Очаги ярости (СИ) - Бреусенко-Кузнецов Александр Анатольевич

2

Он, во-первых, однажды без спросу явился в Новый Зеон и коварно искал встречи с верховным бишопом. Эти встречи неверным обычно не запрещены, но при условии чистосердечного помысла. У Гильденстерна же помыслы были черны, потому-то верховный бишоп Амос изверг его из Зеона. И повелел поскорее садиться в поганый свой вездеход.

Он, во-вторых, появился в Зеоне снова. В этот раз уже честный водитель Брандт отказался его привезти, но привёз водитель Берт Лоренцер. Этот водитель был тоже хитрой лисой. Жестоковыйный долго работал в Зеоне, но не открыл своё сердце и в господа не уверовал. Злой Гильденстерн его сбил с пути окончательно. В несправедливый, организованный грех.

В-третьих, ещё Гильденстерн выдавал себя за другого. Даже в Зеоне, где истина ведома братьям, он пытался назвать себя именем «Майк Эссенхельд», не помышляя, как ложь его отзовётся. Также он лгал, что является ксенозоологом и обещал очищение от ксенофауны наших священных мест. С ложью он снова прорвался на высочайший приём к верховному бишопу, но в ужаснейших кознях так и не преуспел.

Он, в-четвёртых, обманом попал в круг учёбы послушников, что под дланями пастора Джорджа просветлял свои души учением нашего Воинства, где пытался сеять сомнение среди верных. В бурной полемике был опровергнут навзничь, но раскрыть свою душу опять же не пожелал. Был наказан за свой вероломный нрав и в наказанье отправлен в котловину Грибного леса с целью сбора грибов, но и грибы собирал через силу, ни разу не делал нормы.

В-пятых, он вновь появился на приём к его высокопреосвященству Амосу, он сказался исправившимся и осознавшим свой грех с целью втереться в доверие, и, пусть истинного доверия, просветлённого Асмодеем, не дождаться ему, как надоев от саблезуба, но мерзавец был всё-таки принят как толкователь асмодеевой воли, высочайше проявленной самому верховному бишопу в его снах, он посмел свои грязные руки простереть к Церемонии исторжения Храма Асмодея из планетарных недр, он то и дело смеялся над нашим великим проектом, он осквернял его недостойными своими устами, и всё это было в-пятых…

Он, в-шестых, осквернил и испортил делом саму Церемонию. Он посмел инструктировать самого верховного бишопа! Из-за этого церемония сразу пошла вкривь и вкось, жертвы адептов чуть не пропали без результата. Вынос на поверхность господнего Храма совершился наполовину, а гробы в этом храме отверзались наполовину...

Да, я же так и сказал, что наполовину. Полностью не отверзлись!

Да потому никого и не вышло из этих гробов!

3

Про гробы вам особенно интересно? И про мертвецов?

Мертвецов там в гробах сколько угодно осталось. Хоть вытягивай их оттуда, хоть не тронь. Нет, ну сами уже не выйдут. А вы в курсе, кто в том виноват — Гильденстерн!

Потому ты хоть слушай, хоть нет, а я продолжаю.

Он, в-седьмых, обокрал и убил верховного бишопа. И паломников к новому Храму всех погубил. Но Асмодей — он всё видит! Он всё слышит и носом чует! Он всегда замечает, когда на ладонях кровь! И ни за что не попустит убийство своих адептов.

Он, в-восьмых, обольстил наш посёлок. Из-за него больше Новый Зеон не свят. Верным адептам приходится скорбно таиться от Пита-отступника и скрывать почитание имени «Асмодей». Пит-отступник доволен, он ныне верховный бишоп! А кому он обязан счастливым постом в иерархии? Гильденстерну и собственной неразборчивости; только этим двоим.

Он, в-девятых, сбежал из Зеона. И сидит в Бабилоне, будто не при делах. Он надеется, что Асмодей далеко, но у господа длинные руки. А у каждой руки есть угодное господу имя, братское имя.

Я вот тоже рука, моё имя Бартоломей. Я рука трудовая, мне надо уже работать, убивать нечестивца оружием. Кто сковал меня, тот рискует, сильно рискует, потому что, как я говорил, призревает за мной Асмодей. Если меня немедленно освободят и вернут мне нож, в этом случае Асмодей будет не сильно гневаться, а кого-то накажет и остальных простит.

