Трудный путь к Победе - Сергей Третьяк

9 августа 1945 г. стало днём конца японского колониального владычества в Северо-Восточном Китае. С вступлением советских войск в Маньчжурию японское военное командование и администрация приступили к систематическому запугиванию местного населения. Китайцам, маньчжурам, корейцам и русским внушали, что «большевики» пришли в Маньчжоу-го «проводить массовые убийства, грабежи и насилия». Особенно изощрялись в антисоветской пропаганде «Главное бюро российской эмиграции» в Харбине и его отделения на местах, организации и активисты прояпонского «Русского фашистского союза». Не отставали от них и марионеточные власти Маньчжоу-го. Оставшиеся в Чанчуне после эвакуации Пу И, его двора и правительства заместители министров и аппарат министерств «вместе с Квантунской армией принимали необходимые меры для оказания сопротивления противнику». На местах органы власти, учреждения связи и транспорта «тесно взаимодействовали с Квантунской армией». Власти призывали население к развёртыванию «партизанской войны против Красной Армии». Создавался «партизанский кадр» – из тюрем выпускались уголовники, которым в ряде случаев раздавали огнестрельное оружие. Покидая города, оккупанты и их марионетки истребляли политзаключённых в тюрьмах и концлагерях, поджигали промышленные предприятия, железнодорожные и речные вокзалы, склады с горючим, боеприпасами и продовольствием, многие жилые дома.

Но всё было зря. «Основу обороноспособности Маньчжоу-го составляла Квантунская армия. Прекращение войны и разоружение Квантунской армии привело к распаду всей государственной машины Маньчжоу-го… Маньчжурские войска, учитывая их характер, использовались в японской армии только как вспомогательные. Как только советские части вступили в Маньчжурию, большая часть маньчжурских войск разбежалась… Таким образом, Маньчжоу-го, которое было создано как самостоятельное государство в 1932 году, через 13 лет прекратило своё существование», – с неприкрытым прискорбием отмечает японский военный историк-«квантунец», бывший полковник Генштаба армии Т. Хаттори.

Стоило советским войскам вступить на древнюю землю Дунбэя, как страну охватили антияпонские восстания и японские погромы. Во всех городах и селениях Маньчжурии местное население исключительно тепло, с красными флагами встречало наши части. К дорогам, по которым они проходили, местные жители выносили питьевую воду, овощи, фрукты; харчевни и чайные обслуживали советских воинов-освободителей бесплатно. В ряде случаев солдаты и унтер-офицеры «Государственной армии Маньчжоу-го» выбрасывали красный флаг и поворачивали оружие против японцев, присоединяясь к войскам Компартии Китая, хотя гораздо чаще без единого выстрела сдавались в плен или, бросив оружие, расходились по домам. «Мы от всей души благодарим Красную Армию, которая пришла в Дунбэй, чтобы освободить народ Дунбэя. Народ Дунбэя сделает всё, чтобы помочь Красной Армии уничтожить японских агрессоров и их прихвостней в Китае», – телеграфировали 13 августа 1945 г. маршалу Василевскому ответственные работники Дунбэйского комитета спасения Родины и Дунбэйской добровольческой армии.

Рабочие и крестьяне Дунбэя предлагали советским частям свои услуги в качестве разведчиков, проводников и носильщиков, восстанавливали разрушенные мосты и дороги, вытаскивали застрявшие в гатях артиллерийские орудия и автомашины с военными грузами, активно содействовали вылавливанию и разоружению оставшихся в советском тылу японских диверсионных и «партизанских» отрядов, охраняли военнопленных на сборных пунктах. Когда передовой танковый отряд 17-й армии остановился из-за отсутствия горючего в районе Чифына, местные шофёры-китайцы на 10 грузовиках доставили танкистам горючее. Монголы Хайларского округа преподнесли в дар частям 36-й армии 850 лошадей и 2 тыс. овец. В Джалайноре 150 рабочих местных угольных копей с красными флагами вышли добывать уголь в фонд помощи Красной Армии. В дни Муданьцзянского сражения местное китайское население организовало на станции Хуалинь госпиталь для раненых советских солдат и офицеров, а для ухода за ними выделило своих врачей и санитаров.

Местные жители-добровольцы приняли активнейшее участие в операции советского Главного командования на Дальнем Востоке по захвату и учёту японской колониальной собственности в Маньчжурии. Китайские рабочие, служащие и инженеры были задействованы в выявлении скрытой японской собственности, в охране и разминировании занятых промышленных объектов, в составлении подробных технических характеристик на каждое японское предприятие. По признанию советской стороны, помощь китайцев во многих случаях была просто неоценимой.

«Сыны Сталина» несли освобождение от двух с половиной десятилетий колониального японского ига, от произвола марионеточных властей, не пользовавшихся в народе даже минимумом популярности. Приход «красных» и «большевиков» давал надежды на изменение к лучшему. Однако и возвращения власти режима Чан Кай-ши мало кто желал. Наступавшие части 36-й армии были приветливо встречены китайским, русским и маньчжурским населением г. Хайлар. У здания местной русской школы прошёл стихийный митинг горожан, принявший резолюцию: «Мы – русские, власть должна быть русской! Власть Советам! Ура товарищу Сталину!» В Харбине в приветственном митинге и последовавшей за ним демонстрации участвовало свыше 30 тыс. человек, представлявших все слои населения города.

В 1945 г. в пределах Маньчжурии проживало свыше 70 тыс. русских – преимущественно эмигрантов времён Гражданской войны, но также и советских граждан – сотрудников и рабочих КВЖД. Значительная часть русского населения доброжелательно встречала советские войска и оказывала им серьёзнейшее активное содействие. К примеру, в Харбине местные русские наводили наших десантников на вражеские штабы и казармы, захватывали узлы связи, объекты транспорта и промышленности, брали пленных и задерживали подозрительных лиц, которых затем сдавали в советские комендатуры. 240 советских граждан во главе с сотрудником генконсульства СССР в Харбине чекистом Н. В. Дрожжиным уже 16 августа взяли под охрану радиостанцию, железную дорогу, пароходы, водонасосные станции и склады. Русские гимназисты-старшеклассники и патриотически настроенные эмигранты, разоружив воинские части Маньчжоу-го, создали городскую милицию (2–3 тыс. человек), которая взяла под охрану все городские жизненные коммуникации и сооружения Харбина. Русские рабочие и служащие бывшей КВЖД прилагали все усилия к бесперебойной работе магистрали. Многие эмигранты принимали советское гражданство. Став советскими гражданами, они помогали нашим комендатурам устанавливать контакт с китайской администрацией и населением, пропагандировали правду об СССР и идеи советско-китайской дружбы.

К началу сентября 1945 г. под контролем советских войск находилась вся территория Северо-Восточного Китая – 1312 тыс. км2 с населением свыше 40 млн человек. Перед командованием советских оккупационных войск жизнь поставила ряд неотложных вопросов, требовавших скорейшего разрешения: восстановление нормальной жизни освобождённых городов и сёл, налаживание производства, уборка урожая, обеспечение населения продуктами питания и предметами первой необходимости и т. д. Эта работа была возложена на 26 военных комендатур, которые были созданы в крупнейших городах (Мукден, Чанчунь, Дайрен, Порт-Артур, Долоннор, Цицикар, Хайлар и др.) и в чью зону ответственности входили прилегающие уезды. Действия комендатур по немедленной нормализации жизни давали отменные результаты. В Чанчуне с 21 августа 1945 г., уже на другой день после начала работы советской комендатуры, возобновили работу промышленные предприятия, магазины, вновь пошёл общественный транспорт. Усилиями советских комендатур была возобновлена работа большинства китайских начальных и средних школ, выплачивалась заработная плата рабочим и служащим на предприятиях и в учреждениях, выдавались единовременные пособия безработным. Через торговые палаты городов были организованы заготовки продовольствия, отпуск населению по твёрдым розничным ценам продуктов питания и предметов первой необходимости.

Работа советских комендатур осложнялась действиями хунхузов, против которых губернаторы, мэры городов и начальники полиции, до прихода советских войск служившие верой-правдой японскому микадо и «великому императору» Пу И, борьбы не вели. Кроме того, с началом войны между СССР и Японией отделения гоминьдановского подполья в Маньчжурии получили указание из Чунцина развернуть вербовку кадров, накапливать оружие и осуществлять отдельные диверсии, а также вести антисоветскую и антикоммунистическую агитацию среди населения. В районах, занятых советскими войсками, структуры гоминьдановского подполья имели задачу добиваться легализации в любой форме со стороны советских оккупационных властей, а также вести разведку против СССР и в интересах США.