Орел в песках - Саймон Скэрроу

— Да что за проклятая земля! — взорвался Макрон. — Что, у всех мозги от солнца сварились? Что за ессеи? Еще одна проклятая секта?

— Прошу прощения, командир. — Оптион пожал плечами. — Так обстоят дела. У моих людей строгий приказ — ни в коем случае не оскорблять ессеев.

— Тогда ладно. Устрой наших людей и накорми их. Я хочу поплавать.

— Плавать, командир?

— Да. В море. — Макрон заметил удивление на лице оптиона и раздраженно воскликнул: — Только не говори, что наши милые ессеи откажутся разделить со мной целое проклятое море!

— Нет, командир. Дело не в этом…

— Позаботься о людях и лошадях, — прервал его Макрон и повернулся к Катону: — Ты идешь?

— Обязательно, — улыбнулся тот. — Ни за что не пропущу.

Уголком глаза Макрон заметил, что его друг обменялся понимающим взглядом с Симеоном и резко повернулся.

— Что еще?

Катон с невинным видом ответил:

— Ничего. Пойдем купаться.

Два центуриона сняли доспехи и, оставшись в туниках и сапогах, спустились по каменистому склону к берегу. Пройдя немного в сторону, они обнаружили широкий галечный пляж и, раздевшись, сложили одежду, пояса и кинжалы на валуне. Макрон устало добрел до воды и пошел дальше, сопровождаемый любопытным взглядом приятеля. Погрузившись по пояс, Макрон поднял руки и потер пальцы друг о друга.

— Странно… как будто масло. — Центурион посмотрел на пальцы, понюхал и лизнул. В тот же момент его лицо исказила гримаса. — Фу!

— Что такое?

— Вода. На вкус ужасная. Слишком соленая.

— Тогда не пей, — посоветовал Катон. — Просто плыви.

— Для такого плохого пловца ты что-то слишком рвешься в воду.

Катон засмеялся.

— Сейчас поймешь.

Макрон слишком устал, чтобы продолжать разгадывать намеки Катона, и отвернулся. Вытянув руки, он бросился в ласково набегавшие волны моря, однако вместо того, чтобы погрузиться под воду, всплыл, как пробка. Едва он попытался сделать гребок, ноги словно выскочили из воды.

— Да что за проклятье?

Катон захохотал и направился к другу. Еще не зайдя по плечи, он ощутил, как вода выталкивает его. Чувство было очень странное, и Катон восторженно улыбнулся. Макрон все еще барахтался, пытаясь отплыть хоть на несколько гребков от берега.

— Смешно. — Макрон сдался и перевернулся на спину. Без усилий лежа на спине, он посмотрел на Катона: — Значит, поэтому море и называют чудом природы.

Катон погрузился в воду и задрал вверх ноги.

— Правда, странно?

Справившись с удивлением, Макрон согласился, что ощущения и в самом деле приятные, и какое-то время экспериментировал, поворачиваясь в воде; оказалось, что лучше всего лежать на спине и грести руками, как веслами. Катон последовал его примеру, ухая, как мальчишка.

Они так громко плескались, что слишком поздно услышали предупреждающие крики со стены форта. Раздался стук копыт, отдаленный хруст гальки. Катон вывернул шею и увидел пятерых всадников, скачущих по тропинке вдоль берега Мертвого моря.

— Макрон! Вылезай!

— А?

Катон указал на всадников — до них оставалось меньше трехсот шагов. Центурионы бешено подгребли к берегу и, почувствовав под ногами дно, выскочили из воды. Всадники приближались, сверкая обнаженными клинками. У приятелей не осталось времени возвращаться к кинжалам.

— Плевать на одежду! К форту!

Они стремительно побежали по камням, морщась, когда острые края впивались в ступни. Достигнув тропинки, центурионы припустили по ней и начали подниматься к воротам. Часовой что-то прокричал вниз, во двор; через несколько мгновений два солдата выскочили из форта, бросили взгляд на приближающихся всадников и устремились вниз по склону, навстречу офицерам. Катон рискнул оглянуться на тропинку и ужаснулся, увидев всадников в ста шагах позади — те мчались, пригнувшись к гривам лошадей, и понукали их, взяв мечи на изготовку. Катон понял, что их с Макроном настигнут прежде, чем они доберутся до форта, и задолго до того, как до них добежит первый солдат.

— Беги! — проорал Макрон, взбираясь рядом по склону. — Эти твари уже близко.

Катон несся, втянув голову в плечи, словно это могло спасти его от меча преследователей. Он почти не замечал боли в израненных ступнях, не отрывая глаз от ворот, и бежал изо всех сил. Топот копыт за спиной оглушал, и в последний момент Катон рискнул бросить взгляд через плечо.

