С/С том 26. В этом нет сомнения. Шантаж и флакон духов. Скупщик краденого. - Джеймс Чейз

— Ты опять ходила к этой старой пьянчужке Матильде? И ты отнесла ей мой любимый ликер.

— Послушай, Том. Я очень сожалею об этом. Мне нужно было пойти повидать ее. Я с тобой согласна, что она действительно много пьет.

Уже много лет Кэррол вверяла свою судьбу ясновидящей гадалке, огромной негритянке, предсказывающей ее будущее. Дважды она указала Лепски через Кэррол нить к убийцам, которых Том сам бы не нашел. Слово ее было свято для жены.

— Том, я подумала, что неплохо бы посоветоваться с ней перед путешествием.

— И чтобы ее умаслить, ты отдала ей мой ликер?

— Да, Том, извини. Я куплю тебе другую бутылку.

Все это было так неожиданно, что Лепски сорвал с себя галстук и расстегнул пуговицу на воротнике рубашки.

— Успокойся, ничего особенного не случилось, бедной женщине нужен какой-нибудь возбудитель, прежде чем ей откроется будущее.

— И поэтому она вылакала полбутылки, да?

— Немного меньше половины, и все равно она несла какую-то чушь. Она сказала, что мы не должны ни при каких обстоятельствах никуда ехать, что все приготовления нужно прекратить и оставаться дома. Она сказала, что мы встретимся с очень опасными людьми, называла имя какой-то Екатерины, которая ввергнет нас в бездну несчастий. Но насчет этого имени она не была полностью уверена. Она заявила, что нечетко видела, так как кристаллический шар, по которому она гадает, помутнел.

Лепски извлек рык, который напугал бы бизона.

— Еще бы! У меня бы не только помутилось в голове, меня бы свалило с катушек, если бы я хватил столько ликеру.

— Ты шутишь, Том. А меня это немного беспокоит. В прошлом Матильда всегда все правильно предсказывала. Может, нам и в самом деле лучше остаться дома?

Лепски подумал о том, как он прожужжал Бейглеру и Якоби все уши относительно путешествия, и теперь бы они высмеяли его, откажись он от этой затеи. Какие оправдательные причины он бы мог выдвинуть? Он встал, подошел к Кэррол и мягко обнял ее.

— Не обращай на это внимание. Старая задница просто опьянела. Ей, конечно, интересно, чтобы ты осталась дома. Кто еще будет носить ей такие ликеры.

— И все-таки это беспокоит меня. Что это за женщина по имени Екатерина? Каких это опасных людей мы можем встретить? Я попыталась допытаться, но она только причитала и качала головой.

Лепски продолжал ласкать жену.

— Не обращай на это внимания. Выкинь из головы. Мы получим такое удовольствие. Наплевать мне на этот ликер.

Видя, что Кэррол начала успокаиваться, он с надеждой улыбнулся и снова спросил, что же все-таки будет на обед.

Эд Хэддон рассчитался с водителем такси, остановившимся у небольшого мотеля на шоссе, ведущем к Вашингтону. Он был в повседневном темном костюме с портфелем в руке. Задержавшись взглядом на балконе и не увидев там человека, с которым он приехал встретиться, он зашагал по дорожке и вошел в фойе.

— Эд! — проникновенный мягкий голос заставил его остановиться на минуту, чтобы увидеть пожилого священника, сидевшего на кресле и улыбавшегося. Ему было далеко за шестьдесят, лицо круглое с несколько фиолетовым оттенком, торчащие пучки седых волос, мягкая, добрая улыбка — все, что так привлекало маленьких детей и стареющих женщин. Он был плотен, среднего роста и носил очки со сферическими стеклами. Доброта и христианское всепрощение были написаны на лице этого святого.

Хэддон подозрительно осмотрел его и затем произнес холодным безразличным тоном:

— Вы обратились ко мне?

Священник засмеялся: приятные мелодичные звуки направили бы на истинный путь самого отпетого преступника.

— Ну как, Эд, нравится? — спросил он.

— Бог ты мой! — Хэддон двинулся к нему с широко раскрытыми глазами. — Это ты, Лу?

— А кто же еще? Неплохо?

— Неужели так можно изменить внешность?

«Священник» утвердительно кивнул головой и придвинул стул рядом с собой, приглашая его сесть.

— Невероятно! — не успокаивался Эд. — Блеск! Ну и артист!

— Ну ладно, приди в себя. Мне и самому нравится. Я получил твое письмо. Итак, дело завертелось?

