Контур человека: мир под столом - Мария Александровна Аверина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бабушка, продолжая ворчать, меж тем достала из шкафа белое с горохами платье.
– Скорее переодевайся!
Но мне было не до этого. Я рванулась из Бабушкиных рук к окну посмотреть, куда деваются все эти люди, которые зачем-то проходят сквозь нашу квартиру.
– Маша, переодевайся быстрее! – в отчаянии вскричала Бабушка. – Такой торжественный день, а ты не слушаешься. Маша! Мне некогда!
Она отволокла меня от окна и, стремительно содрав с меня майку и шорты, стала натягивать ненавистное, еще большое мне платье. У шкафа стояли мои «выходные» туфельки, которые я тоже не жаловала: в них совершенно невозможно было ходить, поскольку они тоже были велики, и при каждом шаге бортик больно шлепал меня по пятке.
– Не хочу-у‐у‐у! – заканючила я.
Но в этот момент дверь в мою комнату распахнулась, и в ней сразу стало не повернуться.
– Ну, где она, наша предвестница большого богатства? – забасил огромный незнакомый мне человек. Он был еще больше Моего Теперь Уже Дяди, и не только ростом, но и в ширину. – Не ругайте ее, пожалуйста. Она молодец! Что там обсыпать жениха и невесту зерном или монетами? Надо решать вопрос радикально! Жаль, Володька не наступил! Я ему так и сказал: дурак ты, Володька! Примета-то самая верная!
И великан заливисто захохотал, да так, что в окнах зазвенели стекла.
– Да, – с усилием улыбнулась Бабушка, напяливая на меня идиотские туфли. – Наверное, надо было… Неудобно все это, конечно… Ну что с нее взять… ребенок…
– Ребенок! Самый настоящий, прекрасный ребенок! С настоящими ребеночьими шалостями! – Великан протянул ко мне свои ручища и, словно пушинку, поднял на руки. Я сжалась в комочек: и оттого, что Бабушка почему-то не препятствовала действиям чужого человека, и оттого, что у самого потолка нашей квартиры я еще никогда не бывала.
– Ну, пойдем, спасительница Золушек, тебя за твой подвиг ждет награда! – Великан со мной на руках шагнул в дверь.
Сказка принимала нехороший оборот. Тетю Мою один богатырь спас, а меня, значит, чудовище должно уволочь в свое логово? Я тревожно глянула на Бабушку и завозилась – и от страха, и оттого что борода незнакомца покалывала мои голые руки.
Но Бабушка почему-то не отреагировала, нервно запихивая в шкаф мои шорты и майку.
И тогда я заревела.
– Бабушка-а‐а‐а‐а‐а! – орала я. – Не хочу в логово к чудовищу!
– Ха-ха-ха-ха-ха, – снова залился великан, словно пушинку вынося меня из комнаты. – Слышь, Володька! Я твоей новоиспеченной племяшке не понравился!
Одним шагом он перекрыл коридор и вошел в нашу большую комнату. От ужаса у меня срочно высохли слезы!
Оказалось, что все шаркавшие в коридоре никуда не девались!!! Вдоль стен за столом, плотно утрамбованное друг у другу, чинно сидело огромное собрание совершенно незнакомых людей! При нашем появлении они на секунду прекратили мерное жужжание друг с другом и… зааплодировали!
Только два человека не обратили на нас никакого внимания и не поддержали оваций. Это были сидящие у окна во главе стола Мои Тетя и Теперь Уже Дядя. Им было некогда – они смотрели друг на друга.
– Володька! Где мой подарок нашей героине? – громогласно перекрывая аплодисменты, завопил великан. – А ну гони ее приз за смелость!
Мой Теперь Уже Дядя нехотя отвел взгляд от Тети и что-то взял со стоявшей рядом с ним тарелки. Поколебавшись, с кислой улыбкой, Тетя сделала то же самое. И, передаваемые из рук в руки вдоль всего стола, под нестихающие овации ко мне поплыли два цветка: один – из яблока, а другой – из апельсина.
Великан принял эти призы своей огромной лапищей и торжественно вручил их мне. Затем, бережно поддерживая меня, опустился на ближайший стул, заняв собой пространство сразу на трех человек, и посадил меня на свое необъятное колено.
– Ну что, Машка, горько?
– Горько!!!!!!!! – заорала вся толпа так, что я чуть не выронила из рук апельсин с яблоком. – Горько!!!
Пулеметная очередь вылетающих шампанских пробок, плещущая пена, чьи-то вскрики: «Мое платье!» – «Простите!», «Солью, солью, пятен не будет!» – «Дайте солонку!», грохот отодвигаемых стульев, когда вся эта толпа одновременно поднялась, мое мгновенное вознесение опять к потолку – все это ошеломило. Я искала глазами Бабушку, но ее нигде не было видно, мелькнула только Зинаида Степановна, которая суетливо пыталась пристроить на стол большое овальное блюдо с чем-то дымящимся.
Так оно у них и пошло – то все ели, звеня вилками о тарелки и разговаривая между собой, то вдруг кто-то вставал, долго что-то говорил, и снова с наполненными бокалами все громко-громко начинали орать. Великан, когда пришла его очередь что-то говорить, отпустил наконец меня восвояси. Я с трудом нашла Бабушку, но она на бегу, неся в руках очередную большую тарелку с колбасой, досадливо попросила «поиграть чем-нибудь, пока она занята».
Я вернулась в комнату. Великан, склонившись к сидевшей рядом с ним даме, что-то очень быстро говорил. Зинаида Степановна проносилась мимо меня со скоростью звука, меняя бокалы, вилки и ложки, подавая новые тарелки, бутылки, салфетки… До Тети и Дяди было просто не добраться, да и не до меня им было – они смотрели друг на друга, временами замечая, что кто-то поднимает за их здоровье очередной тост.
Если кто-то из жующих и орущих и замечал меня, то обязательно трепал по щеке, хвалил мое «красивое платье», спрашивал, сколько мне лет и кем я хочу быть, и неизменно удивлялся, когда я отвечала, что Гагариным… Словом, все это было однообразно, скучно и… очень жарко.
В какой-то момент, правда, стало интереснее – когда стол у окна чуть-чуть отодвинули, зазвучала музыка и в пустой центр комнаты вышли Тетя и Дядя. Вальс, конечно, получился какой мог. Теперь уже Мой Дядя, старательно глядя себе под ноги, аккуратно и трепетно переставлял свои модельные «корабли» сорок невесть какого размера, боясь отдавить крохотные ножки своей Теперь Уже Жены, а Тетя, счастливо улыбаясь и одновременно досадливо морща нос, явно была озабочена проклятым «золушкиным башмачком», который скользил с ее пятки на каждом развороте. Я поэтому, пролезши под столом по многочисленной и разнообразной обуви сидевших, попыталась к ним пристроиться, чтобы на всякий случай опять подхватить розового предателя и водрузить его на положенное ему место, но откуда-то снова взялась Бабушка, схватила меня за руку и увела на кухню.
– Машенька! Сейчас все пойдут танцевать. Места мало. Тебя же затопчут! Посиди здесь! Кушать хочешь?
Чего я точно не хотела, так это кушать. Ибо все взрослые, которые старательно и однообразно выведывали у меня имя, возраст и будущую профессию (иногда, правда, для разнообразия
