Это мой мир - Екатерина Швецова

– Уходи Рен, мне уже ничем не помочь. Спасайся сам.

– Нет Рост. Ты мой друг. Единственный и настоящий. И ты один можешь остановить Тутома. Ты помешаешь ему захватить власть, и поработить магов.

– Сделать это, сидя в темнице трудно, – я обвел глазами мрачные стены.

– Это поправимо, – Иторен полез в складки плаща и вытащил ключ. И пока он возился с замком, я, чтобы не нервничать решил спросить:

– Что произошло в зале, после того, как я отключился?

Рен не смотрел на меня, всецело поглощенный замком:

– Я пытался остановить Финлана, но мне это не удалось. Он воздвиг щит и меня откинуло прочь. В этот момент Тутом и ударил тебя.

– Если бы ты не убрался с дороги, то мы бы сейчас не разговаривали. Меня молния задела по касательной, а тебя бы и вовсе испепелила.

– Да. Возможно, – он зашипел на строптивый запор.

– А почему Тутом тебя не тронул? Я так понимаю, ты и Сторк единственные, кто меня защищал.

– Нет. Еще Гантори. Но Тутому было не до нас. Прибежавшая стража сообщила о смерти Трутониса. И тут бы началась свалка, если бы предатель не взял все в свои руки. Он приказал всем разойтись и пошел со стражей, несшей тебя на руках.

Замок наконец-то щелкнул и решетка открылась.

– Пошевеливайся, Рост! У тебя мало времени!

Я поднялся, с трудом передвигая на затекшие ноги, и пошел вслед за другом, по узкой каменной лестнице. Мы поднимались наверх, проходя мимо узких камер, где влачили остатки своего жалкого существования, другие преступники.

– Скорее Рост, – Иторен нервно оглядывался. – Я сунул деньги начальнику охраны, но это не значит, что он не сдаст нас при первой же возможности.

Я лишь неопределенно хмыкнул. О продажности стражи, конечно же, известно каждому, но хотелось бы верить, что купить ее можно только один раз.

– Здесь я тебя оставлю. Иди все время прямо и выйдешь к двери, обитой листовым железом. Постарайся открыть ее самостоятельно, не применяй магию. За ней начинается улочка Худого кота, ты помнишь этот район?

– Да, Рен, смутно, но полагаю, что не заблужусь.

– Тебе некогда блуждать. Как только выберешься отсюда, побежишь со всех ног к дому с птицами, на Младшей площади. Там тебе помогут.

– Друзья?

– Вроде того. А теперь иди. Не задерживайся.

– Что будет с тобой, когда Тутом обо всем узнает?

– Не переживай об этом. Я сейчас же отправлюсь туда, где его длинные руки меня не достанут. Прощай друг!

– Прощай, старый друг, – я обнял его, а он похлопал меня по плечу.

Я отвернулся и быстрым шагом направился вперед по наклонному тоннелю, ведшему наверх. Мне очень не хотелось думать, что, скорее всего я вижу Иторена в последний раз.

– Прекрасно. Он ушел.

Иторен хотел было обернуться, но было поздно. Острое лезвие кинжала, в руках Тутома, рассекло магу горло. Тело рухнуло на пол, а магистр презрительно скривился.

– Глупец! Ты решил, что подкупить стражу так легко? Я поторопился, – слишком легко ты умер…

– Верховный магистр Тутом, вас ждут в красном зале. Церемония должна вот-вот начаться, – подошедший стражник вытянулся по струнке.

– Уже иду, – магистр в последний раз взглянул на тело, бросил на пол окровавленный клинок и отвернулся. – Прикажите страже доставить беглого каторжника обратно. Уже завтра он должен попрощаться со своей головой.

– Слушаюсь!

Я стукнулся головой обо что-то твердое и понял, что наконец-то нашел дверь, о которой говорил Рен. Последние десять минут я уже не шел, а бежал, в кромешной тьме, спотыкаясь на каждом шагу. Мне казалось, что меня догоняют какие-то тени, или преследуют стражники, и что я не выберусь из этого бесконечного тоннеля никогда.

Я ощупал дверь и опять начал впадать в тихую панику. Замка не было, ручки тоже. Но, тем не менее, она не поддавалась. Хуже всего, если она открывается вовнутрь, и я сорву в кровь пальцы, тщетно пытаясь ее отворить. Или же ей не пользовались настолько давно, что забыли об ее существовании, и с той стороны ее подпирают бочки, коробки или еще что-то тяжелое. А то и стена недавно выстроенного дома. В Рейхесте возможно все что угодно.

Я снова и снова ощупывал холодную поверхность, в поисках скрытой пружины или другого секрета, но все тщетно. Больше я ждать не мог, и, отойдя от двери на сажень, прикрыл глаза. В такой темноте можно было этого и не делать, разницы я не заметил, но что поделаешь, привычка.

Сложив пальцы домиком, я подул на кончики пальцев, а затем повел ими по предполагаемому контору двери, одновременно выдыхая заклинание:

– Unryssretyrews!

Дверь вышибло в один момент с тихим хлопком, и она унеслась в заоблачные дали. Здорово, если бы она приземлилась прямо на макушку Тутому, но это было бы просто верхом везения.

Мне повезло, что я выкопал это заклинание в старых манускриптах, еще во времена своей учебы в школе. До сих пор я еще ни разу его не использовал, и не был уверен в результате.

Я выскочил в проем и быстро оглянулся. Грязный замусоренный тупичок – самое начало улицы Худого кота, по словам Иторена. Я свернул налево и пошел вдоль домов быстрым шагом.

Бежать я не хотел, дабы не привлекать ничьего внимания. Но и идти медленно позволить себе не мог – у меня было мало времени. Особенно, если Тутом уже знает о моем побеге и послал погоню.

Я свернул на улицу Темных дел и прошел по ней еще полквартала, а затем повернул на Страждущую. Ее мне пришлось пройти целиком.

Младшая площадь – небольшое огороженное домами пространство, на котором стоял общественный колодец. Здесь круглые сутки толклись женщины и девушки, набиравшие воду для мелких бытовых нужд. Стирать прямо на площади, так как это принято в деревнях, было запрещено, но и без того здесь было шумно и многолюдно. За соблюдением закона и вообще за порядком следили скучающие стражники. Я стоял в тени дома и размышлял о том, получили ли они приказ поймать меня, или еще не успели.

Пока я думал, из дома напротив – того, что мне был нужен, вышел человек. Он скучающе оглядел площадь, остановил взгляд на двух женщинах в очереди к колодцу, поливающих друг друга отборной бранью, и как бы невзначай посмотрел на меня.

Я его не знал и видел впервые, но что-то знакомое промелькнуло в его чертах. Глаза, нос, улыбка. Или кивок головы? Нет, не знаю. Он рассматривал меня, и как-то сам жался поближе к тени. То ли боялся солнца, то ли стражников. Его желание поскорее покинуть площадь и вернуться в дом скользило в каждом жесте рук или головы. И пускай он стоял от меня достаточно далеко, я все же разглядел едва легкое движение. Он еще раз кивнул мне, и я, наконец, понял, чего он хочет.