Синьор Тодеро-брюзга - Карло Гольдони

Марколина. Ах, дорогой муж, вы не знаете своего отца. Если дело идет о выгоде, он ни перед чем не остановится.

Пеллегрин. Ну, еще рано об этом говорить. Посмотрим, что он скажет. Узнаем, кого прочит в женихи.

Марколина. Послушайте! Лучше синьора Менегетто никого не сыщешь. Если со свечой искать будем, такого мужа не найдем. Приличный молодой человек, единственный сын, с достатком, любезный, знающий, понимающий, рассуждающий, — какого же дьявола вам еще нужно?

Пеллегрин. Да что, он один, что ли, на свете? Неужели других не найдется?

Марколина. Разве нельзя узнать, кого ваш отец забрал себе в голову дать Занетте в мужья?

Пеллегрин. Подождем — узнаем.

Марколина. Да, синьор, все будем ждать да ждать, а пока — упустим случай. Послушайте, синьор Пеллегрин, я говорю вам откровенно. Вы знаете, в каком я положении: я дала слово, и моя честь требует, чтобы я его сдержала. Женщина я щепетильная и имею дело с порядочными людьми; и для того, чтобы мою дочь не могли ни в чем упрекнуть, чтобы избежать шума и скандала, я пущусь на всякие хитрости, но выйду с честью из этого трудного положения.

Пеллегрин. Да пошлет вам бог удачу! Всякая порядочная женщина на вашем месте поступила бы так же, как вы. Дорогая жена, если вы меня любите…

Марколина. Если бы не любила, не терпела бы того, что терплю.

Пеллегрин. Вижу, знаю все сам. Когда-нибудь мы вздохнем свободно. Не отчаивайтесь. Ведь отец очень стар.

Марколина. Ах, милый мой, ваш отец всех нас переживет.

Пеллегрин. Не знаю, что и сказать! Пусть живет, пока небу будет угодно.

Марколина. Разумеется, пусть живет, я ему смерти не желаю, но пускай немного подумает, что мы тоже на свете существуем. Он глава семьи, но это не значит, что он может измываться над всеми. Пусть подумает, что у него есть сын. Если ему нужны помощники, так незачем обращаться к чужим, а вас оставлять сидеть в углу. Если хочет делать добро, то прежде всего не должен забывать о своих кровных.

Пеллегрин. Вы говорите так, как вам подобает. Как знать! Может быть, все переменится к лучшему. Уважим его. Будем послушны ему и на сей раз.

Марколина. То есть как это?

Пеллегрин. Дадим ему возможность выдать нашу дочь замуж.

Марколина. Если партия хорошая, я буду очень рада; если же нет, выцарапаю ему глаза. Всю Венецию вверх дном поставлю: либо я пропаду, либо он!

Пеллегрин. Ну, полно, Марколина, не волнуйтесь, не надо!

Явление седьмое

Те же и Чечилия.

Чечилия. Синьор Пеллегрин, пожалуйте вниз, в контору, вас хозяин зовет.

Пеллегрин. Иду. (Тихо Марколине.) Может быть, я что-нибудь узнаю.

Марколина. Подождите, пока сам скажет, а если нет — спросите. Попробуйте добром, постарайтесь выведать, кого он прочит в мужья дочке.

Пеллегрин. Хорошо. Постараюсь все разузнать. (В сторону.) Как знать? Надеюсь, что все пойдет по-хорошему.

Явление восьмое

Марколина и Чечилия.

Марколина. Скажите, вы знаете, где живет синьора Фортуната?

Чечилия. Да, синьора; она живет у Большого канала, где пристают барки с вином.

Марколина. Наденьте-ка платье и шаль и сходите к синьоре Фортунате; поклонитесь ей от меня и скажите, что мне необходимо сейчас же с ней поговорить. Попросите ее, если может, зайти ко мне, а не то я сама зайду к ней.

Чечилия. Слушаю, синьора, сейчас. А знаете, мне хотелось бы кое-что рассказать вам по секрету.

Марколина. Что именно?

Чечилия. Да вот, есть кое-что.

Марколина (в сторону). Может быть, она знает что-нибудь о дочери? (Громко.) Но только поскорее; мне надо, чтобы вы сходили по этому делу.

Чечилия. Только прошу вас, никому ничего не говорите.

Марколина. А зачем мне говорить? Если надо молчать, я буду молчать.

Чечилия. Так вот: старый хозяин хочет женить Николетто.

Марколина. Хочет женить Николетто? Откуда вы это взяли?

Чечилия. Я вам все расскажу, дорогая синьора, только никому ни слова.

Марколина. Да зачем же? Скажите, как вы узнали?

Чечилия (осматривается). Только бы никто не подслушал.

Марколина (в сторону). О, горе мне! Неужели старику пришла в голову сумасшедшая мысль отдать за него мою дочь?

