Тонкая рябина. Новеллы - Светлана Сервилина

– Ужас! – прошептала мама.

– Поэтому, Зинаида, я тебя очень прошу: все тщательно дезинфицируй и промывай кипятком! В аптечке – лекарства, я вчера подкупил. Если у тебя или Даши появятся признаки отравления – сразу пейте марганцовку и тетрациклин. А «Скорую» – не вызывай! Врачи разбираться не будут – на месяц упекут в больницу. У них такой приказ!

Но не прошло и недели после Дашкиного возвращения из деревни, как у мамы началась рвота. Когда папа пришел на обед, она, сгорбившись, сидела над тазом, обхватив голову руками.

– Володя, думаешь, у меня холера? – мама медленно подняла бледное лицо и всхлипнула.

– Зина, ты марганцовку пила? – сердито сдвинув брови, папа погладил ее по голове.

Женщина кивнула головой и вытерла махровым полотенцем лицо.

– И марганцовку, и все таблетки от отравления, – она кивнула в сторону аптечки, – даже антибиотики на всякий случай.

– Ну, если к вечеру не пройдет, будем вызывать «Скорую помощь», – после короткой паузы, сообщил папа и посмотрел на дочь, – Дашуля, а ты как себя чувствуешь?

– А у меня ничего не болит, – пожала плечами девочка и с тревогой глянула на маму.

Но уже после обеда Зинаида себя почувствовала лучше. Потом оказалось, что родители паниковали зря: у нее была не холера и даже не кишечное отравление. Просто скоро, как торжественно сказал папа, будет в семье пополнение. Мамины страхи быстро исчезли и рвотные потуги тоже. После работы она радостно садилась за швейную машинку и строчила пеленки и крохотные распашонки.

А в апреле появилась Ирина – маленькая хорошенькая девочка, которую Дашка полюбила всей душой. Когда принесли драгоценный сверток из роддома, родители, развернув байковое одеяльце и кружевную накидку, склонились над ребенком. Они почему-то стали сосредоточенно считать пальчики. Потом папа засмеялся:

– Все на месте! – и спросил у старшей дочери. – Правда, наша Иринка – красавица?

Дашка энергично закивала и тоже, на всякий случай, незаметно пересчитала крохотные пальчики.

Теперь она бегом возвращалась из школы, чтобы понянчить сестренку, сбегать для нее за молоком и кефиром в Детскую кухню, приготовить вместе с мамой ванночку с кипяченой водой и спеть песенку перед сном. Когда стало тепло, она с гордостью катала коляску по двору на зависть своим ровесникам. Правда, некоторым она разрешала подержаться за бортик или идти рядом. Ирочка была маленькая и бледная девочка с огромными синими глазами. У нее были длинные реснички и темные волнистые волосики, которые выглядывали из-под кружевных оборок тонкой трикотажной шапочки. Она иногда мило улыбалась и трогательно протягивала тонкие ручки навстречу Дашке. От этих движений сердце юной «няни» готово было вырваться из груди – так она была счастлива. А спустя полгода к ним домой зачастила седовласая женщина – участковый педиатр. Из разговоров взрослых Дашка поняла, что у Ирочки – врожденный порок сердца. Врач приходила и подолгу «слушала» сердцебиение маленькой девочки, печально качая головой. Даша не знала, что это за болезнь, но понимала, что это очень плохо. Однажды после такого визита, она расплакалась от страха за сестренку, но мама успокоила старшую дочь:

– Когда Ирочке исполнится годик, мы повезем ее в Москву, и ей сделают операцию. И твоя сестренка будет жива и здорова.

– А сейчас нельзя? – с надеждой спросила девочка.

– Нет, такие операции проводят только после года, – мама покачала головой, – но время летит быстро!

Перед самым новогодним праздником, когда на балконе уже стояла замотанная веревкой зеленая колючая елка, а родители украсили квартиру гирляндами, Ирочка заболела. У Даши заканчивалась учебная четверть, и начались ежедневные репетиции к празднику, поэтому она редко бывала дома. Прибежав из школы, девочка узнала, что у сестренки неожиданно поднялась высокая температура. От гулкого кашля у Иринки выступали на глазах слезы. Мама вызвала врача. Тетенька в белом халате долго «слушала» малышку, потом тихо сказала маме:

– Сердечко может не выдержать…

На следующий день пришла медсестра из детской поликлиники и сделала укол. Дашке безумно было жалко маленькую сестренку, когда ее попку прокалывали шприцем. Она гладила Ирочку по головке, приговаривая:

– Потерпи немножко, надо выздороветь…

Маленькая девочка, лежа на спине, смотрела на сестру своими огромными глазами и не плакала. Она терпела…

После уроков Даша бежала домой, чтобы побыть с сестренкой. Она устраивалась рядом с ее кроваткой и рассказывала все, что произошло в школе. А Ирочка внимательно смотрела на старшую сестру, а потом медленно закрывала глазки и засыпала.

