Маска - Емельян Марков

– А что такое счастье?

– Знала бы, дала ему, не жалко. При Советах считалось, что счастье – это когда тебя понимают. А если сам человек себя не понимает, как ему уяснить: понимают его или нет? То бишь счастлив он или, наоборот, несчастлив? Допустим, его понимают, он полностью счастлив. А вдруг нет, и он глубоко несчастлив? Я себя не понимаю. Выходит, я несчастлива? Ведь счастье – это когда тебя понимают и, наверное, прежде всего ты сама себя понимаешь? Или при Советах по этому вопросу сильно ошибались? Вся моя беда в том, что я не знаю, что такое счастье. И ты не знаешь.

– Нет, я знаю, – оспорила Нонна.

– Ну и что? Что это?

– Поехать куда-нибудь, проследовать подальше… – с дерзкой, вздорной, упрямой, наивной и вместе неуверенной мечтой в глазах ответила Нонна.

– Вот именно! Сбежать! Счастье для тебя – побег, побег от себя, – подловила Нина.

– Не от себя.

– Хорошо – от меня. Какая разница? Мы с тобой под одну гребенку. Лучше скажи, ты к работе возвращаться намереваешься?

– Не сейчас. Мне еще промежуток нужен, и тогда я вернусь обратно.

– Тебя месяц не было, «промежуток»!

Нина глянула исподлобья, но поверх очков, это был незрячий взгляд укора, без очков она почти не видела.

– Ну не впервой же… – отмахнулась с горьким азартом Нонна. – Еще несколько деньков, последняя попытка счастья, а?

– Попытай, попытай. Попытай своего нетеатрального человека, сделай из него театрального. Чтобы неповадно ему стало выдергивать и расточаться насчет счастья. Проучи его.

– Почему я должна его проучивать? Он мне ничего вредоносного пока не причинил… – неуверенно ответила Нонна.

– Как посмотреть… Знаешь, почему он тебе счастье сулит?

– Почему?

– Потому что испугался. Он боится тебя, вот и носится за тобой со своим счастьем.

– Правильно поступает, что боится. Я их всех проучу. Он у меня попляшет. Правда, избегать ему нечего. Очень надо, пугать его, не велика птица синица. Чего ему опасаться? Хотя, конечно, есть чего… – Нонна сверкнула черными глазами с угрозой.

– Я же говорю, старая сказка и тривиальная, – внушала Нина, – по себе знаю. Они почему за нами с тобой бегают? Чтобы мы лишили их счастья. Взяли его у них. Они сами не выносят своего счастья и пытаются нам его сбагрить как свободным от этого бремени. И так и эдак навязывают. А мы не берем, кидаем им обратно в рожу. Они и ходят к нам, как мой муж, непрестанно. Они, счастливые, завидуют нашему несчастью.

– Потому что вы меня, Нина Андреевна, в такую обратили, – уличила Нонна, – а мать моя…

– О! Мать твоя – да! – перебила Нина с ликованием. – Она нам с тобой фору даст. Она сама выискивает счастье, чтобы его искоренять. Она – крестоносец, ее жизнь – крестовый поход против счастья.

– А что, если это и есть оно самое счастье? – запальчиво спросила Нонна.

– Может быть, может быть… – затуманилась Нина. Она сегодня употребила свое и начинала клевать носом.

– А почему это? – спросила Нонна. – Почему он обязательно, по-вашему, боится меня?

– О, страх – движущая сила… Если им не страшно, им скучно.

– Кому им?

– А… им… – Нина заволоклась дремотой с выбившимися на лицо волосами, частью седыми, частью рыжими.

Клёнов выбежал на улицу, поспешил к стоянке такси.

– Нужна девочка, – освоившись, объяснил он.

Оперативно позвали вчерашнюю Лидку.

– Понравилось? – отзывчиво сообразила она.

Пошли как давеча во двор. Лидка опять вызвала из темноты несколько фигур. Нонны среди них не было.

– Где Нонна? – спросил Филя.

– Что тебе Нонна? Другую выбирай. Нонна работает. Ты ее приструнил, молодец, настоящий мужчина! Я к тебе всегда буду новеньких отправлять. Если ты, естественно, не против.

– Я не шаман.

– Конечно, ты Мистер Икс, сам говорил, почище шамана.

– Я не верю, что Нонна, как вы выражаетесь, работает.

– Не веришь?.. – растерялась Лидка. – Что же мне сделать, чтобы ты поверил?

– Ничего не надо делать. Ты Леху-Фонаря знаешь?

– Какой ты глупенький, – растрогалась Лидка. – Ладно. Тунеядка твоя Нонка, не хочет работать. Но я ее все равно так просто не отпущу. Это не по понятиям. Раз пришла, будь добра, работай. Нечего было приходить. У меня солидная фирма.

– Сколько тебе надо, чтобы ты ее отпустила?

– У тебя столько нет… – заскорбела Лидка.

– Есть фамильное золотое кольцо, толстое, старинное, – утешил Филя.

– Деловой разговор! – воспрянула доверчиво Лидка.

– Где Нонна?

– А где кольцо? – увернулась Лидка игриво.

