Темная сторона неба - Гейвин Лайелл

Я прошел к носу "Дака", чтобы посмотреть на взлет "Пьяджо".

Маленький "Пьяджо" пристроился за "Вайкаунтом" компании "МЕА", который ждал разрешения на взлет в начале полосы. И вот "Вайкаунт" стартовал, взял разбег и взмыл в чистое, почти безоблачное, небо. После его взлета Кен подождал секунд пятнадцать и пошел на взлет.

Маленькие "Лайкоминги" взвыли и, как только тормоза были отпущены, бросили машину вперед. Самолет оторвался от земли, не пробежав и двухсот ярдов. Двигатели ещё ревели во взлетном режиме, а пилот заложил резкий поворот вправо и сразу вверх, вопреки взлетной схеме аэропорта.

- Господи! - промолвил Роджерс.

"Пьяджо", продолжая поворот и медленно набирая высоту, прошел над диспетчерской вышкой и зданиями аэропорта. Совершив разворот на три четверти круга, Кен выровнял самолет и на высоте пятьсот футов прошел над ангарами и взлетно-посадочной полосой. Он прошел почти над самой головой у нас, и я мог прочесть номера на серебряных крыльях.

Один двигатель, похоже, барахлил. Вот он взревел, "выстрелил" пару раз, выпустив облачка дыма, и замер. Самолет резко наклонился в сторону замершего двигателя, потом выправился и начал медленно карабкаться вверх, уходя в сторону моря. Винт замершего двигателя ещё некоторое время медленно покрутился и остановился.

- Господи! - снова промолвил Роджерс.

Я бросился в самолет, пробрался в кабину, включил электропитание и радио и, пока приемник грелся, достал из рундучка наушники.

В боковое стекло мне был виден "Пьяджо", по-прежнему удаляющийся в сторону морского горизонта. Приемник заработал, в наушниках появился шум и треск. Голос на английском с акцентом обращался к "Пьяджо", но никакого ответа не получал.

Мне по-прежнему был виден "Пьяджо". Он набрал высоту под тысячу футов.

Голос продолжал вызывать пилота "Пьяджо", спрашивал, что случилось, слышит ли его "Пьяджо". Ответа по-прежнему не было. Голос перешел на французский, потом другой заговорил по-немецки. Потом все замолчали. На другом канале я снова услышал вызов по-английски. Но и здесь ответа не было.

"Пьяджо" все уменьшался и уменьшался в размерах. Наконец я выключил приемник, вырубил питание, положил на место наушники и вышел из самолета. Роджерс все смотрел в сторону горизонта.

- Что за чертовщина? - спросил он. - Он что-нибудь говорил?

- Я ничего не слышал, - ответил я. - Давай поставим фильтр на место.

Через двадцать минут в воздух поднялись два "Тандерджета" греческих ВВС и на малой высоте ушли в сторону моря.

- Искать, - промолвил Роджерс, почти про себя. Он проводил их взглядом, пока они не исчезли. - Я думаю, это наваб велит ему продолжать полет, - медленно произнес Роджерс. - А ты не думаешь, что?..

- Наваба там нет, - сказал я. - Там только Кен.

- Тогда чего же он не вернулся? Он же на одном двигателе.

- Не знаю. Но если кто что будет спрашивать, то его здесь перед этим не было, уловил? j - Он непонимающе взглянул на меня. - Послушай, попытался объяснить я, - у него возникли серьезные трения с навабом. Я не знаю, чего он хочет, и не хочу знать. Мне неохота влезать в их дела. Так что его никогда тут не было, договорились?

- Хорошо.

Роджерс непонимающе покачал головой.

Я поставил на место фильтр, привернул обтекатели и решил подождать, пока мне заправят самолет, а там можно было и лететь. Мы переоделись и пошли в диспетчерскую вышку. Времени было полдень.

Я поинтересовался, есть ли новости о "Пьяджо". Новостей не было.

"Тандерджеты" ничего не нашли. Они обратились к одному или двум самолетам в том районе с просьбой посматривать по сторонам и поставили в известность службы королевских ВВС на Мальте.

После этого я отправился в бар.

Я пил второе пиво, когда в бар вошла мисс Ширли Бёрт. Она, видно, искала меня, потому что решительно направилась прямо ко мне. Она выглядела обеспокоенной.

- Вы не знаете, что случилось с Кеном? - первым делом спросила она.

- Не больше того, что видел. - Ей, видно, хотелось знать, что же я видел. - Он взлетел, один двигатель отказал, но он продолжил полет, пошел в сторону моря, на радиозапросы не ответил. Они предпринимают кое-какие поиски. Если через несколько часов ничего не обнаружится, то поиски усилятся.

- Через несколько часов!

- У них нет никаких особых причин беспокоиться. Двухмоторный самолет может лететь на одном двигателе, пока хватит топлива. Я не знаю, на сколько хватает у этого конкретного самолета. Конечно, в данном случае выбран весь лимит безопасности, и мало кто в таком положении отважился бы лететь над морем. Тревогу вызвало, что он не отвечал на радиозапросы.

