других женщин. А для нее не существовало никого, кроме Убула.