– Сейчас будет. Только ты никуда отсюда не уходи, – велел Филя.

– Жду, жду, милый, – Лидка сблизи послала ему воздушный поцелуй.

Филя поспешил домой. Возле подъезда стояла Нонна.

– Ты как здесь?

– Ты ж сам зазывал, – осеклась Нонна.

– Ты вырвалась от нее?

– От нее нет необходимости вырываться, она сама вышвыривает, – объяснила Нонна.

– Она тебя выгнала?

– Я никому не позволю себя выгонять. Я сама или ухожу, или остаюсь. Она меня выгоняет, по ребрам костяшками хлещет, а я не ухожу. Она, глядишь, размяк-нет, тянет ее полялякать. Я тогда ухожу. Оставляю ее посреди вянущих цветов. У нее в квартире спертый дух гнилых цветов. Я привыкла давно, но если долго не прихожу, заново принюхиваюсь.

– Цветов? Зачем ей цветы? Она так отмывает свой теневой бизнес?

– Нормальный у нее бизнес. У тебя что, лучше?

– У меня нет бизнеса, я в церкви пою.

– Значит, у тебя с ней общее поле деятельности.

– Ну ты скажешь! – возмутился Филя.

– Что я сказала?

– Что у меня с Лидкой общие дела!

– Это ты так говоришь. Тебе виднее. Наверное, у тебя с ней имеются совместные делишки.

– Да, я ей кольцо за тебя пообещал, золотое, бабушкино. Ты, наверное, уже в курсе, раз появилась. Она, значит, мне доверяет? Без кольца тебя отпустила? Великодушие! Похоже, она верит в нашу любовь.

– Кто?

– Как кто… Лидка.

– Лидка верит только в продажную любовь. Она у тебя продажная и есть, раз ты ее за кольцо приобретаешь. Только намотай себе: одним колечком ты затраты не покроешь.

– Так Лидка больше просит? Я предполагал. Вы меня с ней раздеть решили?

– Очень нужен ты, сам раздевайся!

– Так что же вам нужно?

– Почему нам?

– Тебе и Лидке.

– Тебе, по всему видать, с Лидкой что-то нужно, у вас с ней общие делишки. Меня в свой отврат не втягивайте!

– Я не понял… Ты у Лидки сейчас была?

– Очень мне твоя Лидка необходима. Ты на нее запал? Так отправляйся к ней. Хороша парочка! Вы подходите друг дружке, оба артисты. А мне ваш театр мерзок!

– Ты ведь сама сказала…

– Что сказала? Тебе слова мои нужны? Слова из роли?

– Какие слова?

– Я не знаю, какие у вас слова. Слова для меня ничего не значат.

– Почему?

– Потому что все равно все врут.

– Так уж и все.

– Кто же, по-твоему, не врет?

– Я.

– Ты так утверждаешь, потому что ты актер, – отмахнулась Нонна.

– Но нетеатральный человек, – напомнил Филя.

– Лгунство. Не бывает актер нетеатральным человеком. Шастаешь, врешь направо и налево и сам даже не замечаешь. Так очарован собственной персоной.

– Ты где была?

– У Лидки.

– Как…

– Если тебе хочется, если ты так уперся – то у Лидки. Я буду говорить, что тебе хочется слышать. Правда – это то, что хочется слышать.

– А вранье?

– Тебе-то, я, конечно, понимаю, приятнее слушать вранье.

– А тебе приятнее слышать правду?

– Какая разница. Все равно ты не способен. Надо было у Нины остаться. Она пускай кричит, стонет и рычит по ночам, но ничего, я приспособилась, меня этим не проймешь. Меня вообще ничем не проймешь и не припугнешь, так и запомни.

– А я тебя запугиваю?

– Сейчас! Чего захотел! Это я тебя запугиваю.

– Зачем?

– Чтобы неповадно было.

– Что неповадно?

– Всяким Лидкам кольца золотые предлагать.

Поднялись в квартиру.

– А кто такая Нина? – спросил Филя.

– Мой мастер.

– Мастер?

– Да, цветочный.

– Цветочный мастер?

– Я у нее проживаю.

– А Леха?

– У Лехи я на отдыхе пребывала, а у Нины я вкалываю.

– Ты цветами занимаешься?

– Я флористка.

– Любишь цветы?

– Ну так, не слишком. Меня прохиндей один пристрастил. Я больше люблю цветы портить. Нине нравится. Она заявляет, что я зверь в цветах.

– Так ты у нее живешь?

– Да.

– Живи теперь у меня, – велел Филя.

Нонна прильнула к нему.

– Это официальное предложение? – спросила она.

– Конечно, – ответил Филя. – Раз явилось кольцо, не может оно так просто оставаться в ящике. Предметы этого не прощают.

– А что они, мстят? – поинтересовалась Нонна.

– Нет, просто не прощают. Это похуже мести. Мести можно противодействовать, а если тебя просто не прощают, ничего не сделаешь, хоть ты тресни.

– А почему надо обязательно кого-то прощать? – спросила Нонна.

– Ну как… В этом вроде бы смысл существования.