Охота на волков (Живым не брать) - Сергей Соболев

Тимофеев, оставив себе троих ребят, взял решение этой задачи на себя. Шестеро бойцов, разбившись на пары, взялись осмотреть все здание. Маловероятно, чтобы в этой же пятиэтажке решились разместить еще одну снайперскую засаду, но кто знает, что у заговорщиков на уме?

Белькевич сразу занялся раненым. Для начала наложил на ногу тугой жгут, чтобы остановить кровотечение. Отчасти Гарасу повезло, потому что пуля прошила мышечную ткань, не задев кость. Когда подоспел Леша Подомацкий с аптечкой, Белькевич сделал прапору укол промедола.

— Все будет нормально, брат, — сказал он. — До свадьбы точно заживет!

Леший сиял, как новенький пятиалтынный. Он едва ли не больше других радовался, что с его командиром не случилось ничего дурного. Но сейчас не время выражать свои чувства, На задании следует заниматься своим делом. Коль он числится штатным снайпером, то его задача быть «глазами» команды, иными словами, осуществлять наблюдение за местностью.

Снайперский винтарь — с учетом специфики их нынешней работы — иметь при себе ему сейчас не положено. Но Леший, как верный оруженосец Кондора, сохранил все его вещи, в том числе бинокль «геовид».

Вооружившись мощной оптикой, Подомацкий выбрался на балкон. Заснеженный плац, на котором для участия в торжественной церемонии проводов был выстроен личный состав хофринской бригады внутренних войск, просматривался почти весь. Выстроенных в шеренги вэвэшников он видел со спины. А вот тех, кто находился возле трибуны и на самой трибуне, Подомацкий наблюдал анфас. Причем расстояние до трибуны — около четырехсот метров.

Мокрушин заговорщически подмигнул мальчишке, подмигнул так, будто они старые знакомые.

— Все в нашей команде называют меня Рейндж... А ты, Иван, оказывается крутой парень. Молодец! Когда маленько подрастешь и закончишь школу, мы тебя с Кондором к себе возьмем.

Иван, сохраняя серьезный вид, кивнул в знак согласия. Дольникова, одной рукой обнимавшая мальчика за плечи, растерянно улыбалась. Она все еще не пришла в себя после столь бурных событий. Особенно ее поразило то, что Иван, ее мальчик, — заговорил.

— Анна, это и есть тот самый человек, о котором я вам рассказывал. — Спохватившись, Бушмин решил представить даме своего приятеля. — Я же говорил, что он придет нам на выручку!

Дольникова уже успела заметить, что друг Андрея, такой же рослый и даже привлекательный мужчина, смотрит на нее как-то странно, и в этом взгляде было не только дружелюбие, но и еще что-то...

— Анна Сергеевна, — глядя ей в глаза, проговорил Мокрушин, — могу я просить вас об одном одолжении?

— Конечно. — Дольникова в смущении улыбнулась. — Почему нет?

Рейндж обнял молодую женщину за плечи и расцеловал ее в обе щеки.

— Вот... Рад с вами познакомиться.

Идиллию нарушил Подомацкий, стоявший на балконе.

— Отцы-командиры! Подойдите кто-нибудь! Я тут кое-что странное засек...

Бегляев, которому удалось-таки завалить всю троицу, прекрасно понимал: сделан лишь первый шаг на пути к спасению. Где-то поблизости должны находиться дружки боевиков. Они, конечно же, наблюдают за домом и, скорее всего, контролируют парадное. Нет, так просто они не позволят ему уйти...

«Пора рвать отсюда когти...»

Да кто же против?! Но надо ведь головой соображать, а не другим местом! Особенно сейчас, когда его плотно обложили со всех сторон...

Когда он учил «сук» своему ремеслу, то прежде всего говорил: они везде и повсюду должны придерживаться целого свода неписаных законов. И объяснял при этом, что нарушение любого из них влечет за собой смерть стрелка.

«Неправильно выбрал позицию — умрешь!»

«Не замаскировал свои действия — умрешь!»

«Не подготовил себе отход — умрешь!»

«Не обманешь противника — помрешь сам!»

Подобных правил существует превеликое множество, но основными являются именно эти четыре золотых правила снайпера.

Учитывая всю сумму обстоятельств, с которыми ему приходилось сейчас считаться, Бегляев решил довести дело до конца даже в отсутствие «работодателей», вернее, тех, кому было поручено приглядывать за снайперами.

План его был довольно прост, пожалуй, даже слишком прост для такого человека, как Бегляев. Но другого выхода не существовало.