Вывод отсюда один: ну-ка, освобождайте!

Почему у меня на руках до сих пор браслеты? Это отъявленное непочтение к брату Бартоломею из Асмодеева Воинства! За непочтение сам Асмодей будет карать, непочтение — зло!

И сразу по морде? Эй, да ведь это же глупо!

Вдруг разбудишь во мне опасный очаг ярости?!

Ладно, ты парень бесстрашный, сдохнуть тебе нипочём… Но Асмодей — он умеет быть и благодарным! Если кто-то из вас мне поможет в освобождении и в исполнении миссии… А той миссии — да всего ничего: порешить врага-Гильденстерна… То тогда наш господь наставит на вас рога не отмщенья, а изобилия.

И посёлок ваш, Бабилон, чудно преобразится. В знак грядущего счастья я готов даровать ему томос. Он позволит вам здесь выбирать своего верховного бишопа на правах бишопата дочерней церкви Зеона!

Ай!

Ну за что вы опять праведника по почкам?

Ведь Гильденстерн — он самим вам богопротивен!

Интерлюдия 1. Нелепые сбивки

(мыслит некто в библиотеке Башни Учёных, элитный квартал, Новый Бабилон)

1

Лишь закроешь глаза, мимо топают мёртвые.

Вроде будильника для твоего интеллекта.

«В пятницу будет собрание», пообещал Родригес. И понадеялся на одного тебя. Быть тебе мозгом следственной операции.

Что ж, раз такое дело, возьмёмся теперь за неё, за проблему зомби.

Нет, не теперь. Ещё далеко до пятницы.

А Бенито каков молодец! Он поставил задание так, как умеет, наверное, только он: позаботившись и о том, чтобы тебя оно развивало.

Не как у Флетчера с теми дурацкими хвандехварами. Там было что — спекуляция на крайне бедственном положении новичка, беззастенчивая манипуляция с твёрдым решением кинуть.

Честность — политика лучшая, что и говорить. Вот сейчас из-за доброго отношения и анализ проблем зомбаков пойдёт, как по маслу…

Нет, не то чтобы прямо сейчас. Но непременно пойдёт. Вот как только тебя посетит вдохновение. Ну, до пятницы-то посетит… Чтобы его приблизить, был бы смысл завершить основные задачи, те что были недавно начаты, но к финалу пока не пришли.

Навести порядок с гештальтами.

Что поделаешь, если твой ум работает так? Это не зло и не благо, это его природа. В ней спонтанность идей доминирует над дисциплиной.

Или так: дисциплина прошлого дела требует к себе уважения.

2

Дело прошлое, а не бросишь. Наскоро дочитай сидский источник «Магический Альманах». Толку с такого быстрого чтения очень-очень немного, просто процесс, прерванный откровенно, на тебя сильнее обидится.

«…В эту пору получено новое скучное дело…» — ахха-ха, сидский маг до сих пор пытается что-то жёлчно предвосхищать. Не старайся, приятель, читатель уже спешит. Он заметит твою проницательность, но не оценит!

…Что, и всё?..

Текст обрывается. Прежде была бы досада. Но не сейчас: как-никак, сэкономлено несколько нужных часов, чтобы успеть вдохнуть новую жизнь в проблематику зомби.

Сэкономлено? Как бы не так! Твоя мысль ещё бродит в строчках.

Кстати, неясно, оборван ли сам источник, или профессор Шлик резко прервал работу над этой копией. Больше похоже на то, что иную задачу получил сидский автор — «…скучное дело с выставлением сторожа…» на последней странице говорит само за себя. Впрочем, нельзя исключать и того, что у бедного Шлика отобрали оригинал. Отобрали затем, чтобы выставить на продажу, а она лимитирует время на изучение расписанием автоматических рейсов грузовозов с Эр-Мангали.

Между прочим, Шлик трудится здесь же, в Башне Учёных, можно долго не думать, а прямо спросить у него. Жаль, что желание спрашивать пропадает, стоет обдумать ответный вопрос профессора. Въедливый Шлик непременно же спросит: «Почему это так интересно?». Вот попробуй тогда извернись, объясняя читательский интерес, необычный для ксенозоолога.