А Хэддон все сидел и разглядывал «священника». Он работал с Лу Брэди удачно в течение последних десяти дет. Брэди был лучшим специалистом по кражам произведений искусства и, что самое главное, никогда не попадался, а поэтому и не имел досье в полиции. Кроме того, что он был великим специалистом по замкам и сейфам, он был еще большим мастером перевоплощения и маскировки. Каждый, посмотревший на него, никогда бы не подумал, что ему всего лишь 35 лет, и что он тонок как палочка спаржи. Несколько тампонов во рту превратили худощавое лицо в полное. Самодельный парик превратил его в облысевшего господина с пучками седых волос. Хэддон видел его в разном обличии, но такого удачного перевоплощения не видел еще ни разу: пожилой, располневший добродушный сын церкви.

— Лу, ты чудо! — воскликнул Хэддон.

— Я и сам это знаю. Как продвигается дело?

— Кендрик нашел покупателя.

Брэди состроил гримасу.

— Ты договорился с этим жирным педерастом? Почему не Эйб? Мне больше по душе Эйб.

— У Эйба нет столько наличных денег. Согласен, с Кендриком могут возникнуть проблемы. Мы к этому еще позже вернемся. Как у тебя?

— А у меня их тоже немало, — ответил Брэди. — Вчера я провел все утро в Музее и изучал сигнализацию. Меры предосторожности приняты такие, что и мышь не проскочит.

— Тебя это беспокоит?

— Видишь ли, Эд, это, конечно, самая сложная операция из тех, что у нас были, я полагаюсь на тебя полностью. Музей кишит копами, фэдами и, что хуже всего, там ребята из КГБ. У меня там была другая экипировка. Надо проходить обязательно мимо развертывающего устройства с радиолокационной антенной и экраном. Прибор засек у меня в кармане ключи от машины, пришлось их вынуть и показать. Такая чувствительность! Люди все оставляют на вешалках и в вестибюле: сумки, зонты, трости, портфели и т. д. На это уходит много времени, так как образуются большие очереди при сдаче. Но это только подогревает ажиотаж. Теперь насчет иконы, которая тебе нужна. Она в стеклянном футляре, к ней подведен провод сигнализации. Дотронешься до футляра — и сейчас же сигнал тревоги. Отгорожена от посетителей шнуром, ближе чем на два метра к нему не подпускают. Я прикинулся, что хочу поближе рассмотреть икону, и прислонился к шнуру — тут два здоровых детины так рыкнули на меня, что я тотчас отскочил.

— А если бы не было ни сигнализации, ни охраны, ты сумел бы открыть футляр?

Лу с гордостью хмыкнул:

— Замок простой, для сосунков, конечно бы смог.

— Мы отключим сигнализацию. Это я беру на себя. Все будет сделано во вторник. За четверть часа до твоего появления два электрика в форме служащих городской энергокомпании этим займутся. Я уже договорился. Электропитающие провода уходят в подвал музея. Все, что этим двоим нужно будет сделать, это спуститься вниз по лестнице и перерезать или отключить питающий кабель. Там на месте они посмотрят, что легче. В такой сутолоке никто не обратит внимание и, во всяком случае, не заподозрит двух электриков в униформе. Даже если один из охранников пристанет, они с ним управятся. Кроме того, у них будет фальшивый пропуск — поэтому никакой тревоги не поднимется. Пока порядок?

— Раз ты так говоришь, значит, так и есть, Эд.

— С этим все в порядке. А те вьетнамцы? Ты с ними уже все устроил?

— Да. Тридцать пять вьетнамских беженцев прибудут на автобусе познакомиться с сокровищами Эрмитажа, — сказал Брэди с хитрой улыбкой. — С ними будет его преподобие Самуэль Хардкасл, то есть я. Билеты уже куплены, администрация музея поставлена в известность, автобус нанят… Здесь никаких проблем.

Хэддон извлек из портфеля какой-то плоский предмет.

— Пришлось потратиться, чтобы соорудить такую штуку. Это дымовая шашка, или, если хочешь, бомбочка. Она из пластика, а потому ее можно пронести в одежде мимо электронного устройства без помех. Вот тумблер. Все, что надо будет сделать, это нажать на него, и клубы дыма быстро заполнят все помещение этажа. Теперь представь себе: весь этаж заполнен дымом, начнется паника, везде снуют охранники, все кричат и бросаются к выходам. В это время ты в таком бедламе открываешь футляр и спокойно берешь икону. У тебя будет копия, кладешь ее вместо оригинала, запираешь замок и уходишь.

Брэди откинулся на спинку стула и задумался. Наконец он сказал:

— Нет. К сожалению, Эд, это не пойдет. Во-первых, бомба. Ребята из охраны наверняка предупреждены о возможности появления бомбы. Она заметна: ее не положишь в карман. Меня сразу засекут. Затем эта копия. Ее тоже не пронесешь. А потом нужно вынести икону. Несмотря на панику, также могут засечь. Что-то это мне не нравится.

Хэддон улыбнулся.

— Конечно, но ты не учел одного фактора, о котором я подумал. Хоть ты и хитер, а я хитрее. Теперь скажи мне, что, по-твоему, самое главное, пользующееся уважением у всех, включая, конечно, и охранников?