Часть плана он уже осуществил, когда разжился у одного из «жмуров» курткой и у него же изъял спецназовский ствол и маску. Остальные стволы перенес в одно место, дабы экс-гэрэушник не питал на сей счет иллюзий. Последнему Бегляев вкратце объяснил свой замысел — чтобы у парня сохранялся стимул для дальнейшего сотрудничества.

Как только они начнут расстреливать из винтарей ментовское начальство, неизбежно начнется паника. Израсходовав по обойме, они бросают «инструмент» и рвут когти с места событий. Паника тем временем будет неизбежно разрастаться. Они спускаются вниз, где должен дожидаться предназначенный для отхода транспорт. В поднявшейся сумятице их либо примут за своих, либо, если распознают подмену, придется боевиков замочить и воспользоваться их «колесами».

Несмотря на риск, такой замысел все же давал определенные шансы. Бегляев утаил лишь одно: оставлять в живых ветерана ГРУ после такой акции он не собирался.

Под его приглядом напарник, уже освобожденный от наручников, приоткрыл одну створку окна, и Бегляев стал разглядывать через оптику снайперской «СВД» затылки и спины милицейского руководства.

— Пошла последняя минута, — проговорил он. — Можешь начинать про себя отсчет!

Шувалов, находящийся в самой гуще событий, вынужден был в эти тревожные минуты довольствоваться ролью наблюдателя.

На просторном плацу ровными шеренгами выстроился личный состав бригады внутренних войск, почти полторы тысячи солдат, сержантов и офицеров. В мыслях своих они уже были далеко от подмосковного Хофрина, на земле Северного Кавказа, в непримиримой и непокорной Чечне.

На трибуне же расположилось руководство МВД: министр, двое его заместителей, включая генерал-полковника Калиничева, начальник штаба МВД, и.о. командующего внутренними войсками генерал Карабанов, а также командующий внутренними войсками Московского округа.

Церемония, в которой должен был принять участие глава российского правительства, заняла чуть более четверти часа и уже подходила к концу. Но никто из участников мероприятия даже не подозревал о том, что весь плац — в том числе трибуна — в эти мгновения просматривается через прицелы снайперских винтовок.

Когда министра под каким-то благовидным предлогом попросили сойти с трибуны — его тут же прикрыли своими телами сотрудники «лички», — Шувалов с облегчением перевел дух.

Но уже в следующее мгновение в ухе зазвучал миниатюрный динамик.

— Мы засекли снайпера! — раздался голос Мокрушина. — Нет, их двое! Попробуем аккуратно убрать...

Пятиэтажный дом, на который обратил внимание глазастый Леший, находился по другую сторону «бригадгородка», в соседнем микрорайоне. Он был точь-в-точь такой же, как тот, где расположились Кондор и его команда. Вероятно, эти два здания стали возводить одновременно, как бы для симметрии. Судя по всему, тот дом также не был заселен, потому что у торца стоял башенный кран, а на окнах, хотя и застекленных, никаких тюлей и занавесочек не наблюдалось.

В одной из обращенных в сторону плаца квартир третьего этажа были почему-то открыты окно и балконная дверь. Рейндж, которому Подомацкий передал «геовид», сумел вслед за Лешим разглядеть в мощную оптику два силуэта: один отчетливо просматривался в оконном проеме, другой вскоре обнаружился на балконе. И не столько просматривалось, сколько угадывалось: эти двое вооружены снайперскими винтовками.

Вот так «симметрия»...

— Занимайте позиции! — не оборачиваясь, скомандовал Мокрушин. — Нет ни секунды времени! Андрей, бери на себя того, что вышел на балкон! Леший, будешь давать целеуказания, ая...

Он не успел договорить, потому что внезапно раздался голос:

— Я держу другого!

— Анна...

— Не Анна, а старший лейтенант милиции!

Рейндж не стал спорить. Сам он накачан «Зеро» по уши и наверняка будет мазать. Подомацкий считается хорошим снайпером, но для дистанции, на которой предстоит «работать», нужно быть не просто хорошим снайпером, а суперстрелком.

В следующее мгновение Рейндж уже определил дистанцию до «целей»: семьсот двадцать пять метров — именно такие показания выдал дальномер принадлежавшего некогда Бегляеву «геовида».

— Готовы? Начинаю отсчет! Десять... Девять... Восемь...

Дольникова держала в перекрестье прицела «своего» — он выделялся на фоне оконного проема. Ей чертовски хотелось чуть опустить ствол — линия огня проходила практически над головами милицейских генералов, стоящих на трибуне. Кто-то из «масок» сказал ей, что на трибуне и люди, повинные в ее несчастьях. Может быть, и так... Скорее всего, так оно и есть. Но она еще раньше решила: месть — не для нее. Анна знала, хотя и неизвестно откуда, что существует закон возмездия и что все, кто этого заслуживают, будут так или иначе наказаны.