Но однажды ночью Даша проснулась от шума. Выскочив из своей комнаты в одной ночной рубашке, она увидела в прихожей чужих людей в белых халатах. Мама была бледная, а папа, держа завернутую в одеяло Иришку, тихо сказал Даше:

– Мы в больницу, дочка. Ты ложись и спи. Я отвезу маму и Ирочку и скоро вернусь домой.

– А можно, я – с вами? – прошептала девочка и протянула руки к маленькой сестренке.

– Нет, мы спешим.

Дашка спросонья кивнула и, закрыв входную дверь, пошла на кухню. Открыв холодильник, она достала большое яблоко и откусила. Какая-то необъяснимая тревога вдруг нахлынула на нее. И прежде чем снова улечься в постель, она подошла к окну и увидела неподвижно сидящих на скамейке у подъезда маму и папу, на руках у которых, лежала в раскрытом одеяле Иришка.

«Она же простудится!» – испугалась девочка и стремительно кинулась на балкон.

Распахнув дверь, девочка ступила босой ногой на воздушную шапку нетронутого снега и перегнулась через перила.

– Мамочка, укрой Иришку, она замерзнет, – жалобно крикнула она, ежась от декабрьского мороза.

В тусклом сиянии уличного фонаря Дашка увидела, как мама медленно подняла голову и посмотрела на балкон, где стояла старшая дочь. Она ничего не сказала, лишь покачала головой. И тут девочка заметила, что у папы вздрагивают плечи: он плакал, как мальчишка, получивший незаслуженный подзатыльник. Дашке так стало жалко родителей, что она, вернувшись в квартиру, быстро накинула на босые ноги сапоги, а на плечи пальто и кинулась вниз – к своим самым родным людям. Когда она выскочила из подъезда, они по-прежнему сидели, не поменяв положения. Даша глянула на сестренку и все поняла. Ее обездвиженное тельце будто замерло. Даша взяла ее маленькую ручку, погладила крохотные пальчики и накинула на девочку край одеяла.

– Почему ее не вылечили? – подняв лицо на родителей, спросила она.

– Не успели, – мама всхлипнула.

– Не успели даже до машины «Скорой помощи» донести, – сдерживая рыдания, проговорил папа.

– Нет больше нашей Иришки, – мама трогательно дотронулась до бледной щечки ребенка и нежно погладила.

По щекам родителей катились слезы.

– Ну, почему? – Дашка посмотрела на морозное ночное небо с ярко мерцающими звездами. – Она же не виновата ни в чем!

– Не виновата, – повторила мама, – это я виновата: не надо было мне летом пить антибиотики!

Она отчаянно закрыла ладонью свой рот, чтобы не закричать от невыносимой боли потери своего ребенка.

Даша встала на колени перед скамейкой и уткнулась головой в детское одеяло. Слезы, будто обгоняя друг друга, катились по ее лицу, обжигая щеки и подбородок, а она все повторяла:

– Ну, почему?

Оставленная книга

После холодной затяжной зимы наступила весна, но не яркая и цветочно-радостная, а тусклая и дождливая. Солнце показывалось на несколько минут и снова смущенно ныряло в ватные грязно-серые тучи. Небо будто прорвалось: крупные капли непрерывно стучали по асфальту, окнам и крышам домов. Обгоняя безликую толпу, Станислав Ильич, стремительно вышел из стеклянных дверей метро и в который раз мысленно чертыхнулся. Дождь опять уныло лил, и, выходя из сухой подземки, люди торопливо раскрывали еще не высохшие в дороге, зонты. Одно обстоятельство его утешало: от метро до перрона железнодорожного вокзала идти недалеко, а значит, скоро он снимет с себя мокрый плащ, сложит зонт и расслабится в теплом купе со стаканом горячего чая. В отличие от многих приезжих и проезжающих, Станислав Ильич любил суматошную Москву. Ему казалось, что столица наполняет его какой-то космической энергией, дает стимул для новых планов и дарит неясную надежду на счастье. Продвигаясь по узкому коридору вагона поезда, он вдруг подумал про попутчиков и тихо пробормотал:

– Только бы не женщина с ребенком…

Хотелось отдохнуть, проанализировать прошедшие переговоры, да и выспаться в тишине. Дверь в его купе была открыта, а на нижней полке в распахнутом одеяле и пеленках лежал грудной малыш в голубом костюмчике и хныкал. Станислав Ильич с усмешкой подумал о своём «невероятном везении», аккуратно поднял свой чемодан наверх и сел на свободное место. Через минуту вошла пухленькая молодая женщина с миской воды, из которой торчала детская бутылочка и, приветственно улыбнувшись попутчику, наклонилась над ребенком: