Цельное чувство - Михаил Цетлин (Амари)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«В мире прочного нет ничего…»
В мире прочного нет ничего,Все уносится мимо, мимо.Но любовь быстрее всегоИсчезает, как легкие дымы.
Прижимай, прижимай сильнейБлиже к сердцу милую руку,Скоро ты не приникнешь к ней,Будь готов каждый миг на разлуку.
Обнимай, обнимай тонкий стан,Он, как призрак, в душе витает,Он, как сладкий, краткий обман,Промерцает, пробрезжит, растает.
В миг отчаянья жадно ловиЛегковейные складки одежды.Больно ранят жала любви,Безнадежны ее надежды!
«Тяжело идти, тяжело идти…»
Тяжело идти, тяжело идти,По земным путям тяжело брести,Вот еще уклон, еще поворот,Вот еще подъем, и тот, и тот.
Пыль и острые камни знойных дорог,Тяжесть ног, утомленных, свинцовых ног,Раскаленное олово с небесных полейНа усталые головы, Солнце, не лей!
Если бодрый товарищ с тобою идет,Если милая женщина рядом поет, —Легче ношу нести, идти веселейПо просторам скудных земных полей.
Если ж бросит женщина посредине пути, —Сил не станет идти, идти, идти,И в душе одно желанье — прилечь,Сбросить, сбросить котомку с усталых плеч.
«Испил ты эту чашу до конца…»
Испил ты эту чашу до конца.Ты нежную узрел нежданно грубой,Увидел сжатые презреньем губыИ замкнутость холодную лица.
Со страстью ей молился ты сугубой,Ты думал — мягки женские сердца,Но ты не знал, что те, кто им не любы,Для них не боле значат мертвеца.
Но ты не знал, что если глубокоТы, грешник, пал, явил вдруг слабость, малость,Когда Любви иль Смерти ждет Усталость, —
Вдруг женщина разлюбит, и легкоВсе прошлое отбросит далеко,Забыв святое чувство женщин — жалость.
«С средней долей не могу я примириться…»
С средней долей не могу я примириться,А добыть другую где же силы!Только остается, что молиться,Только остается ждать могилы,Только остается верить в чудо,Только остается верить в Бога, —Вот открою в сердце золотые руды,Вот начнется восходящая дорога.
«Скоро, скоро, скоро…»
Скоро, скоро, скороВремя пролетит,Вот уж сосны бораОсень золотит,Скоро их покроютБелые снега,Их весной омоетВольная река.До весны лишь этойТы не доживешь,Не увидишь лета.Зреющую рожь,До весны, быть может,Сможешь добрести.Пусть мне Бог поможетБоль перенести.
«Ты сегодня сладостно прекрасна…»
Ты сегодня сладостно прекрасна,Я тебя такою не видал.Образ твой дрожит неясно,Как сквозь призрачный кристалл.
Сердце полно грустною тревогой,Знаю я, что скоро ты уйдешьПотаенною дорогойИ меня с собой не уведешь.
Я останусь плакать над могилой.На могилу приносить цветы,Забывать твой образ милый,Вспоминать лишь тень мечты.
«Я покоряюсь: горький случай прав…»
Я покоряюсь: горький случай прав.Но странно душу мучит и тревожит.Что вот умру я, даже не узнавО светлом Имени Твоем, быть может.
Как долго и легко я жил на свете,Боюсь, что вдруг от жизни я проснусь,Как ночью в беспричинном страхе дети,И с горестным прозреньем оглянусь
На прошлое: о, сон минут без счета,Без смысла сон! Как жить, чему служить?Тускнеет ржавой жизни позолота.О, как мне больно жить, как странно жить!
«О, бедный друг мой милый…»
О, бедный друг мой милый,Не плачь, не плачь!Кругом нас вид унылыйПустынных дач.
День, точно майский, выпал,Покой глубок!Сентябрь листвой усыпалВ саду песок.
Я знаю — ты готова,Так пусть же, пусть,Пусть будет светлой снова,Звенящей грусть!
Ни слов, ни слез, ни вздоха,Гляди, — певучИз камня среди мохаСтруится ключ.
И чтоб хватило силы,Мне руку дай.О, друг мой, друг мой милый,Прощай, прощай!
«Всем уставшим легче было прежде…»
Всем уставшим легче было прежде;Чтоб приют до радостной зариДать вконец измученной надежде,Тихие цвели монастыри.
Желтый и зеленый бархат леса,Яркие на бархате цветыСвежей и таинственной завесойОкружали тихие кресты.
Реяло торжественное ave,Как поток хрустальный жизнь текла,Радостные звуки Божьей славыДалеко несли колокола.
Женщины, пресыщенные мукой,— Горек жизни вкус им, мир их пуст —Никогда не слышавшие звукаСлов, несущих нежность с милых уст.
И другие, те, чьи свет и пламя,И любовь, и счастье позади,У которых скорбными крестамиСложенные руки на груди.
Все, кто клял отчаянья безбрежностьС болью перекошенным лицомИ кого тупая безнадежностьОкружила сомкнутым кольцом, —
Приходили, жили, догорали,И синел их взор, яснел их дух,Словно звуки робко замирали.Чье дрожанье еле ловит слух…
… А теперь уж в мире нет жилища,Где была бы скорбь ясна, тиха;Как под сенью сельского кладбища.Без заботы шумной, без греха.
Abbave de Saint WandrilleВечер
Я люблю успокоенность тихого вечера,Над рекою опаловость ласковых сумерек.Вспоминать тебе некого, и любить тебе нечего,Умири, Боже, душу твоего раба (имярек)!
Неба зелень, сиреневость между облак разорванных…О, душа, не скорби, полюби успокоенность.Облак нежных края потускнели узорные, —Верь, не будет мучительно, ждет успенье благое нас.
Оно нежное, тихое, как сумерки смутное.О, излиться, пролиться в мерцающей лирности,Чтобы муки все замерли, чтобы чувства все умерлиВ этой ясной всемирности, в этой тихой вечернести.
Март. На СенеРазные
I. Море
«Холодный ветер в лицо нам веет…»
Холодный ветер в лицо нам веетСоленой влагой — идем, идем!Над нами чайка в лазури реетИ рассекает ее крылом.
Под ветром платье как парус бьется,Все против ветра — с тобой вдвоем,Куда — не знаю, нам даль смеется,Все дальше, дальше идем, идем!
Кубок вод
Море — полная до края чаша.Вод упругость вольную тая,Напряженно, полнозвонно плещет,Пенится, как радость, радость наша.Вот заблещет, яро затрепещетИ переплеснет через края.
То заздравный, полный поднял кубок,Опустив на золотое дноЗвонкое кольцо всех зовов бездны,Пьет за Мир и Мира красоту Бог,В ночи звездной бьет о край железныйТерпкое и горькое вино.
1911Утро
