Перевёрнутый мир (СИ) - Иминова Ольга

Андре не возражал, но только попросил предварительно познакомить их с Алексом. Он опасался, как Нина будет реагировать на новое лицо, и хотел исключить все возможные осложнения.

Глава 6

Всю следующую неделю Алекс отказывался от встреч с девушками, ссылаясь на неотложные дела. А когда неожиданно столкнулся с Николь в парке, то понял, что зря избегал этих встреч: ничего не изменилось, и он всё больше к ней привязывался.

Это было как наваждение. Он плохо спал, толком не ел, через раз посещал тренировки. Её образ, как паутина, окутал его с ног до головы. В мыслях была только она, её лицо, улыбка.

Его начало раздражать, что каждый раз, когда они встречались, ему хотелось защитить её от всего мира, хотя никакой угрозы не предвиделось. Хотелось каждую секунду быть рядом с ней, чувствовать её дыхание, ощущать её запах.

А с запахом вообще было не понятно. Он опять не чувствовал Стеф, хотя Богдан в разговорах упоминал о специфичности её запаха. Но при этом он его не отталкивал. Он просто присутствовал, и всё.

А Николь пахла по-другому. И он никак не мог определить, что это был за запах, который безудержно манил его и не давал покоя.

Он пытался переключаться на свои увлечения, но через некоторое время опять думал о ней. И когда засыпал — во сне снова была она: улыбающаяся, тревожащая его сердце и душу.

Алекс понимал, что всё больше вязнет в будоражащих его чувствах. Раньше на него временами накатывало одиночество, но он умел с ним договариваться, и в целом был доволен своей жизнью. Но сейчас всё изменилось.

Его съедало чувство неизвестности, неопределённости и невозможности с кем-то об этом поговорить.

Вскоре Богдан стал замечать, что с Алексом что-то творится. Связав это с их встречей с девушками, он расстроился и подумал о возврате у Алекса былых чувств к Стеф. Он не стал тянуть и напрямую спросил об этом у Алекса.

— Нет, даже не думай, — рассмеялся тот. — Второй раз я в эту реку не войду.

— Тогда что? — Богдан неотрывно смотрел на него, всё еще полный сомнений.

И тут только Алекс догадался, что того съедает элементарная ревность. Ревность его к Стеф. А это чувство, как известно, может выкидывать такие коленца, что лучше с ним не шутить.

Решив, что молчать больше нельзя, он признался ему о своем увлечении Николь. Но только как об увлечении.

Услышав это, Богдан облегчённо вздохнул и обрадовался, что наконец-то его наставник, после стольких лет одиночества, нашёл себе подругу.

— Это же здорово! Николь хорошая девушка. Милая, общительная, веселая. Только, — он скривился, — не слишком ли она молода для тебя?

— Да, ты прав, молода, — подтвердил Алекс. — Но это не самое страшное. Есть вещи похуже: её сущность, семья, старейшины. Не хочется, чтобы повторилась история со Стеф.

— Ты меня пугаешь, — Богдан действительно выглядел испуганным, потому что сам находится в такой же ситуации. — Как повторится? Ты же говорил, что времена уже не те.

— Да говорил, времена не те, — вздохнул Алекс, — а нравы и правила в их клане наверняка остались те же. В этом-то и проблема.

Прошла ещё одна неделя. С каждым днем Алекс становился всё мрачнее. Он с неохотой ходил с Богданом на тренировки, был там рассеян. Начал пропускать лекции, неопределённо отвечая на вопросы, где пропадает.

А когда наступил день рождения Богдана, он облегчённо вздохнул. Свобода. Контракт выполнен, и он волен поступать, как ему вздумается.

Нет, он не собирался бросать Богдана. Их отношения уже давно переросли контрактные. Но, чтобы разобраться во всем этом водовороте чувств, которые роились в его душе, ему была нужно прежнее состояние независимости.

Решение пришло неожиданно. В какой-то момент ясности ума, к нему пришла мысль, что нужно бежать. Бежать подальше, быстро и до изнеможения, чтобы усталость перебивала всё: мысли, чувства и эмоции. Как советовал Сервантес.

— Богдан, мне нужно уехать, — Алекс в задумчивости смотрел в окно.

Богдан отвлекся от компьютера и повернулся к нему.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Надолго?

— Не знаю. Мне нужно во всём разобраться.

— А что не так? — удивился Богдан

— Николь, — не поворачиваясь, ответил Алекс.

— Неужели всё так плохо?

— Нет, не плохо, только хорошего мало. Меня к ней тянет, и я пока могу сопротивляться этому.

— А зачем сопротивляться? — ещё больше удивился Богдан. — Вдруг это твоя судьба?

— Я ещё не решил, — вздохнул Алекс. — Я не чувствую уверенности. Моя жизнь разваливается на части и меня это беспокоит. Я не могу понять, что со мной происходит. В общем, я отлучусь на неделю. Пожалуйста, не вляпайся без меня в какую-нибудь историю.

— Есть, командир, — приставил руку к голове Богдан. — А вообще-то уже 4 часа, как ты мне не наставник.

— И что это меняет? — пожал плечами Алекс. — Если что случится, спрос всё равно с меня. Кстати, с днём рождения. Подарок за мной.

— Я весь в ожидании, — театрально закатил глаза Богдан. — Ладно, я буду хорошо себя вести. И куда рванешь?

— В обсерваторию. Давно уже пора начинать дипломную работу. Вот и будет повод всё обдумать. Да и девушкам будет объяснение.

— Всё будет нормально, — уверил его Богдан. — Спокойно решай свои проблемы. А когда вернёшься — отпразднуем.

И Алекс побежал. Долго и без оглядки. Но что для него расстояние? Он мог бежать без отдыха весь день. Вот и сейчас он бежал и не чувствовал усталости. Стремительный бег был ему в радость. Он готов был бежать ещё быстрее и еще дальше, лишь бы выбросить из головы навязчивый образ и мысли, которые его пугали. Его, прожившего 148 лет и ничего раньше не боящегося.

Незаметно за спиной остались знакомые места, и начались предгорья. Солнце спряталось за пиками гор, ненадолго осветив их переливами красок.

А затем наступили сумерки, время борьбы ночи и дня, исход которой был один во все времена: ночь вступила в свои права, укрыв всё темным покрывалом.

Местность заметно изменилась, он всё больше поднимался ввысь в горы. Изредка поглядывая на небо, Алекс отметил, как ярко здесь светят звёзды, искрясь и переливаясь. Этот звездный узор был ему знаком и понятен. Он изучал эти созвездия очень давно, учась на факультете астрофизики. Они были для него уже как родные.

И каждый раз, когда он поднимал глаза к небу, появлялась она, её лицо, её глаза. Не останавливаясь, он тряс головой, пытаясь отогнать этот образ.

Сколько прошло времени, он не знал. Наконец он очутился на вершине обрыва, спускающегося в океан. Волны с шумом бились о каменную стену. Стоял невероятный грохот. А он, заворожённый красотой этот места, упал на живот, и, положив морду на лапы, смотрел, как горят звезды в тёмном безмолвии ночи. К нему пришла долгожданная усталость, и он заснул.

Проснувшись от пригревающего солнца, он открыл глаза и невольно залюбовался величественной далью океана. В животе послышалось урчание, и он почувствовал, что голоден. Потянувшись, он схватил зубами рюкзак с одеждой и, повернув на юг, стал спускаться в долину, где между холмами виднелись купола обсерватории. По пути он поймал зазевавшегося кролика и, насытившись, продолжил свой бег.

Спускаясь с очередного холма, он увидел петляющую внизу дорогу. Обернувшись в человеческую сущность, Алекс достал из рюкзака одежду и, переодевшись, спустился вниз к подножию холма. Медленно передвигаясь по обочине, он услышал за спиной шум подъезжающей машины и поднял руку.

Его подвезла молодая веселая пара, которая направлялась в свадебное путешествие в горный кемпинг. Попросив остановится возле центральных ворот, Алекс поблагодарил их и пригласил посетить демонстрационный зал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ребята с радостью согласились, но с оговоркой, что заедут сюда на обратном пути.

Алекс пожелал им хорошей дороги и направился к проходной.

Поднявшись на административный этаж и переговорив со своим куратором, которого ему определили на факультете, он направился в столовую. Там он вызвал настоящий ажиотаж, заказав себе пару стейков с жареной картошкой, две порции сосисок в тесте и большой кусок яблочного пирога.