— Проклятье! — заорал он, когда фигура первого всадника выросла над ним.

Взметнулся меч, готовый нанести смертельный удар. Катон увидел торжествующий огонек в черных глазах всадника и зубы, оскаленные в беспощадной улыбке. Центурион споткнулся и больно покатился на землю. Инстинктивно он повернулся и поднял руку. Бандит остался на месте, но в глазах его застыло удивление. Из груди торчало древко стрелы. Меч выскользнул из руки всадника и звякнул о землю рядом с Катоном. Потом бандит сполз с коня и с глухим стуком рухнул на камни. От удара воздух с хрипом вырвался из его легких. Катон подхватил оружие и поднялся в боевую стойку. Следующий всадник возник рядом, обогнув лошадь, оставшуюся без седока. Макрон замер в нескольких шагах от друга.

— Беги, Макрон! — крикнул Катон. — Не останавливайся!

— Пошел ты! — рявкнул центурион, делая шаг к приятелю.

— Ты ничего не сможешь сделать! Беги!

Промедлив мгновение, Макрон упустил время, и очередной всадник рванулся вперед. Его лошадь повалила Макрона навзничь, но смертельного удара не последовало: стрела вонзилась под ребра врага, он согнулся пополам и вывалился из седла вбок. Следующий всадник, озадаченный и напуганный безошибочными выстрелами лучника, натянул поводья и бросил взгляд на форт. Третья стрела пробила горло соседнему наезднику, и он рухнул с лошади, ухватившись за шею; кровь с бульканьем устремилась из раны. Его товарищ что-то закричал, двое оставшихся в живых развернули лошадей и пустили их галопом по тропе, не смея оглядываться. Катон несколько мгновений провожал их глазами, тяжело дыша, и лишь потом разжал пальцы на рукояти меча. Приятели были спасены.

— Ты как? — спросил Катон.

— Прекрасно. — Макрон несколько раз тяжело сглотнул и кивком указал на три трупа на земле: — Лучник отличный, чтоб его…

Катон повернулся и взглянул на парапет над воротами форта. Ярко освещенный заходящим солнцем Симеон опустил лук и помахал рукой.

Катон слегка поклонился, а Макрон за его спиной коротко хохотнул.

— Напомни мне никогда не нападать на его караваны.

Глава 5

На следующее утро, когда колонна покинула форт, глаза всадников тревожно обшаривали окрестности. Вчерашняя атака не была делом рук обычных грабителей. Это была спланированная попытка уничтожить двух центурионов; стало ясно, что за ними следили с самого Иерусалима. Выжившие после нападения будут преследовать их, выискивать возможности для нового удара. А еще вполне возможно, подумал Катон, что пять всадников были частью большей группы; тогда колонну может поджидать засада.

— Что за земли отсюда до Бушира? — спросил Катон у проводника, когда они покинули Кумран и двинулись дальше по берегу Мертвого моря.

— На этом берегу реки Иордан нам вряд ли что-то грозит; и на восточном берегу какое-то время тоже. Опасность поджидает там… — Симеон махнул в сторону гор на дальнем берегу моря. — Чтобы достичь Бушира, нужно идти вверх по высохшему вади. На плато до темноты мы не доберемся. Если наши друзья собираются напасть снова, там это и произойдет.

— А другая дорога есть?

— Конечно. Можно пойти дальше на север — там хорошая дорога на Филадельфию [1]. Потом повернуть на юг — по караванному пути в Петру. На это мы потратим лишних два-три дня. Хочешь, чтобы я вел вас так?

Катон задумался и покачал головой.

— Вряд ли разумно предоставлять им лишнее время для подготовки. Что скажешь, Макрон?

— Если они хотят напасть, пусть нападают сегодня. Я готов.

— Отлично. — Катон улыбнулся. — Пойдем прямой дорогой.

Какое-то время они ехали молча, потом глаза Макрона вспыхнули — он обратил внимание на кончик лука, торчащий из седельной сумки Симеона.

— Ты вчера отлично стрелял.

— Благодарю, центурион.

Макрон помедлил и неловко продолжил:

— Спас нам жизнь.

Симеон повернулся и сверкнул белозубой улыбкой.

— Вряд ли меня похвалили бы, если бы убили тех, кого я приставлен охранять. Флориан наверняка вычел бы из моей платы.

— Так ты еще и телохранитель, а не только проводник?

— Я уже говорил, центурион, что провел много лет в пустыне, сопровождая караваны. Времени более чем достаточно, чтобы научиться владеть оружием. А учили меня лучшие воины Аравии.

— А почему ты бросил? Я имею в виду — сопровождать караваны?

— Это тяжелая жизнь. Я устал. Вместо меня работает мой приемный сын, Мурад — командует отрядом охранников на дороге из Петры в Дамаск.