Сёма - Яна Грос
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По мере того как подрастал Арик, Евдокия стала больше уставать и уже не чувствовала себя счастливой, как она того хотела. В своём дурном настроении Евдокия винила мало зарабатывающего менеджера Семёна, который не мог удовлетворить все её потребности. Приступы депрессии, сменяющиеся агрессией, стали носить постоянный характер.
— Пойми, сейчас лето, в квартире невозможно находиться! Кондиционера нет, вентилятора нет… повсюду валяются игрушки, бутылочки, использованные памперсы и туалетная бумага, чипсы и макароны, мои тапочки прилипают к полу… От этого кислого запаха, который стоит в квартире, можно умереть! Чего ты ждёшь? Сколько можно это терпеть? Почему ты ничего не хочешь решать? Я женщина, и я заслуживаю счастья! Я хочу уехать… сбежать на другой континент… в Мексику… подальше от тебя, от родителей, от Арика… Я хочу жить около океана, слушать голос моря в ракушках, дышать морским воздухом, кататься на лодочках и пить свежевыжатые соки!
Во время приступов психоза Евдокия плакала, смеялась, скороговоркой проглатывала слова, поэтому Семён не мог разобрать и половины того, что она хотела ему сказать. Но супруг никогда не переспрашивал жену, чтобы не обидеть. Он молча соглашался со всем, что творила Евдокия. Некоторые поступки вызывали недоумение, иногда даже протест, тогда он хватался руками за голову, глубоко дышал и пытался себя убедить, что Евдокия — это его единственная долгожданная жена и она всё делает правильно, потому что она мудрая, умная женщина, любящая жена и заботливая мать.
После одного из таких приступов Евдокия собрала вещи и уехала вместе с Ариком к своим родителям. Для Семёна это был чудесный спокойный период, поскольку его жена и ребёнок жили всё лето на даче, а он остался в городе в одиночестве. Семён был верным мужем и отличным отцом, поэтому за все три месяца, что супруга провела на даче, он ни разу не привёл в квартиру друзей или девушек. Единственное, что он мог позволить, — напиться до беспамятства в местном баре, а потом кататься всю ночь на велосипеде по Москве. Чем Евдокия дольше находилась на даче, тем больше Семён отдалялся от неё, несмотря на ежедневные долгие телефонные разговоры. Со временем мужчина перестал интересоваться её здоровьем, не спрашивал о таблетках от головы, которые она должна была пить ежедневно, и даже забывал про Арика.
В отличие от Семёна, летние каникулы на даче не приносили Евдокии спокойствия и радости, ради которых она оставила Семёна одного в Москве. Женщина надеялась, что её мать будет хорошей нянькой для трёхлетнего Арика и прекрасной горничной для неё, но гордая властная мать сорвала её планы, неожиданно заявив:
— Доня, неужели тебе так сложно справиться с маленьким ребёнком? Не вижу в этом ничего сложного! С утра надо его разбудить, подмыть, умыть, почистить зубы… потом нажарить сырничков, отварить овсяную кашку на молоке, но не на жирном, а на однопроцентном, слышишь?! Покормить этой кашкой… умыть… Потом погулять с ним, попеть песенки, почитать детские стишки, поиграть в развивающие игры. После этого привести домой, сделать гигиенические процедуры, затем приготовить на обед какой-нибудь лёгенький супчик на курином бульончике, не жирненький, Арику нельзя жирное… салатик постругать… мяско пожарить, котлетки паровые потушить, пюрешечку сделать… Затем покормить его, помыть посуду и спать уложить. А пока Арик спит, постирать, погладить, пропылесосить, помыть полы, начистить зеркала, окна, в огороде полить капусту, морковку, редиску, выкорчевать сорняк…
После слова «сорняк» Евдокия в бешенстве поднималась в свою бывшую детскую комнату на второй этаж и кричала. Она билась в истерике о стены, об пол, кровать, бросала на пол вазы, посуду, срывала шторы, выбивала головой окна, а потом, неожиданно почувствовав усталость, моментально засыпала прямо на полу.
…Телефонный звонок в три утра разбудил её.
— Да, — ответила Евдокия и, услышав в трубке плач, спросила: — Это кто? Это вы, Валентина Петровна? — она узнала голос своей свекрови. — А где Семён? Мне срочно нужен Семён! Почему вы звоните по его телефону? Кто вам разрешил?! — Евдокию нервно потряхивало.
— Сёмка сбросился с 12-го этажа этой ночью! — всхлипывала старуха.
— Как? — удивлённо и одновременно равнодушно ответила Евдокия.
— Вот так! Теперь ты свободна как птица, а Арикунчик без отца! — с упрёком произнесла старуха.
— Ну ладно… Может, не всё так страшно, как кажется на первый взгляд? Где он сейчас? — спросила Евдокия, но услышала в трубке молчание, так как старуха отрубила телефон. Евдокия тут же снова набрала номер свекрови.
— Валентина Петровна, раз с Семёном вышел такой конфуз… гм… неловко, конечно, об этом вас просить, но… вы не могли бы прибраться у нас в квартире? Просто там такой беспорядок… я не могу там ни ванну принять с лепестками роз и с игрушками, ни масочку сделать… — проныла Евдокия.
— Не волнуйся, Донечка, я всё сделаю, как ты попросила… И я уже здесь прибираюсь, — ответила старуха.
— Ну и слава богу, отлично! Спасибо вам большое! Не знаю, как бы я справилась без вас! У меня Арик, сами знаете, с ним столько хлопот… он не спит, всё время что-то требует, постоянно говорит мне «нет», я очень устала за ним носиться…
— А как же твоя мать, она разве не взяла на себя уход за Ариком? — поинтересовалась старуха.
— Нет! Она вообще мне ни в чём не помогает, я всё делаю одна! И готовлю, и стираю, и убираюсь в особняке, и присматриваю за Ариком… в общем, мне очень тяжело… плюс на мне ещё огород. Вчера, например, я прополола шесть соток… Вы вообще можете себе такое представить?!
— Бедняжечка… — словно посочувствовала старуха.
— Когда уборка будет завершена и я смогу заехать в свою квартиру? — строго спросила Евдокия.
— Сегодня же. Я уже всё убрала!
— А вещи Сёмы куда дели?
— Выкинула, чтобы тебе о нём ничего не напоминало… Донечка, я так рада за тебя, теперь ты свободная женщина и обязательно в ближайшее время найдёшь себе достойного богатого бизнесмена, который будет носить только брендовую одежду, ездить исключительно на
