(Не)настоящий парень - Амалия Март

— Прости, — хрипит силуэт. То есть Вова. Но спросонья я понавыдумывала себе до седых волос.

— Ты куда? — спрашиваю я, приподнимаясь на локтях.

— Кажется, мне нужно в ванну. Почему я мокрый? — практически трезво спрашивает он.

Я кошусь за окно — темень непроглядная. Значит, мы поспали всего ничего.

— Ковшик с водой, — просто объясняю я. — Ты как?

— Нормально.

— Значит, ещё не протрезвел, — снова ложусь на подушку. — Спи давай, пьянь.

— Помоги снять, — Вова тянет за край футболки и застревает. Он делает неловкий шаг вбок, пытаясь стянуть липкую ткань с кожи, и снова проходится по мне, как слон.

Я вздыхаю и встаю с пола. Сажаю это пьяное недоразумение на кровать и помогаю избавиться от футболки. Мокрая ткань оказывается в моих руках, а взъерошенный полуголый парень — прямо передо мной. Даже в абсолютной темноте комнаты я вижу блестящий взгляд его зелёных глаз, наполовину прикрытых непослушной челкой. Бессознательно тянусь к его лицу и прочесываю светлые пряди наверх.

В груди щемит.

Вова прикрывает глаза и издает стон удовольствия, который тут же отзывается у меня внизу живота. Темнота странно влияет на мои чувства — делает их острее, затирает все гневные эмоции, которые я хотела вылить на него потоком, оставляя лишь тишину между нами. Такую густую и многословную, что звуки излишни.

Его ладони ложатся мне на талию, забираются под пижамную майку, притягивают ближе к себе. Острый нос упирается мне в живот, лоб ложится на грудь. Он втягивает воздух — глубоко и шумно — я ныряю пальцами в его волосы.

Меня колотит от этой близости, пьянит жар его тела, кружит голову.

Большие горячие ладони скользят от талии к бёдрам и подхватывают меня под ягодицы, подталкивая к себе. Упираюсь коленом в матрас и оказываюсь верхом на Вове. Он подхватывает мои губы на пути, жадно и бескомпромиссно вторгается в рот, издает утробный стон, прижимая меня ближе к себе широкими ладонями.

На вкус он — чистый алкоголь. Словно и вовсе не начал трезветь. На ощупь — твердый и жаркий, и я не гнушаюсь все это изучить. Пальцами, губами. Толкаю его на спину, перехватывая инициативу. Мозг в плотном тумане путает, сон ли это или явь. А если сон — то можно себе позволить все и даже больше, правда?

Захватываю его лицо ладонями, скольжу по красивым плечам, касаюсь губами расписанной шеи. Вова позволяет мне быть смелой и только подталкивает не останавливаться. Его пальцы уже стягивают лямки топа, собственнически захватывают грудь. Я сильнее жмусь к нему, не в силах сама справиться с переполняющим меня желанием. Его руки везде. На груди, в шортах. Губы скользят по моей щеке, шее, зубы впиваются в плечо. Я вскрикиваю, он смеётся.

Скольжу ладонями ниже, на память очерчиваю дракона у пояса брюк. Вова издает почти болезненный стон. Захватывает мой затылок рукой, шепчет в самой ухо:

— Презервативы в заднем кармане джинс.

И это трезвит. Подготовился, значит?

Сердце выстукивает в ребра, перебивает белый шум в голове. Я застываю.

Смотрю на красивое лицо передо мной, на чуть приоткрытые губы, манящие не останавливаться… Накрываю его рот ладонью и упираюсь лбом в подушку. Лёгкие отказываются дышать.

Надо подумать.

Отталкиваюсь ладонями от матраса и скатываюсь на пол. Оседаю у кровати.

Вдох-выдох. Пульс отмеряет секунды, минуты тикают в голове. Ни единой трезвой мысли там не поселяется.

Кончики пальцев подрагивают, словно не понимают, что больше не касаются горячего тела. Низ живота сводит такой судорогой, словно я словила огненный мяч.

Губы дрожат отголоском бесконечных поцелуев, кожа раскалена требовательными ладонями.

Но я, в отличие от Вовы, достаточно трезва, чтобы понимать, что утром обо всем пожалею. Он развлечется, а что мне потом делать со всем этим? Глупо отрицать очевидный факт: я не могу вот так, без обязательств. Как он.

— Возвращайся, — хрипит Курт, ловя в темноте мою руку.

Переплетает наши пальцы, тянет к себе. Но я сопротивляюсь. Ладонь выскальзывает из цепких пальцев, Вова громко вздыхает.

— Динамщица, — выносит он вердикт.

И я помню, он пьян, но чья бы корова мычала!

— Ты такой козел, — встаю на ноги, отхожу к окну.

Темноту ночи разгоняют только яркие звёзды. Луны не видно, а значит, уже перевалило за середину ночи.

— Ну конечно, любительница модных пальтишек, — презрительно фыркает парень на кровати.

— Что? — оборачиваюсь и опираюсь на стол позади. Похоже, отрезвление было временным, потому что он бредит.

— Твой пижон, наверное, за ручку с тобой месяц гулял, прежде чем завалил?

Клянусь, было бы здесь посветлее, можно было бы лицезреть, как пылает мое лицо.

— Реально? — принимает тишину за согласие пьяный, пьяный Вова. — Какое благородство, — зло смеётся он. — Не то, что я.

— Действительно, не то, что ты, — бросаю в него гневное. — Ты просто отвратительный. Сколько раз ты меня динамил? Сколько раз давал надежду, а потом сливался, как последний… последний трус!

— Могла бы и оценить мой широкий жест, — прикрывает лицо сгибом локтя.

— Какой ещё жест?

— Широкий! — выговаривает сквозь зубы. — Мог бы и воспользоваться твоим предложением, но нет… Подумал в коем-то случае башкой. Знал же, что ты рассчитываешь на большее.

— На что ты, конечно, не способен, — кривлю лицо.

— Я «парень» за деньги, аллё! — рывком садится на кровати, кренится в бок, прижимается спиной к стене. — Тебе бы понравилось, если б я бегал от тебя на бесконечные «деловые» встречи. Если б какие-то левые телки гланды мне своим языком полировали. Даже если бы я не хотел этого? Возвращался к тебе с их запахом, пытался перебить чужой вкус во рту самым ядреным Орбитом? Но ты бы знала, что сегодня я лапал чужую задницу. За деньги. И может быть, мне это даже нравилось.

Даже слышать это — отвратительно. Закрыла бы уши и бежала до леса, чтобы поорать в пустоту.

— И что же, ты вообще не планируешь когда-то строить нормальные отношения?

Влюбиться по-настоящему, строить семью, найти