Журнал «Вокруг Света» №09 за 1976 год - Вокруг Света

— Да, если подходить к проблеме неразумно, некомплексно. Ведь пустыня сама по себе богатство! Чтобы облегчить условия жизни в ней, ее даже не надо преобразовывать. В будущем на открытом воздухе будут работать немногие; везде, где только возможно, людей заменят автоматы. Еще недавно казалось, что невозможно полностью автоматизировать бурение, — сегодня такая установка уже работает... Нет, в будущем подавляющее большинство людей будет приезжать в пустыню отдыхать и лечиться, а не работать. И кстати, насчет «гнета пустынь». Как вы думаете, случайно ли то, что именно в зоне пустынь возникли великие цивилизации древности? Вот над чем стоит по~ размыслить...

— Вы сказали: люди будут приезжать в пустыни отдыхать и лечиться. Гостеприимная пустыня?

— Да, пустыня очень красива, особенно ранней весной, когда расцветают ее недолговечные растения. Она и целебна: сухой климат, долгий теплый период. В частности, теплая осень. Целебные грязи и горячие минеральные источники. В пустынях Средней Азии можно лечить заболевания почек, ревматизм, нервные и многие другие болезни.

Люди будут ездить в пустыню и просто за тем, чтобы увидеть ее красоту. Вот как описывает будущее пустыни крупнейший знаток ее географии, профессор М. П. Петров: «...Это будут комплексные дома-города под общей крышей. Кондиционирующие установки обеспечат в них «климат Гавайских островов»: температуру 23°С и влажность воздуха 60 процентов. Сидя за огромными зеркальными стенами-окнами, люди смогут любоваться танцем смерчей и своеобразными багрово-серыми красками солнца во время песчаных бурь. Люди будут стремиться в пустыню. Особенно во время северной зимы. Изобилие солнца, сухой воздух, прохлада и необычайное своеобразие природы пустынь привлекут миллионы туристов и отдыхающих. В пустыне появится много курортов. Умиротворяюща красота и тишина пустыни... Особенно хороша пустыня в вечерние и ночные часы, когда крупные звезды на черном бархатном небе сверкают, как драгоценные камни».

В этом описании нет преувеличения энтузиаста. Пустыни богаты и нефтью, и рудой, и каракулем, и мясом, и плодородными землями, и своим энергетическим потенциалом. Но не менее они богаты красотой и теми условиями, в которых человек обретает здоровье и бодрость. Использовать все это, не растеряв ничего, не поступившись одним богатством ради другого, — разве это не окрыляющая цель?

Беседу вел В. Клячко

Пешком по озеру

Я видел чудо: человек шагал по озеру!

Ярко светило солнце, и гладкая поверхность озера ослепительно сияла. Прищурившись, я отчетливо различал в двухстах метрах впереди фигуру своего спутника — отнюдь не чудотворца, а штатного техника-гидрогеолога. Вот он, секунду помедлив, ступил с берега на зеркальную озерную гладь и легко двинулся дальше, как бы паря в воздухе.

Мое замешательство длилось несколько секунд. Я бежал к озеру, увязая в песке и тяжело отдуваясь, — жарища-то какая! — и автоматически перешагнул границу берега.

Кирзовые солдатские сапоги несли меня над озером... Нет, чуда не произошло. Под ногами вместо сверкающей воды стучал ослепительно белый пласт соли.

Мы были ошеломлены. Правда, район этот, где мы проводили гидрогеологическую съемку, был для нас нов. Однако мы, прежде чем начать полевые работы, внимательно изучили имеющиеся карты — не только топографические, но и геологические. Да и бее того озеро — именно озеро! — Арыс, по которому мы сейчас преспокойно шли, нанесено на всякую мало-мальски крупную (мелкомасштабную) карту нашей страны: в Казахстане, севернее реки Сырдарьи и восточнее Аральского моря.

Но в конце концов чему удивляться? Вместо озера Арыс покоится гигантский пласт соли площадью около ста пятидесяти квадратных километров. Чего не бывает... Остается сделать соответствующие уточнения на своих картах, провести обследование доступными нам средствами (то есть с помощью лопаты и собственных органов чувств), а в дальнейшем постараться отыскать в литературе или в архивах сведения об этом феномене.

