Обитель Варн - Райдо Витич

Гнездевский ввел еще один код и открыл документы по статистике криминала.

Перед Алисой появились снимки мумифицированных трупов — десять, двадцать.

— Несть им числа. Всего за прошлый год. Теперь понимаешь?

— Почему это держат в секрете? — потрясенная увиденным и услышанным спросила

Алиса.

— Паники хочешь? Скепсиса, нападок? Волнений и криков о конце света? Опять по

новой?

`Что-то не так, что-то не так', - забилось в голове девушки. Но что, она не

могла понять. Правда, есть вариант — согласиться и разобраться на месте. Да, так

будет лучше. Гнездевский мастер блефа, ложь — его второе `я'.

— Интересно, что еще скрыто от глаз обывателя?

— Не важно. Его дело трудиться на благо Родины, наше — охранять его чуткий сон.

— Хорошо, положим, я готова охранять чуткий сон и психику пары сотен обывателей

в радиусе объекта. Но мне нужны документы, подтверждающие или опровергающие

наличие данной нежити, инструкции по их ликвидации…

— Исключено. Паранорм и сейчас знает не больше, чем век назад. К тому же

информация настолько секретна, что не только тебя, меня уничтожат, вздумай

сунуться.

— Значит, импровизация?

— Значит. Согласна?

— М-м-м… Люблю вампиров, славные, говорят, дядечки, — широко улыбнулась

Сталеску.

— Ты меня обяжешь, — искренне порадовался Игнат, и даже приложил руку к груди,

склонившись в порыве благодарных чувств.

`Обяжу, обяжу', - прищурилась Алиса, продолжая с улыбкой смотреть на капитана: `Повяжу.

И утоплю. До видзеня, пане Гнездевский. Вечная вам память и салют над могилкой'…

Познакомиться с объектом не составило труда: голый расчет. Пара вызывающих

эскапад и максимально приближенная к реальности легенда на тот случай, если

мужчина действительно умен.

Она все рассчитала правильно, и он не разочаровал ее, оказавшись не только умным,

но и тактичным, остроумным, но никак не вампиром, а человеком. Алиса, закрыв

двери за Бэфросиастом, криво усмехнулась — вампир! Ага, а она сирена.

Болтун Гнездевский, и гордится этим.

Сталеску вытащила компьютер и всю ночь пробегала по тем секретным секторам, что

удалось взломать. К утру она уже знала, настоящий вампир — Игнат Гнездевский —

гениальный махинатор, альфонс и банальная сволочь. Алиса же — его убийственные

клыки, с помощью которых он сыт, доволен и чист.

Ничего, она убьет его без применения древних методик, по современному,

скомпоновав все добытые факты, составив рапорт и найдя возможность передать его

лично полковнику Горловскому.

Пора Игнату мазать лоб антисептиком….

Глава 17

Они встретились утром в парке. Игнат сидел на скамейке, ел мороженное с таким

удовольствием, словно от рождения не ведал о подобной сладости. Инга хмыкнула,

хлопнувшись рядом с ним на лавку:

— Ничуть не изменился! Как холод, так тебя на мороженное тянет!

— Опустим мои пристрастия, сестрица. Вкушение столь дивного десерта не мешает

мне слушать.

— Ты не слушай, а думай, как помочь! Игнат тебе племянник, крестник, в честь

тебя, между прочим, назван!

— Поэтому я и поспешил на родственный зов, — хохотнул Гнездевский, откинул

вафельную трубочку в урну и примирительно обнял женщину. — Рассказывай, Инга.

Игнат с каменным лицом выслушал сестру. Сердце екнуло в груди, как у охотника,

настигшего дичь: удача?

— А не встретиться ли мне с малышом? Со мной-то он будет откровеннее, — сказал

задумчиво.

— Не знаю, — пожала плечами Инга. — Мне не его откровенность важна, а

сохранность.

— Ну, это я тебе гарантирую. Ладно, — хлопнул ладонью по колену. — Когда,

говоришь, у него занятия заканчиваются?

— Сегодня у нас понедельник? Вторник…

— Точно, — хохотнул Гнездевский. — С утра пробил. Совсем ты, мать,

зарапортовалась.

— Тебе бы такую головную боль!

— Да не злись — решим. Не проблема. Игната рано домой не жди, я его под свое

крыло возьму, раскручу на доверительный разговор, выясню все. Так и быть, о

подробностях тебе как матери поведаю. Там посмотрим, кого и куда, где правда, а

где фантазия.

— Стоп! Это ты про что? Не смей впутывать мальчика в свои игры! Узнаю…

— Да ты что?! — натурально оскорбился капитан. — Чтоб родную кровь

подставлять? Ты, Инга, совсем! Вот обижусь — будешь сама разруливать ситуэйшен!

— Извини, — сникла женщина.

— Да, ладно, я сегодня добрый. Забыли. Все — тебе на работу, а мне… Где

Академия-то?

— А ты не знаешь?! На Менделеева. Главный корпус. Вторник — лекции в два

закончатся.

— Понял. Держись. Увидимся.

Мужчина поднялся и легкой пружинистой походкой пошел к выходу из парка,

насвистывая себе под нос полонез Огинского.

Женщина долго смотрела ему вслед и думала: не зря ли она брата вызвала? Не к

добру он такой веселый…

Без пяти два Гнездевский вошел в холл академии и замер у окна, поглядывая на

стайки студентов, пробегающие мимо. Племянник появился ближе к половине третьего,

один, отдельно от группы сверстников. Прошел в холл, вытащил из сумки толстовку,

накинул, оглядывая хмурым взглядом суетящихся девушек. Игнат хмыкнул: в таком

цветнике только монахом и жить.

— Привет, племяш! — хлопнул его по плечу с щедрой улыбкой богатого

родственника.

Лицо парня вытянулось от неожиданности:

— Дядя Игнат? — обрадовался, протянул руку для приветствия, улыбнулся, как

долгожданному, единственно желанному гостю. — Надолго к нам? Когда приехали? К

маме заглядывали? Что ж вы не позвонили — мы бы встретили…

— Сколько вопросов, парень. Скажи главное — рад?

— Вам — всегда!

— Это хорошо, — кивнул, оглядывая пробегающих студенток с прищуром опытного

ловеласа. — Ах, хороши девочки.

— Да, ну, — скривился Игнат. — Серость.

— Не скажи, ой, не скажи, — плотоядно улыбнулся мужчина. — Меня б сюда хоть

на недельку, я б эту серость облагородил, раскрасил яркими красками.