Гринвуд - Максим Пачесюк

— Не знаю, не хотелось рисковать.

— А зелье?

— Там оно. По крайней мере, там много ящиков и бутылок.

— Много? Должно же было быть только два ящика.

— Гораздо больше. Я не уверен сколько, но больше. Слишком много мелких скрипов и позвякиваний.

— Наверное в остальных обычное зелье, — сказал Финли. — Как говорится, хочешь спрятать лист — иди в лес.

— Что теперь?

— Теперь ты пойдешь наверх, рожей торговать, расскажешь своему дружку — помощнику капитана, что я здесь пьяный валяюсь. А ты, — сказал он Дуги, — ляг лучше на кровать, пока не накрыло.

Когда Дуги послушался его совета, Финли достал вчерашний шелковый платок-галстук, на котором стояло винное пятно, и подошел к фэйри. — Глаза закрой. — Тот повиновался, а Финли прижав его рукой, быстро запеленал в шелка.

— Ты чего творишь! — взбесился Дуги.

— Не хочется, чтобы меня ополоумевший фэйри прирезал.

— Финли! — возмутился Лиам.

— Мы его развяжем, когда попустит.

— Да его ж еще и не прихватило.

— О, я не стану дожидаться, пока прихватит! 

Глава 94

Рассказать второму помощнику о том, что дядя напился и храпит, не пришлось. То ли занят был, то ли не его вахта, но в рубке его не было. Лиам не заходил в нее, но и из прогулочной палубы его не видно было. Зато он остался доволен тем, что построил глазки двум смугленьким сестричкам. Девушки были близняшками и, о чудо, как хороши. Финли рассказывал, что это дочери важного предпринимателя из Ализонии. Несмотря на свои нарядные и полностью закрытые платьица, они страшно напоминали хозяйку «Мадам Ренар». Возможно из-за того, что прикрывались веерами, точно так же, как и она, оставляя напоказ только блестящие озорные глазки.

Развлечение прекратилось, как только их мамаша заметила, какие плотоядные взгляды бросает парень на ее дочерей. Лиам лениво отвернулся и увидел, как в открытое окно ресторана впорхнул ворон. У парня едва челюсть не отвисла, а птица тем временем, запустила клюв в графин с водой и начала жадно пить. Когда появился официант, ворон соскочил на пол и Лиам потерял его из виду. Он вновь бросил взгляд на близняшек и уперся в глаза мамаши. Впечатление было такое, будто смотришь на злющего пса, которого только что спустили с привязи. Пришлось удалиться, дабы не нарываться на, готовую вспыхнуть в любую минуту, женщину.

— Финли, — спросил он едва, открыл дверь и застыл в удивлении.

— Чего? — спросил тот, ставя на пол полупустую бутылку, что держал в руке для конспирации.

— Это что? — Лиам указал на извивающегося на кровати кота.

Дуги сейчас больше напоминал большую оранжевую личинку, с сине-черной головой. Сине-черной потому, что во рту был кляп из тонкого синего галстука. Правда кляп не мешал ему довольно громко урчать и брызгать пеной, а брыкался он так, что подпрыгивал на добрых полметра.

— Ну что, может хочешь его развязать? — ехидно спросил Финли?

— Нет! — Лиам быстро замотал головой.

— Это еще шелк не дает ему превратиться, а то был бы тут у нас неубиваемый, бешеный фэйри с острым как бритва лезвием. — Дуги в очередной раз брыкнулся и слетел с кровати. — Подними, а то я уже задолбался.

Лиам подошел, нагнулся и аккуратно взял фэйри на руки. На миг тот замер, уставился на Лиама безумными кошачьими глазами, а потом брыканул с такой силой, что сам вылетел на кровать.

— Ты не говорил, что он спятит.

— Это от боли. Больше вызываться помогать не будет. Так что ты спросить хотел?

— А, так это, ничего, если я на скандал нарвусь?

— Какого плана?

— Помнишь тех близняшек, о которых ты мне рассказывал?

— Что уже успели очаровать? Смотри детей им не оставь.

— Так что, можно?

— Твоя голова…

— И что это должно значить?

— Вот сам ее в петлю и сунь. Решать тебе.

— А объяснить?

— Грэг советовал давать тебе попробовать всего. Вот я сейчас и воспользуюсь этим советом. — Когда Финли говорил, вид у него был довольный до жути.

К вечеру Дуги выдохся. Его едва хватало на то, чтобы недовольно урчать, но никто не спешил его освобождать. Вместо этого, Финли вынул у него изо рта кляп и, прихватив Лиама, направился в ресторан ужинать.

Временами оба бросали взгляды на дочерей предпринимателя и их мамашу. Финли ухмылялся. Вот одна девушка отодвинула от себя тарелку и направилась к выходу. В дверях она задержалась и, прикрывши веером изящную ручку, чтобы видел только Лиам, поманила его пальчиком.

— Так, я наелся. — Лиам отодвинул от себя тарелку с мясом.

— Нет, но вот дня через два — будешь сыт по горло, — хохотнул Финли.

Его поведение Лиама сильно настораживало, но природные позывы были сильней. Он догнал девушку на жилой палубе. Когда она обернулась — ее глаза блеснули в свете фонарей. Она лукаво улыбнулась и вновь поманила Лиама. Так они дошли до каюты. Лиам уже знал, что девушка жила вместе с сестрой, а их мать — в соседней каюте. Едва дверь захлопнулась — лукавая кокетка превратилась в бешеную фурию. Она присосалась к его губам, как пиявка к ране, а потом рванула ворот пиджака так, что пуговицы зазвенели по полу. Лиам потянул за тесемки ее корсета, а она взялась за его пояс.

Все проходило в каком-то бешенном темпе, будто они не любовью собирались заниматься, а хотели разорвать друг друга на части. Но Лиаму сначала понравилось. Понравилось бы и потом, несмотря на разорванную одежду и раздертую острыми ноготками спину, если бы не презрительный взгляд, которым наградила его девушка после кувырканий. Что ж девушки «Мадам Ренар» в этом плане намного милее.

Лиам плюнул на ее поведение, оделся, подобрал с полу пуговицы и уже взялся за ручку двери, когда ализонийка окликнула его. Девушка потянула за цепочку его часов, щелкнула крышкой и указала на цифру двенадцать, потом на него, а потом на пол. Лиам только насмешливо изогнул бровь и хмыкнул, отплачивая ей за презрительный взгляд. Девушка закатала глаза, всем своим видом демонстрируя недовольство, и вновь повторила свои жесты. После этого выглянула за дверь и вытолкала Лиама вон. 

Глава 95

— Ну как время провел? — насмешливо спросил Финли.

— Замечательно! — гневные нотки в его голосе не укрылись от Финли и он довольно хохотнул.

Время от времени, Лиам щелкал крышкой своих часов. Он так и не решил, стоит ли ему идти. Но больше всего, его волновал тот презрительный взгляд. — Да что она хотела этим сказать, черт ее дери! — Думал он. В конце концов, когда стукнуло двенадцать, он стоял перед ее дверью. Правда, на этот раз в одной рубашке — расстегнутой, чтобы эта фурия вновь не поотрывала только что пришитые пуговицы. Его ждал сюрприз — фурий было двое, и не отличались они ни внешностью, ни повадками, так что ушел Лиам уже под утро, истекая кровью, под два презрительных взгляда.