Пробить прочный пласт лопатой было непросто. В дальнейшем дело пошло легче: под крепкой коркой соли залегал сравнительно рыхлый пласт, состоящий из белых кубических кристаллов. Простейший химический анализ — на вкус — дал вполне удовлетворительный результат (он мог быть прочитан на наших сморщившихся лицах): минерал галит, а попросту говоря — обычная поваренная соль.

И все-таки чудо было. Для тех, кто привык довольствоваться обликом предметов и видимыми событиями, все теперь выглядело бы предельно ясным. Однако для нас этот соляной пласт был подобием белого листа бумаги, на который требовалось нанести «анкетные данные» несуществующего озера. Положим, некоторые графы заполнить не представляло большого труда, над другими надо было немножко поработать. Но, пожалуй, самой трудной задачей была разгадка происхождения. Как образовалась эта гигантская соленая залежь?

От обычных производственников, как принято считать, не требуется внедрения в дебри теоретических проблем и нерешенных вопросов. Но так происходит далеко не всегда. Природа почему-то предпочитает выходить далеко за рамки, предусмотренные инструкциями...

Проблема происхождения какого-нибудь природного объекта уходит обычно в глубины геологического прошлого и редко имеет однозначное, принятое всеми специалистами решение. Тем не менее в геологических отчетах почти всегда приходится писать главу «Геологическая история района», а на картах и разрезах ставить значки, обозначающие возраст и происхождение тех или иных слоев. Так что и пласт соли непременно должен быть украшен определенным индексом.

Но не это главное. В задачу нашей экспедиции входило обследование всей Арысской впадины, где «озеро» занимает лишь малую часть котловины диаметром более ста километров и глубиной в сотню метров. Нас интересовали в первую очередь подземные воды. И хотя в этом году не предусмотрено бурение разведочных скважин, надо узнать как можно больше о районе, самым разумным образом наметить точки бурения, хотя бы в общих чертах предугадав, какие горные породы будут встречены в скважинах и на какой глубине будет вскрыт горизонт подземных вод.

Итак, как образовалось озеро, по которому можно ходить пешком? Ответить на вопрос мы, конечно, постарались сразу же, не сходя с соли, имея, так сказать, твердую почву под ногами.

Однако наши рассуждения быстро зашли в тупик. Первое предположение было: некогда озеро занимало более значительную территорию, но со временем в сухом и жарком климате вода испарялась, а соль накапливалась и, достигнув критической концентрации, стала осаждаться. Все просто и понятно.

Но, как многое на первый взгляд простое и понятное, столь очевидная «истина» оказалась чистой выдумкой. Если здесь было многоводное озеро, то сохранились бы так называемые озерные террасы — пологие ступени, выточенные волнами в некогда существовавших берегах. Следов подобных террас не оказалось... Стало быть, озеро вряд ли значительно превышало размеры современного пласта соли.

Второе предположение выглядело более привлекательно: соль в озерную котловину приносят возникающие после таяния снега и весенних дождей потоки. В горных породах, выходящих на поверхность во впадине, содержится немало растворимых солей, так что...

Нет, и тут не сходились концы с концами! На поверхности земли мы действительно видели немало кристаллов, но это был гипс. А под нашими ногами — каменная соль.

Пришлось дать волю крыльям воображения. После нескольких гипотез, которые согласно принятым классификациям следовало бы отнести в разряд бредовых, пришла вполне привлекательная мысль — что, если сравнительно недавно в Арысскую впадину с севера впадала река? Действительно, как это сразу не пришло в голову? Ведь на северной окраине впадины имеется своеобразный «вход», а на юго-западной окраине — «выход». Здесь же можно было заметить следы протекавших некогда потоков.

В таком случае, на месте нынешней соляной плиты долгие века находилось нечто подобное водохранилищу, а точнее — испарительному бассейну, как бы крохотной пресноводной модели Кара-Богаза.

Правда, и тут сомнений оставалось больше, чем восторгов. Чтобы вода отсюда хлынула на юго-запад, потребовалось бы поднять уровень озера на двадцать-тридцать метров. Стало быть, едва ли не вся Арысская котловина оказалась бы затопленной воображаемым водохранилищем... Но выбора не было. Пришлось дополнительно предположить, что Арысская впадина сравнительно недавно была значительно мельче, чем теперь. Что делать! Уточним в процессе работы...

Однако работа шла своим чередом, а уточнений не предвиделось. И, как нередко бывает, свет истины забрезжил не в той стороне, где ожидался ее торжественный восход.