Черная камея - Энн Райс

А вот тетушка Куин, наоборот, держалась стойко, хотя никто не ожидал от нее такой смелости. Она явилась на пристань в подогнанном по фигуре спортивном костюме цвета хаки, в котором была похожа на археолога девятнадцатого века. (Я совсем забыл, что всего год назад она решила уединиться в джунглях и побывала на Амазонке.)

И разумеется, с нами поехала Жасмин. Она была в синих джинсах, ни разу прежде не одеванных, и в моей старой клетчатой рубашке, под которой дерзко выпирали ее грудки. Жасмин курила сигареты "Кэмел" и поглядывала на всех с подозрением, если не с откровенным презрением.

Я стоял на берегу и прислушивался, не прозвучит ли в мой адрес хоть слово одобрения, чтобы больше не чувствовать себя одиноким и осмеянным.

Разумеется, никаких трупов в болоте не нашли.

Впрочем, обследовать вязкое дно шестом на глубине от шести до десяти футов не такая уж легкая задача, да и аллигаторы, кишевшие вокруг острова, вели себя как-то по-особому навязчиво и "дружелюбно", что для меня означало только одно: они ожидали новой порции, после того как недавно насытились телами, которые им скормили на моих глазах.

Что касается останков со второго этажа или "материала", как его начали официально называть, то большую часть увезли представители ФБР и эксперты из частной лаборатории при Мэйфейровском медицинском центре – огромном частном учреждении, недавно построенном известным семейством Мэйфейров из Нового Орлеана, к которому принадлежал и отец Кевинин Мэйфейр, но по линии янки.

Представители ФБР присутствовали только потому, что у них были средства, чтобы собрать и протестировать материал, и потому, что в их организации хранились обширные материалы по пропавшим без вести людям, где мог бы найтись двойник нашей ДНК. Таким образом, была бы поставлена точка в истории какой-нибудь несчастной жертвы.

Специалисты Мэйфейровского медицинского центра тоже обладали первоклассной лабораторией, и тетушка наняла их, чтобы они провели тест специально для нас, ведь Хижина Отшельника все-таки находилась в наших владениях.

Что касается шерифа, то он только и делал, что сыпал избитыми фразами и рассказывал какие-то пошлые хвастливые истории о розыгрышах, которые устраивал своим друзьям. Тем самым шериф служил источником веселья, снимавшего общее напряжение.

Письмо, оставленное таинственным незнакомцем, передали не представителям ФБР, как я просил, а Мэйфейровскому медицинскому центру. Не могло ли это разрушить "цепь доказательств", если вдруг в Хижине Отшельника обнаружат ДНК какого-нибудь недавно пропавшего человека? Никоим образом. Потому что ничто, кроме моего ничем не подкрепленного свидетельства, не связывало письмо с Хижиной Отшельника.

Во всяком случае, я так оценил ситуацию в то утро массовой схватки, в которой на вязком вонючем болоте, кишащем рептилиями и насекомыми, сошлись в лобовой атаке государственный официоз и южное упрямство.

Представители ФБР благообразного вида держались весьма почтительно – наверное, поэтому шериф и его команда едва обращали на них внимание. Я подробно отвечал на все вопросы, кто бы их ни задавал, в том числе и на вопросы экспертов из Мэйфейровского центра, проявивших большой интерес и любознательность при сборе данных.

Никто не позаботился снять отпечатки пальцев с таинственного мраморного стола или римского кресла, но почти каждый рано или поздно до них дотронулся.

На всех – даже на шерифа – произвел впечатление золотой мавзолей, если это сооружение действительно было мавзолеем, а многократные попытки найти хоть какой-то способ его вскрыть не увенчались успехом. Золотые пластины (шериф настаивал, что они бронзовые) – так вот, повторю, золотые пластины были так плотно пригнаны к гранитному обрамлению, что их можно было сковырнуть только самым грубым ломом, на что мы, гордые владельцы мавзолея, не дали разрешения.

Наконец к середине дня было решено прекратить поиски трупов, и шериф со своей командой убрались с острова, проклиная на чем свет узкие пироги, шесты, кипарисы с их мощными кривыми корнями, глицинию, ежевику, жару и комаров. Господа из ФБР последовали тем же маршрутом, но вели себя гораздо более сдержанно, когда наш работник, Джексон, управлял их пирогой, – видимо, не в стиле ФБР вообще что-то проклинать.

Тетушка Куин, мы с Жасмин, а также наши Обитатели Флигеля, Клем и Феликс (оба приходились Жасмин братьями, и один из них часто исполнял роль шофера тетушки Куин), не желая задерживаться на острове – Жасмин ведь читала письмо, – поспешили за ФБР и не отставали от них до самой пристани.

Отъехав на безопасное расстояние, когда за деревьями уже виднелся Блэквуд-Мэнор, я сообщил Клему и Феликсу, что в ближайшем будущем намерен провести в Хижину Отшельника электричество, и попросил не забывать, как добраться туда, где мы только что побывали. Тетушка Куин высказала свое согласие, поэтому к моим словам оба отнеслись со вниманием.

А еще они были слишком добры, чтобы открыто посмеяться надо мной. Кроме того, они устали, и я вручил каждому денежную премию, на что Жасмин прореагировала с заметной долей утонченной ревности. Пришлось дать премию и ей. Я почему-то был уверен, что денег она не возьмет, но она взяла, нарочито засунув банкноты в лифчик и подмигнув мне при этом.

Тогда я совсем осмелел, схватил ее и, перегнув в талии, крепко поцеловал.

"Закрутишь с черной – на белую потом даже не взглянешь", – шепнула она.

Я чуть не умер со смеху.

"Откуда ты знаешь?"

"Всегда знала, – ответила Жасмин. – Удивительно, как ты этого до сих пор не слышал. Так что поосторожнее, юноша".

Она велела мне перестать дурачиться и ушла. Помогая тетушке Куин взбираться на холм, Жасмин о чем-то подозрительно с ней шепталась.

Не знаю, почему я так испугался. Все успели убедиться, что я не соврал насчет острова. Все своими собственными глазами увидели и мраморный стол, и золотое кресло. Все читали странную надпись на мавзолее.

Разве я не торжествовал те несколько секунд сегодня утром, когда караван из маленьких пирог приближался к острову? Да, торжествовал! И разве я не торжествовал, когда на второй этаж Хижины набилась толпа людей, с ужасом рассматривавших зловещего вида ржавые цепи и почерневшее месиво на полу? Вот именно, торжествовал.

Но что все это значило теперь?

Четыре часа дня. Солнце клонилось к горизонту. Особняк, несмотря на все свое тщеславное величие, выглядел заброшенным.

У меня стало скверно на душе, очень скверно.

Я по-прежнему стоял на том же месте, в нескольких шагах от прекрасных клумб Папашки, и смотрел не отрываясь на большие колонны дома. Наконец на крыльце появилась тетушка Куин и сказала, что повсюду меня ищет. Я знал, что надо бы ей ответить, но мне трудно было нарушить окружавшую меня тишину.