Тяжёлая лира - Владислав Ходасевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Пускай минувшего не жаль…»
Пускай минувшего не жаль,Пускай грядущего не надо —Смотрю с язвительной отрадойВремен в приближенную даль.Всем равный жребий, вровень хлебаОтмерит справедливый век.А всё-таки порой на небоПосмотрит смирный человек, —И одиночество взыграет,И душу гордость окрылит:Он неравенство оценитИ дерзновенья пожелает…Так нынче травка прорастаетСквозь трещины гранитных плит.
Лето 1920, 22 апреля 1921Буря
Буря! Ты армады гонишьПо разгневанным водам,Тучи вьешь и мачты клонишь,Прах подъемлешь к небесам.
Реки вспять ты обращаешь,На скалы бросаешь понт,У старушки вырываешьВетхий, вывернутый зонт.
Вековые рощи косишь,Градом бьешь посев полей, —Только мудрым не приносишьНи веселий, ни скорбей.
Мудрый подойдет к окошку,Поглядит, как бьет гроза, —И смыкает понемножкуПресыщённые глаза.
13 июня 1921«Люблю людей, люблю природу…»
Люблю людей, люблю природу,Но не люблю ходить гулятьИ твердо знаю, что народуМоих творений не понять.
Довольный малым, созерцаюТо, что дает нещедрый рок:Вяз, прислонившийся к сараю,Покрытый лесом бугорок…
Ни грубой славы, ни гоненийОт современников не жду,Но сам стригу кусты сирениВокруг террасы и в саду.
15–16 июня 1921Гостю
Входя ко мне, неси мечту,Иль дьявольскую красоту,Иль Бога, если сам ты Божий.А маленькую доброту,Как шляпу, оставляй в прихожей.
Здесь, на горошине земли,Будь или ангел, или демон.А человек — иль не затем он,Чтобы забыть его могли?
7 июля 1921«Когда б я долго жил на свете…»
Когда б я долго жил на свете,Должно быть, на исходе днейУпали бы соблазнов сетиС несчастной совести моей.
Какая может быть досада,И счастья разве хочешь сам,Когда нездешняя прохладаУже бежит по волосам?
Глаз отдыхает, слух не слышит,Жизнь потаенно хороша,И небом невозбранно дышитПочти свободная душа.
8—29 июня 1921Жизель
Да, да! В слепой и нежной страстиПереболей, перегори,Рви сердце, как письмо, на части,Сойди с ума, потом умри.
И что ж? Могильный камень двигатьОпять придется над собой,Опять любить и ножкой дрыгатьНа сцене лунно-голубой.
1 мая 1922День
Горячий ветер, злой и лживый.Дыханье пыльной духоты.К чему, душа, твои порывы?Куда еще стремишься ты?
Здесь хорошо. Вкушает лираСвой усыпительный покойВо влажном сладострастье мира,В ленивой прелести земной.
Здесь хорошо. Грозы раскатыНад ясной улицей ворчат,Идут под музыку солдаты,И бесы юркие кишат:
Там разноцветные афишиСпешат расклеить по стенам,Там скатываются по крышеИ падают к людским ногам.
Тот ловит мух, другой танцует,А этот, с мордочкой тупой,Бесстыжим всадником гарцуетНа бедрах ведьмы молодой…
И верно, долго не прерветсяБлистательная кутерьма,И с грохотом не распадетсяТемно-лазурная тюрьма,
И солнце не устанет парить,И поп, деньку такому рад,Не догадается ударитьНад этим городом в набат.
Весна 1920, Москва 14–28 мая 1921, ПетроградИз окна
1. «Нынче день такой забавный…»
Нынче день такой забавный:От возниц, что было сил,Конь умчался своенравный;Мальчик змей свой упустил;Вор цыпленка утащилУ безносой Николавны.
Но — настигнут вор нахальный,Змей упал в соседний сад,Мальчик ладит хвост мочальный,И коня ведут назад:Восстает мой тихий адВ стройности первоначальной.
23 июля 19212. «Всё жду: кого-нибудь задавит…»
Всё жду: кого-нибудь задавитВзбесившийся автомобиль,Зевака бедный окровавитТорцовую сухую пыль.
И с этого пойдет, начнется:Раскачка, выворот, беда,Звезда на землю оборвется,И станет горькою вода.
Прервутся сны, что душу душат,Начнется всё, чего хочу,И солнце ангелы потушат,Как утром — лишнюю свечу.
11 августа 1921 Бельское УстьеВ заседании
Грубой жизнью оглушенный,Нестерпимо уязвленный,Опускаю веки я —И дремлю, чтоб легче минул,Чтобы как отлив отхлынулШум земного бытия.
Лучше спать, чем слушать речиЗлобной жизни человечьей,Малых правд пустую прю.Всё я знаю, всё я вижу —Лучше сном к себе приближуНеизвестную зарю.
А уж если сны приснятся,То пускай в них повторятсяДетства давние года:Снег на дворике московскомИль — в Петровском-РазумовскомПар над зеркалом пруда.
12 октября 1921 Москва«Ни розового сада…»
Ни розового сада,Ни песенного ладаВоистину не надо —Я падаю в себя.
На всё, что людям ясно,На всё, что им прекрасно,Вдруг стала несогласнаВзыгравшая душа.
Мне всё невыносимо!Скорей же, легче дыма,Летите мимо, мимо,Дурные сны земли!
19 октября 1921Стансы («Бывало, думал: ради мига…»)
Бывало, думал: ради мигаИ год, и два, и жизнь отдам…Цены не знает прощелыгаСвоим приблудным пятакам.
Теперь иные дни настали.Лежат морщины возле губ,Мои минуты вздорожали,Я стал умен, суров и скуп.
Я много вижу, много знаю,Моя седеет голова,И звездный ход я примечаю,И слышу, как растет трава.
И каждый вам неслышный шепот,И каждый вам незримый светОбогащают смутный опытПсихеи, падающей в бред.
Теперь себя я не обижу:Старею, горблюсь, — но коплюВсё, что так нежно ненавижуИ так язвительно люблю.
17–18 августа 1922 MisdroyПробочка