Чечилия. Видите ли, сам Николетто мне об этом сказал.

Марколина. Он вам сказал? Ну, ну! Что он говорил?

Чечилия. Да то, что синьор Тодеро хочет его женить.

Марколина. На ком же он хочет женить?

Чечилия. Боюсь, что вы рассердитесь, если я вам скажу.

Марколина. Рассержусь? Почему я должна сердиться? Разве я имею к этому отношение?

Чечилия. Кто знает, может оказаться, что имеете.

Марколина (в сторону). У меня мурашки по телу пошли.

Чечилия. Видите ли, синьора, может быть, и я ошибаюсь, но, судя по словам Николетто и моим собственным предположениям, мне кажется, что не ошибаюсь.

Марколина. Ну, так, значит, кто же невеста?

Чечилия. Сказать по правде, думаю, что это я.

Марколина. Вы?

Чечилия. Да, синьора, я!

Марколина (в сторону). Ах, как будто бы легче стало.

Чечилия. Я выдаю вам эту тайну, так как знаю, что вы меня любите и будете рады, если я буду пристроена.

Марколина. Но скажите же мне, милая, какой смысл свекру женить этого мальчишку?

Чечилия. Уж не знаю, это его дело; знаю только, что все известно и синьору Дезидерио.

Марколина. И чтобы эта старая лиса, синьор Дезидерио, который по жадности, пожалуй, не уступит моему свекру, который считает себя нашим родственником и сидит с нами за одним столом, согласился женить своего сына на служанке без приданого, у которой нет ни кола, ни двора?

Чечилия. Дорогая синьора, хоть у меня и нет приданого, зато есть уменье, да и родня не только не хуже, а еще получше самого синьора Дезидерио.

Марколина. Но наверняка ли вы знаете, что хотят женить Николетто именно на вас? Что он вам говорил? Как он вам рассказывал?

Чечилия. Видите ли, когда хозяин пошел вниз, Николетто позвал меня и говорит: "Вы, — говорит, — не знаете, что синьор Тодеро хочет меня женить?" А я говорю: "Правда?" — «Правда», — говорит. А я говорю: "На ком же?" — говорю. А он говорит: "Не знаю, — говорит. — Сказал мне только, что я ее знаю, да когда станет мне известно, кто она, то я буду очень рад". — "Ну, — говорю я ему, — у вас знакомых никого нет, так, значит, невеста в доме". А он говорит: "Не иначе", — говорит. — Я говорю: "Может быть, — говорю, — это я?" — "Дал бы бог", — говорит. Ох, он ужасно рад, да и я, правду сказать, тоже довольна.

Марколина. И это все?

Чечилия. О, нет. Хозяин много раз говорил, что хочет выдать меня замуж.

Марколина. А говорил он с вами о Николетто?

Чечилия. Еще чего захотели! Разве вы не знаете, что это за человек? Он может ни с того ни с сего меня позвать и сказать: "Выходи за него, я хочу, чтобы ты вышла замуж". Ну, уж если он так скажет, придется выйти.

Марколина. Так, так. Все поняла!

Чечилия. Вы недовольны, что я выйду замуж?

Марколина. Ступайте, ступайте же туда, куда я вам приказала.

Чечилия. Я, можно сказать, пришла к вам по простоте душевной…

Марколина. Идите же, говорю вам, идите сейчас же, мне нужно…

Чечилия (в сторону). Ну и грубиянка! Еще хуже своего свекра. Вот, что ни говори, а это она из зависти, что не ее дочка замуж выходит!

(Уходит.)

Явление девятое

Марколина, одна.

Марколина. В этой истории мне не все ясно. Чечилии уже давно замуж хочется. От зеркала ее не оторвешь. Из ее слов выходит, что хотят женить Николетто; однако нет как будто разговора, что хотят женить на служанке. Руку отдам на отсечение, что мой полоумный свекор забрал себе в голову отдать за него мою дочку; а этот наглец Дезидерио, разумеется, поддакивает ему, подбивает, хочет погубить нашу семью. В голову мне не могло прийти ничего подобного! Все могла предположить, только не это; но слова Чечилии наводят меня на подозрение. И для этого есть основания. Говорит, что он сосватал Николетто, а не решается сказать — за кого. Знаю, что с этими людьми он на короткой ноге. Правда, он высокомерен, но его высокомерие прячется, когда на сцену появляется жадность. Знаю, что он способен на все, и нисколько не удивлюсь, если он насмеется над своими кровными и погубит внучку. Но нет! Это у него не выйдет! Пока мои глаза еще не закрылись, я ему этой радости не доставлю. В конце концов, я мать; могу же я поднять голос в защиту собственного ребенка! И если закон не допускает, чтобы мать выдавала дочь по своему усмотрению, то нет закона, который может заставить мать принести в жертву свою дочь.