Кукушата Мидвича - Джон Уиндем

В повсеместной безмятежности, воцарившейся в Мидвиче, иногда наблюдались вспышки беспокойства.

Именно в эти дни мисс Ферелин Зеллаби в одном из писем Алану Хьюгу, своему жениху, упомянула, что ее подозрения полностью подтвердились. В каждой строке письма сквозило отчаяние. Ферелин знала, что без определенного рода действий подобный результат невозможен. Но факт остается фактом — она беременна. Сомнения, еще недавно питавшие ее надежду, после визита к доктору окончательно отпали. Поэтому не будет ли Алан столь любезен, чтобы приехать на недельку и кое-что обсудить?

7. События назревают

Кстати, позже я понял, что Алан был не первым, кто узнал о сюрпризе, уготованном Ферелин судьбой. Еще за несколько дней до того, как обратиться к Алану, она решилась поставить в известность семью. Причин было несколько. Во-первых, девушка нуждалась в объяснении факта непорочного зачатия, в которое, признаться, никогда не верила. Во-вторых, подобный шаг она считала более достойным, чем трепетное ожидание неизбежного момента, когда все само всплывет наружу.

Ферелин решила, что роль дуэньи более других к лицу Анджеле. Мама, конечно, тоже неплохо, но лучше сказать ей попозже, когда что-то будет предпринято (волновавшая Ферелин тема была одной из немногих, способных вывести маму из себя).

Как оказалось, принять решение куда легче, чем его осуществить. Утром в среду Ферелин была настроена крайне решительно. Сейчас она улучит момент, уведет куда-нибудь Анджелу и все объяснит.

К несчастью, удобный момент все не наступал. Миновала среда, за ней утро четверга, днем у Анджелы было заседание женского института, с которого она вернулась предельно уставшая. Выдалась было минутка в пятницу, но все же не совсем подходящая: отец беседовал с посетителем в саду и уже накрывали стол к чаю. То так, то эдак, но к субботе Ферелин все еще не открыла перед Анджелой своей постыдной тайны.

«Сегодня или никогда», твердо сказала она себе в субботу.

Гордон Зеллаби уже заканчивал завтрак, когда Ферелин вышла к столу. Он рассеянно поцеловал ее, затем отдался работе: вначале в глубокой задумчивости обошел сад, затем направился в свой кабинет.

Ферелин отведала хлопьев, выпила кофе и принялась за яичницу с ветчиной. Одолев пару кусочков, она отодвинула свою тарелку так решительно, что Анджела прервала размышления и посмотрела на нее с интересом.

— Что-то не так? — спросила она с противоположного конца стола. — Яйца несвежие?

— О, с этим все в порядке, — ответила Ферелин. — Просто не хочется есть.

Но Анджела не спросила «почему?», как того ждала Ферелин. Приходилось брать инициативу в свои руки. Она задержала дыхание.

— Видишь ли, Анджела, мне с утра что-то нездоровится.

— О, в самом деле? — спросила мачеха и отрезала кусочек хлеба. Намазывая его мармеладом, она негромко добавила:

— И мне тоже. Странно, правда?

Ферелин решила довести дело до конца:

— Дело в том, что мне плохо не без причин. У меня… будет ребенок.

Анджела несколько мгновений смотрела на нее с интересом, а затем медленно кивнула:

— У меня тоже.

И с удвоенным тщанием намазала на хлеб остальной мармелад.

Ферелин изумленно открыла рот. К великому стыду своему, она была явно шокирована. Но… Собственно, почему бы и нет. Анджела всего на каких-то шестнадцать лет старше, и все это вполне естественно, вот только… кто бы мог подумать… в конце концов, папа был совсем дедушкой… Очень уж это неожиданно… Не то чтобы Анджела вдруг стала хуже, нет… я ее очень люблю… как старшую сестру…

Она продолжала смотреть на Анджелу, тщетно пытаясь проронить хоть слово. В голове все перепуталось, Анджела уставилась в окно. Ее темные глаза сияли. Сияние нарастало, и вскоре превратилось в две слезинки, сбежавшие по ее щекам. Ферелин все сидела, как парализованная, не в силах шевельнуться. Она никогда не видела Анджелу в слезах — в критических ситуациях мачеха предпочитала действие.

Анджела наклонилась вперед и уронила голову на руки. Ферелин вскочила, словно освободившись от чего-то. Она подбежала к Анджеле, обняла ее, прижала к себе и стала гладить ее волосы, шепча слова утешения.

В это время Ферелин вдруг осознала всю необычность происходящего. Ситуация складывалась примерно так, как она и ожидала… вот только они с Анджелой поменялись ролями. То есть Ферелин, конечно, не собиралась рыдать, как сейчас Анджела, но в остальном…

Очень скоро Анджела взяла себя в руки. Ее дыхание выровнялось, а рука искала платок.

