Железнодорожница 2 - Вера Лондоковская

лежала на полу мертвая. Многие тогда заметили, что очень уж вовремя он уехал из дома с детьми — именно в тот момент, как все случилось. Но виновным его никто не признал, алиби железное. Дело закрыли с формулировкой «погибла при невыясненных обстоятельствах».

— А причина смерти? — не поняла я.

— Не выяснено, — развела руками Валентина Николаевна. — У нее была репутация пьяницы, ее даже регулярно закрывали в квартире, чтобы не напилась. Но тогдасобутыльники по веревке через окно передавали спиртное. И в общем, никто особо не удивился такому финалу.

— От пьянки, конечно, можно умереть, — пробормотала я, — но не так же быстро. А вскрытие было?

— Не знаю, об этом речь как-то не заходила. Мы с Сергиевским развелись заочно, и я вышла замуж за Василь Васильича. Его дети, хоть и были маленькими тогда, а с характером — ни меня, ни мою дочь принимать не хотели. Много с этим было трудностей. Но тем не менее, много лет мы прожили в одной квартире., а когда моей дочери исполнилось пятнадцать, она вдруг резко изменилась — стала пить и гулять.

— Да вы что? — изумилась я. Это в советское время и в приличной семье!

— Да, и никто ничего с ней не мог поделать. В восемнадцать лет она уже выскочила замуж, и самое интересное, за приличного парня, курсанта морского училища. Может, он по расчету на ней женился, не знаю. Но только издевается она над ним, как может. Изменяет, пропадает в каких-то компаниях. Иногда на его глазах садится в такси с другим и уезжает.

— А где они живут?

— У его родителей. Они ее прописали на радостях. Как же, такое родство с самим Василь Васильичем. Мечтают о внуках. А вскоре после этой свадьбы — как гром среди ясного неба — Василь Васильич нашел себе другую женщину, моложе его на двадцать лет. И она уже ждет ребенка.

— Да вы что? — я в который раз ахнула. — А с вами-то что?

— А со мной он развелся.

— И где вы теперь живете?

— А нигде, — на лице женщины отобразилась грусть. — Своего жилья у меня нет, дочь сама живет у родителей мужа. Разменивать квартиру Василь Васильича я даже пытаться не стану. Сами понимаете. Во-первых, тягаться с такой величиной бесполезно. А, во-вторых, он теперь в трехкомнатной с двумя взрослыми детьми и молодой женой. Да и третий ребенок скоро появится. К Сергиевскому возвращаться — вообще не вариант. Он тоже давно женат на другой женщине. А у меня из родственников — только сестра в Москве да мать в Тульской области. Вот, еду в Москву. Не знаю, как сестра примет и поможет ли чем-то, но надеюсь устроиться там. Не получится — поеду к матери. Но больше всего я хочу начать новую жизнь с хорошим человеком.

Она украдкой взглянула на нашего деда, и тот ответил ей теплым взглядом.

Ритка, не удержавшись, фыркнула. Я моментально наградила ее укоризненным взглядом.

Тогда девчонка, зажимая рот ладошкой, выскочила из купе.

А дед и Валентина Николаевна ничего не заметили и продолжали смотреть друг на друга.

Что ж, я буду очень рада, если у них получится завязать крепкие отношения. В случае чего, ему есть куда привести свою избранницу. Главное, ни в коем случае не торопиться ее у нас прописывать. А то сколько таких случаев, когда нового родственника прописали, а потом пожалели, да поздно.

Смотрела я на этих немолодых людей, и начали меня вдруг терзать мысли о том, что их ждет в недалеком будущем. Пройдет каких-нибудь девять лет, и Советский Союз распадется. Что будет с дедом и Валентиной Николаевной, которые сейчас так счастливы и не могут наглядеться друг на друга?

А будет ужасное. Первым делом заморозят их счета на сберкнижках. Я помню рассказы Пал Саныча о том, что творилось в девяносто первом, сразу после развала Советского Союза. Деньги начали стремительно обесцениваться. То, что вчера было целой тысячей рублей (примерно полугодовой средний заработок), на другой день станет стоимостью булки хлеба и нескольких стаканчиков мороженого.

Если люди приходили в сберкассу и хотели снять хотя бы эти деньги, им отказывали, говорили, что денег нет. Потом вроде бы стали понемногу выдавать, но очереди растягивались на многие километры. И получали люди совсем не те деньги, которые когда-то вкладывали.

— Знаешь Катерину Геннадьевну из отдела кадров? — рассказывал Пал Саныч. — Так вот она с мужем приехала к нам из Полтавы.

— Откуда? — изумлялась я. Не знала таких подробностей о нашей кадровичке.

— Из области на Украине. У них была цель — заработать в морях денег на дом в Полтаве и уехать туда, на свою родину. Катерина Геннадьевна получила расчетку за первый месяц путины и глазам своим не поверила. Бегала, у всех спрашивала: «Это за год зарплата или за месяц?». Оказалось, за месяц. Да, тяжело обрабатывать рыбу на конвейере, стоять в резиновых сапогах по колено в воде. Даже в туалет отойти некогда. Но и платили за это достойно.

— Так они вместе с мужем так работали?

— Ну, конечно, вместе на одной плавбазе. Через год пришли с рейса, положили весь заработок на книжку, и опять в рейс. Спустя несколько лет денег скопилось достаточно, чтобы и дом в Полтаве купить, и зажить там безбедно. Пришли они в сберкассу — забрать свои деньги, а им говорят: «Мы деньги временно не выдаем».

— Как? — изумилась я и в который раз подумала, что в жизни может быть всякое.

— Так это уже девяносто первый год был. Катерина Геннадьевна с мужем видели, что цены каждый день растут, и их деньги в сберкассе превращаются в пыль, а снять не могли.

— Как они вообще пережили такое?

— Молодые были. Да и здоровья крепкого, — пожал плечами Пал Саныч. — Потом пронесся слух, что вроде стали потихоньку выдавать деньги. И все люди ринулись в сберкассу. Очереди, давка. Катерина Геннадьевна с мужем несколько дней стояли в такой очереди. Чего только не насмотрелись! За многие часы ожидания люди сознание теряли. Им пытались вызвать скорую. Однако, по номеру «ноль три» отвечали, что не приедут, потому что им не платят зарплату, и у них забастовка. Полный бардак и хаос. А однажды кто-то из стариков в очереди упал и больше не поднялся.

— Умер, что ли? —