Это все были азбучные истины, и я выдал их на одном дыхании, с тем выражением, с каким читают азбуку.

- А где ещё он может сесть?

- К югу до Крита особо не разгуляешься. Острова скалистые, длинных пляжей нет.

Она нервно покусывала губы. Мне-то что, но сегодня она выглядела хорошо. На ней было легкое кремовое платье, блузка, уже другая, коричневый кожаный пояс и коричневые туфли. В типично мужской манере она провела рукой по волосам и взглянула на меня, часто-часто заморгав.

Этот скотина мог хотя бы попрощаться с ней. Но и это было не моим делом.

- Выпейте чего-нибудь, - предложил я.

Ей не хотелось, но ничего другого не оставалось. Если влюбилась в пилота - надо привыкать сидеть и ждать, чувствую растущий холодок внутри. Она согласилась на холодное пиво и сигарету.

В бар вошел Хертер и прямиком направился нам. Я поставил стакан на стойку, чтобы руки были свободны. Так, на всякий случай. Он остановился прямо передо мной.

- Капитан Клей?

Я кивнул.

- Меня зовут Хертер, я личный секретарь его превосходительства наваба Тунгабхадры.

- Форт-Манро, знаю, - неласково произнес я.

Если он собирается заварить тут кашу, я ему с удовольствием помогу. Где-то в горле я чувствовал кисловатый привкус, который появился отнюдь не от съеденного или выпитого, и удар по этой бандитской роже снял бы неприятный привкус.

Хертер, слегка нахмурив брови, продолжал:

- Вы видели сегодня утром мистера Китсона?

Я отрицательно покачал головой.

- Я видел, как он взлетал. Час с лишним назад.

- Его величество очень обеспокоен. У него, кажется, сломался двигатель, но он не вернулся.

К счастью, я не услышал в его словах никакого подвоха.

- Я думаю, у вас можно зафрахтовать самолет? - продолжал Хертер.

Я опустился на стул.

- Да, зафрахтовать можно, - медленно ответил я.

- Он готов подняться в воздух?

- Разве что заправиться надо.

- На это нужно много времени?

- Да нет, с полчаса.

- Его превосходительство желает, чтобы вы взяли его на поиски мистера Китсона. Так через полчаса вы будете готовы?

- Если найду подмогу, - ответил я.

- Сделайте все необходимое. Его превосходительство будет здесь через полчаса. - И он собрался уйти.

- Вы ничего не спросили о цене, - заметил ему я.

Он повернулся и смерил меня таким взглядом, словно я позволил себе чихнуть в строю.

- Его превосходительство о цене никогда не спрашивает, - отчеканил он и вышел на улицу.

Я посмотрел на Роджерса, на девушку, потом опять на Роджерса и сказал:

- Ну вот. Летим, стало быть.

- А я? - спросила девушка.

- По мне - пожалуйста, - ответил я. - А вот что скажет наваб? Но я постараюсь устроить. А сейчас возьмите чего-нибудь поесть. И нам возьмите какие-нибудь сэндвичи или что-нибудь такое. Мы будем в "Дакоте", в конце ангара.

Я допил пиво и пошел в здание администрации аэропорта, чтобы пустить в ход имя наваба.

Через полчаса мы все трое сидели возле "Дака" и ждали. Имя наваба возымело потрясающий эффект. Самолет обслужили с такой скоростью, какой он не видел за всю свою жизнь. Баки были полны, стекла кабины сияли чистотой, давление в колесах наконец-то поднялось до нужного уровня. Если вдруг в этой старой шарманке взыграет темперамент молодости и полетит система гидравлики, я не удивлюсь, но все, что поддавалось моей проверке, вроде бы работало, и даже сводка погоды оказалась прекрасной.

Не то чтобы я думал в таких категориях, но сегодня днем в бухгалтерских книгах Хаузера мы снова перейдем в колонку "доходы".

Из-за угла ангара плавно вытек большой черный "Мерседес-300" и остановился у конца крыла "Дакоты". За рулем сидел Хертер, на заднем сиденье - маленький темный человек и кто-то ещё рядом с ним, мне было не разобрать.

Не знаю, где они отыскали в Греции этот автомобиль. Греческие дороги не заслуживали его. А может, моя шкала ценностей дала тут осечку. Может, будь тут приличные дороги, наваб ездил бы здесь не меньше чем на "роллс-ройсе" ручной сборки.

Хертер выскочил из машины, обошел её с другой стороны и открыл дверцу третьему пассажиру. Я как вдохнул воздух, так и замер.

Это было очаровательнейшее создание из всех, когда-либо виденных мной. Уж чему-чему, а разглядыванию я отдал немалую часть своей жизни. Она была высокой - около пяти футов и восьми дюймов, - с длинными темными волосами, скатывавшимися на плечи. Она носила предельно простенькое белое платье с вырезом на шее и прямым низом и изящные белые туфли. При такой фигуре можно было позволить себе простые одежды. При фигуре, от которой ни отнять, ни прибавить.