Великолепие шелка - Эллен Марш

Глава 15

Чина Уоррик с бледным от волнения лицом повернула свою лошадь на заросшую тропинку, ведущую от группы производственных цехов к скромному коттеджу, в котором жил Дарвин Стэпкайн. Над спящим островом только-только забрезжил душный рассвет, горы все еще были покрыты туманом, а ночные животные возвращались в свои норы. Бледно-желтая амазонка, в которую была одета Чина, успела уже покрыться пятнами пота на спине и плечах, перья на широкополой шляпе поникли, как увядшие цветы. Под глазами девушки темнели круги. Шиньон, сколотый второпях несколькими булавками, растрепался.

Дарвин пил кофе и делал заметки в своем блокноте, когда неожиданно раздался стук копыт о плотно утрамбованную землю, заставивший его выскочить на крыльцо как есть: босиком и в рубашке с короткими рукавами.

– Мисс Уоррик, что случилось? Что происходит? У вас в доме все в порядке?

Чина не знала, с чего начать свои объяснения, почему она прибыла сюда в такой спешке. Вскоре после полуночи ее разбудил звук взволнованных голосов, и когда она поняла, что он доносится из кабинета Дэймона, то тут же сбросила одеяло и отправилась разузнать, в чем дело. Дверь в кабинет оказалась приоткрытой, и девушка стала невольным свидетелем злых и грубых обвинений, которыми обменивались ее мать и брат. Не желая подслушивать, она пошла прочь, не выдав ничем своего присутствия, однако постоянное повторение одного и того же имени заставило ее застыть на месте, а потом на цыпочках вернуться обратно и прислушаться внимательнее к их беседе, которая повергла ее в настоящее смятение. Пока она стояла, ее губы сами собой шептали одно и то же слово – «нет».

– Я не выйду замуж за Этана Бладуила, – сказала Чина себе самой шепотом, когда вернулась в свою спальню. Лежа в постели, она вглядывалась в темноту широко открытыми глазами и все повторяла: – Не выйду, не выйду!

Для нее было совершенно очевидно, что ее мать уже решила все за нее и что Дэймон приготовился подписать все нужные бумаги, хотя это и не вызывало у него особой радости.

Чина поняла, что ее просто-напросто продавали, как рабыню или любой другой столь же малоценный товар. Продавали за две сотни фунтов человеку, который не отличался ни респектабельностью, ни добротой и к тому же скорее всего совершенно ее не любил. Ей было жутко даже вообразить себе жизнь в качестве жены Этана Бладуила, вынужденной делить дом с его, без сомнения, многочисленными любовницами и ждать, пока он будет плавать по всему свету в поисках приключений, находя развлечение в нарушении всех и всяческих законов просто потому, что ему так больше нравится.

«Я должна убежать!» – решила Чина, однако эта мысль наполнила ее настоящим ужасом, и она тут же поняла, что никуда не убежит. Никто на свете, даже тот же Этан Бладуил, не поможет ей на этот раз уехать с острова.

Она была убеждена в том, что он сделал предложение только потому, что Дэймон отказался заплатить ему две сотни фунтов, а сам он, как ей казалось, наверняка был столь неразборчив в средствах, что предварительно расспросил знакомых ее отца и узнал, что приданое Чины Уоррик составляет как раз эту сумму.

«Как мудро с его стороны прийти и предложить такую взаимовыгодную сделку», – думала Чина, ежась от возмущения и желая от всей души, чтобы они оказались лицом к лицу в этот самый момент: тогда бы она с превеликим удовольствием высказала ему все, что о нем думает. Правда, он лишь засмеялся бы в ответ, как всегда смеется надо всем, что она говорит, и отнесся бы к ней с равнодушным презрением взрослого, который обращается к испорченному, невыносимому ребенку. Она всегда была для него всего лишь вызывающей обузой, и он жестоко обижал ее своим постоянным отказом принимать ее всерьез.

Хоть и не хотелось ей того, Чина начала вдруг вспоминать, как поцеловал он ее тогда на веранде, а она, потрясенная сперва, ощутила затем ни с чем не сравнимое наслаждение, которого не знала еще никогда. Ее охватила буря эмоций. Происходящее с ней удивляло ее, но не пугало. Находясь в его объятиях, она испытала чувства, о существовании которых раньше даже не подозревала и которые поразили ее своей силой. И потом, может быть, несколько бесстыдно, она пыталась воспроизвести их, поднося к губам кончики пальцев и представляя, что это его губы.

То, что она думала о такой незначительной вещи, как поцелуй, а не о том, как сорвать планы капитана Этана Бладуила, еще больше рассердило ее. Опершись локтями на подоконник, она смотрела на залитый лунным светом двор. Легкий ветерок шевелил ее распущенные волосы. Тягостную тишину нарушали лишь журчание фонтана да шорох какого-то зверька – возможно, мангуста Ибн-Биби, любимца детей.

Она ни за что не покинет Бадаян. И никогда не выйдет замуж за Этана Бладуила, уж в этом-то она ничуточки не сомневалась! Но как защитить ей себя от капитана? Вот если бы она была уже замужем или, на худой конец, помолвлена с кем-нибудь, то Этан Бладуил не смог бы предъявить на нее права!

Неожиданно Чина застыла на месте, ее рот открылся от поразившей ее мысли. А почему бы и нет? Почему бы и не выйти замуж за кого-то еще? Хотя Этан Бладуил и мнит о себе черт знает что и похваляется, что имеет под своим началом людей, на самом деле он вовсе не Господь Бог и не в его силах заставить ее подчиняться ему во всем!

На губах Чины заиграла улыбка, и, покачав головой, она принялась строить планы.

– Вы уверены, что с вами все в порядке? Заботливые слова Дарвина вернули Чину к действительности. Она коротко рассмеялась, щеки ее запылали.

– Да, со мной все в порядке, Дарвин, – заверила она его. – Я пришла просить вас об одной услуге.

Если бы Дарвин был более наблюдательным, он наверняка бы заметил, что в ее смехе было что-то истеричное, но он ничего не видел, кроме сияния ее глаз, и чувствовал только страстную любовь, которая проникла к нему в самое сердце.

– Вы говорите об услуге с моей стороны? Разумеется, мисс Уоррик, я сделаю все, что бы вы ни пожелали! – произнёс он, беря ее руку в свою.

– Я хотела бы, – заявила Чина ясно и без колебаний, – чтобы вы на мне женились.

– Я?.. Прошу прощения...

У Чины появилось желание рассмеяться при виде ошарашенного взгляда Дарвина, однако она сдержалась, ибо времени у нее было в обрез: следовало как можно скорее, пока еще не проснулся никто из ее домочадцев и не обнаружил ее отсутствия, убедить его в неотложности дела, с которым она заявилась к нему.

– Давайте войдем внутрь и поговорим, – предложила Чина и, уже сама взяв его безвольную руку в свою, повела Дарвина в дом.

– О, у нас ничего не получится, – заключил он после того, как она познакомила его со сложившейся ситуацией: