Изучающий мрак (Дарвей) - Майя Зинченко

  - Больше чем вы можете себе представить... Но есть время для скорби, а есть время для действия. Понимаете меня?

  - Если бы я мог быть столь же спокоен... - Орман покачал головой. - Но на мне лежит вина за его смерть...

  - Глупости, вы и так сделали все, что могли, - оборвал его монах. - Поменьше думайте об этом. Сейчас пришло время позаботится о собственной шкуре. Вы считаете, что сумеете удержаться на своей должности и останетесь главным астрологом ордена?

  - Думаю, что да. Мое смещение бессмысленно. Я лучший из лучших.

  - Тогда вам повезло. А вот мне скоро придется туго. Я слишком много знаю, у меня найдутся недоброжелатели... И теперь я потерял своего единственного покровителя.

  - В вашем гороскопе явственно читаются знаки опасности, - сказал Орман. - Более зловещие, чем обычно.

  - Именно это я и имею в виду. Наступает время перемен.

  - Бросить бы все это. Уехать на край света, - пробормотал астролог.

   Они занялись осмотром комнат, но чтобы исследовать все детально, понадобилось бы слишком много времени, которым они не располагали. Однако Дарвей не собирался сдаваться. Он остановился посреди библиотеки и задумался:

  - Я уверен, что Кармисс хранил дневник здесь. Если бы я был им, то куда спрятал его?

  - Магистр не показывал вам свой тайник?

  - Ну, он мне доверял, но не настолько, - грустно усмехнулся монах. - Это должно быть укромное место... Хотя нет, постойте-ка! - Его лицо прояснилось. - Вряд ли это что-то вроде потайной ниши.

   Магистр обладал немалым чувством юмора. Это было известный факт. Его ироничные насмешки в свое время испортили немало крови окружающим.

  - Тайник у нас на виду, - уверенно сказал монах.

  - Где же? - в голосе астролога послышалось недоверие.

  - Это светильник, Орман. Тайник в нем. Он неспроста всегда был сломан.

   В подтверждение своих слов, Дарвей встал на стул и, выкрутив у висящего под самым потолком светильника бронзовое кольцо, вынул оттуда небольшой футляр из огнеупорной ткани. В футляре оказался искомый дневник, свернутый в трубку. Это была пухлая потрепанная тетрадь в зеленой обложке.

  - И как вы только догадались? - удивился Орман.

  - На мгновенье представил себя Кармиссом, только и всего. А теперь идемте. Нам здесь больше нечего делать.

  - А как же дневник?

  - Вы уверены, что хотите забрать его себе? - насмешливо спросил Дарвей. - У меня он будет в большей безопасности.

   Монах спрятал дневник за пазуху.

  - Теперь Просвещенные должны узнать, что случилось. Идите к ним и расскажите все.

  - Я думал, мы сделаем это вместе.

  - У меня есть дела иного рода, - нахмурился Дарвей. - Выходите через нормальную дверь. Так и быстрее и безопаснее. Я прослежу, чтобы ваш путь прошел без приключений, а потом уйду.

  - Не теряйтесь, - попросил Орман. - Пока убийца не найден, я никому не могу доверять.

   Дарвей устроил встречу астролога с Просвещенными. Узнав страшные новости, они обступили его со всех сторон, растеряв былую важность. Монах убедился, что Орману больше ничего не угрожает, и отправился в бедные кварталы. Он стремился уйти как можно дальше от храма. Вернуться домой он теперь не мог - это было первое место, где его станут искать.

   В душе монаха образовалась какая-то странная пустота, подобная той, что царила на храмовой площади. Даже когда на ней не было ни души, в воздухе, поднимающимся над мостовой, витал многоголосый шепот и звук шагов, медленно бредущего человека. Считалось, что это призраки, чьи дела на земле не были закончены, спешат напомнить о своем существовании живым. Вот и Дарвей слышал внутри себя шепот множества голосов, в то же время чувствуя, как им овладевает пустота.

   Уже совсем рассвело, люди спешили по своим делам, и никто не обращал внимания на высокого монаха, чье лицо было скрыто капюшоном. Он удалялся от храма все дальше и дальше, петлял, часто меняя направление. Дарвей несколько раз проверял, нет ли за ним слежки, но никого не обнаружил.

   Мужчина снял комнату в незнакомом трактире, заплатив за нее все наличные деньги. Ему сдали маленькую комнатушку, со скромной, если не сказать убогой обстановкой - кровать, стул и медный таз, заменяющий умывальник. Но это было не так уж важно. Сейчас ему очень нужно было уединенное место, чтобы обдумать происшедшее.

   Не раздеваясь, он упал на кровать и закрыл глаза. Скорбные мысли впивались в мозг, словно отравленные иглы.

   Теперь не остается никаких сомнений в том, что Кармисс знал о готовящемся на него покушении. Иначе, с чего бы это он вел такие странные разговоры, во время их последней встречи? Это было похоже на прощание. Да, Кармисс знал, но ничего не предпринял, чтобы избежать смерти. Почему? Покориться судьбе, чье-то воле - это было так непохоже на магистра. Ведь так? Или за столько лет он так и не узнал его?

   Если и есть разгадка всего этого, то она в этой потрепанной книжечке, что лежит у него за пазухой.

   Дарвей достал дневник и тяжело вздохнул. Эта вещь жгла ему руки. Он не хотел думать, что именно она явилась причиной смерти Кармисса. Бедный старик... Он совсем не желал ему смерти.

   Монах с угрюмым видом пролистал первые несколько страниц. Магистр оказался аккуратным человеком: каждая новая запись была датирована, был проставлен не только день, но и час написания. После внимательного прочтения, Дарвей убедился, что в дневнике в основном находились философские рассуждения на тему Создателя, мира и человека в нем. В нем не было ничего важного, конечно, если только магистр не использовал особый шифр. Но что-то подсказывало монаху, что шифром здесь и не пахло.

  - Это все не то... - пробормотал Дарвей, листая дневник. - Может, последняя страница внесет ясность... Где там конец?

   Лучше бы он туда не заглядывал. Увиденное повергло монаха в шок.

   "Здравствуй, Дарвей" - такими словами начиналось предсмертное послание магистра. - "Думаю, я в тебе не ошибся. Ты все-таки сумел отыскать мою маленькую сокровищницу мыслей. Молодец! Последуй совету умного человека, то есть меня - уезжай из столицы. После моей кончины накал страстей достигнет своего предела, как бы не обжечься или того хуже - не сгореть во взметнувшемся пламени.

   Да, тебе, наверное, странно видеть меня мертвым - ведь я так долго жил, но что поделаешь... Все равно я был неизлечимо болен. Мои дни сочтены, но я не хочу умереть как другие: тихо, в своей постели. Главное - это уйти красиво, наделав как можно больше шума. Как жил, так и умер - доставив всем много хлопот. Убийцы будут немало удивлены моей покорностью...

   Теперь я отправляюсь на встречу с Создателем. И надеюсь, ему угодна моя душа, ведь я служил его делу столько лет... Этот лист отсюда лучше вырвать. Можешь оставить его на память или уничтожить, решать тебе.