— Ради бога, прости, но я так счастлива!

— Да, — сказала Ферелин.

— Понимаешь, — объяснила Анджела, — я долго не могла поверить, но вот сказала тебе — и это вдруг стало реальностью. Я всегда мечтала о ребенке, но ничего не происходило. Я уже почти была готова забыть об этом, заняться делами. А теперь это случилось, и я…

Анджела снова заплакала: на этот раз тихо, умиротворенно.

Вскоре она окончательно успокоилась, вытерла глаза и решительно убрала платок.

— Ну, хватит, — сказала она. — Никогда не думала, что в слезах есть какой-то толк. И ошибалась. Однако… — она взглянула на Ферелин, — я становлюсь полной эгоисткой. Извини, моя дорогая.

— Что ты, все нормально. Я так рада за тебя, — сказала Ферелин великодушно. И, помолчав, добавила:

— Я вот не собиралась плакать, просто немного испугалась.

Анджела слегка удивилась. Она не ожидала от Ферелин таких слов. Пожалуй, лишь сейчас она постигла всю важность ситуации.

— Испугалась? Но этого не следует бояться. Немножко неприятно, конечно, но мы с папой не будем строгими пуританами. А первым делом нужно убедиться, что ты права.

— Уже убедилась, — мрачно ответила Ферелин. — Но я не понимаю, как все произошло. У тебя все иначе — ты замужем и… ну, и все такое…

Анджела ничего не поняла.

— Дадим знать Алану, и все образуется.

— Наверное, — согласилась Ферелин безо всякого энтузиазма.

— Ну конечно, глупышка. Да он с первого взгляда производит впечатление джентльмена. Не удивлюсь, если он будет несказанно рад. В чем дело, Ферелин?

Она замолчала, озадаченная выражением лица собеседницы..

— Ты не поняла меня, Анджела: Алан здесь ни при чем.

Симпатию с лица Анджелы как ветром сдуло. Оно стало холодным и непроницаемым. Мачеха собиралась встать.

— Нет! — отчаянно вскричала Ферелин. — Не то, Анджела, не то, о чем ты подумала! У меня никого не было, понимаешь? Поэтому я и боюсь.

В течение этой недели в Мидвиче три молодые девушки исповедались викарию, м-ру Либоди. Он крестил их когда-то и прекрасно знал их, так же как и их родителей. Все они были особами воспитанными и отнюдь не распущенными. И каждая исступленно повторяла:

— Никого не было, понимаете! Поэтому я и боюсь.

Когда Гарриман, пекарь, случайно узнал, что его жена была у врача, он тут же вспомнил тело Герберта, найденное неподалеку от дома, и задал ей изрядную трепку. Она, вся в слезах, повторяла раз за разом, что Герберт и на порог не ступал, как и любой другой мужчина.

Молодой Том Дорри, вернувшийся домой после восемнадцатимесячной службы на флоте, когда узнал, что жена в положении, собрал вещи и ушел к матери. Та велела возвращаться к перепуганной девчонке. Когда он наотрез отказался, благочестивая матушка поведала ему, что она и сама… того… и не знает, как это случилось.

Отворив дверь дома, Том нашел жену лежащей на полу в кухне, и возле нее — склянку из-под снотворного. Ударившись в панику, он помчался за доктором.

Одна очень юная девушка купила велосипед и стала гонять по Мидвичу с сумасшедшей скоростью. Ранее пристрастия к спорту за ней не наблюдалось.

Две почтенные дамы были найдены в обмороке при приеме горячих ванн.

Три молодые женщины неожиданно падали, споткнувшись на ровном месте.

Несколько женщин пострадало от необычного желудочного отравления.

Даже мисс Огл была замечена на почте поедающей странную пищу, состоящую из копченой сельди, хлеба и маринованных корнишонов.

Кульминацией всего явился вызов врача на дом к Рози Плетч, поглотившей содержимое пузырька с надписью «Яд». Хорошо, что там было совсем не то, чего искала бедная Рози, но все равно врачу довелось попотеть. Закончив, доктор задрожал от бессильной ярости. Рози Плетч едва исполнилось семнадцать.

8. Держаться вместе!

Безмятежное спокойствие, в котором Зеллаби находился после свадьбы Ферелин и Алана вот уже два дня, было разрушено появлением доктора Уиллерса.

Все еще расстроенный недавним несчастьем с Рози Плетч, доктор находился в таком возбужденном состоянии, что Зеллаби никак не мог понять цель его визита.

Мало-помалу, однако, выяснилось, что доктор с викарием решили просить его помощи. Собственно, не столько его, сколько Анджелы, и в деле не совсем понятном.

Доктор Уиллерс предполагал обратиться к м-ру Зеллаби попозже, но неприятности с дочкой Плетч а ускорили его миссию.