Лита - Тамара Витальевна Михеева

Чтобы чем-то занять себя, Лита перебирала лекарственные травы, которые жрицы насобирали летом, но свалили в общую кучу, нимало не заботясь о том, что многие растения не очень дружат между собой. Лита тосковала.

Каждое утро, еще в темноте, она уходила на край тималу и играла на флейте. Она не разрешала себе сделать ни шагу в сторону Тауры, хотя больше всего на свете ей хотелось именно этого: узнать, как они там, все ли целы, не приходили ли урфы, Первый совет, не проклинают ли ее за то, что она не пустила их на смерть? Увидеть Лангура. Просто постоять рядом. Она играла и играла, пальцы немели от холода, голова начинала кружиться, Лита видела краем глаза, как светлеет полоска неба у горизонта, видела табун дугов на другом краю тималу, и ей казалось, что она узнаёт среди них Ночного Ветра.

Дни шли за днями, но Лита так и не смогла перейти тималу. Она боялась того, что увидит в Тауре. Вдруг он женился? Вдруг он счастлив там, без нее? Все они… А о ней забыли, будто ее и не было. Тоска наваливалась на нее и терзала, как снежный волк. Иногда она удивлялась, почему на теле не видно следов от ее зубов и царапин.

Жрицы наблюдали за ней молчаливо, но внимательно и будто чего-то ждали. Больше Первая не заводила разговоров об Анилу, но каждый вечер просила и Си, и Литу приходить на общую молитву, а там все песни были посвящены Анилу – как она была ребенком, как росла, насколько была умнее и справедливее братьев и как обижал ее своим невниманием отец. По сути, эта была та же история, что пела у костра Вериса, только будто рассказанная с другой стороны. Лита не знала, кому верить.

Она бродила по темным глухим коридорам, и ей слышался смех Анилу. Не той обиженной царевны, бросившей вызов отцу, братьям и закону, и не старухи, что подарила ей книгу и заронила зерно вседозволенности в душу, а маленькой девочки, которой она была до всего. Лита представляла, как она бегает по дворцу в Золотом городе, играет в салки с братьями, дразнит слуг, ласкает ралинов, среди которых у нее наверняка есть любимец. Как ей приходится сидеть на уроках одной, а братьев учат всех вместе, им весело, и она им завидует. Завидует их веселью и их дружбе. Кого из братьев она любила больше всего? Блистательного Гиора, мечтательного Пафидеса, веселого Румисора или добряка Катлона? Какие проделки они устраивали? Тогда – до Войны четырех городов, до победы Гиора, до Первого совета – царской семье можно было иметь сколько угодно детей. Наверное, царица любила свою единственную дочь. Почему ее любви не хватило, чтобы заставить Анилу остановиться? Почему она сделала то, что сделала? Что она хотела доказать и кому? Неужели зависть сильнее любви?

Лита пыталась представить, как выглядела Анилу: ее рост, цвет волос и глаз, но не могла – обожженное лицо старухи вставало перед ней. Тогда она гнала от себя эти думы. Зачем ей знать об Анилу, жившей давным-давно, сгинувшей во мгле времен? Что ей до нее? Она, Тимирилис Литари Артемис Флон Аскера, – потомок Гиора, она не связана с Анилу, она не хочет быть с ней связанной.

Си тоже всегда внимательно слушала истории о древней царевне и даже что-то записывала. Однажды Лита спросила ее, как она здесь оказалась и для чего. Си ответила не сразу, но вроде бы честно:

– Мне нужно узнать как можно больше об этой Анилу.

– Зачем?

– Мне кажется, от нее зависят многие жизни.

– Она жила давным-давно! Что от нее может зависеть?

– Как знать… – задумчиво ответила Си и вдруг спросила: – У вас есть бог Семипрях?

– Нет. У нас четыре бога: Рал и Айрус, Тимирер и Гета.

– И больше никого? А бог смерти? Такой, знаешь… карающий бог-злодей, которого все боятся?

Лита опешила. Подумав, она ответила:

– Не бывает бога, которого ты только боишься. Зачем он такой? Наши боги могут разгневаться и разрушить целый мир, но они же и дают ему жизнь. Разве не в этом смысл бога?

Си засмеялась.

– Да, пожалуй, ты права.

Тут Лита вспомнила разговор с Первой у фрески и рассказала Си о боге, который прядет нити времени и судьбы. Си слушала очень внимательно, а потом записала что-то на листах очень белой бумаги. И вдруг Лита поняла: черные жрицы верят только в одного бога – в этого бога судьбы, поэтому они так легко воруют еду с алтаря Тимирера, поэтому стерегут веками библиотеку в подвалах, ведь именно на этих рассыпающихся свитках и в пожелтевших книгах написано об Анилу, которая, видимо, верила в Семипряха всем сердцем, не зря на фреске он стоит за ее спиной. «Потому что ты – ее новое воплощение», – вспомнила она слова Первой.

– Мне нужно уйти отсюда, – сказала Лита.

– Когда?

Лита помолчала. В последний раз, когда она играла на тималу, ей показалось, что кто-то слушает ее. Не только ветер. Она замерла на мгновение, и нота затянулась, получилась щемящей, длящейся будто целую жизнь. А потом оборвалась. И Лита увидела мелькнувшее за деревьями черное платье. У жриц был какой-то план, они к чему-то готовились. Они хотят сделать ее одной из них, посвятить этому их страшному богу или превратить в Анилу… Не важно. Она не будет в этом участвовать.

– Как можно быстрее, – сказала она.

– Я попрошу Джангли, – кивнула Си. – Он отнесет тебя, куда скажешь.

Не то чтобы Лита не доверяла Си. Хотя и с чего бы ей верить незнакомой девчонке, которая зовет Дота странным именем Джангли и разговаривает с ним безо всякого почтения? Поэтому она сказала, что ей надо попасть в Озерный предел. Если Дот и правда перенесет ее туда в два шага, как обещала Си, то она сумеет спрятаться где-нибудь на берегу озера, а потом уйдет через Арыцкий перевал. Весна в этом году была ранняя, и Лита надеялась, что боги будут милостивы к ней. В первый день месяца есая, положив в заплечный мешок лишь флейту, пучок разных трав, арбалетный болт, флягу с водой и пару черствых лепешек, Лита уходила из тайного храма. На прощание Си неожиданно обняла ее и сказала:

– Знаешь, мне бы очень хотелось встретиться с тобой еще раз. Где-нибудь, когда-нибудь… Не забывай меня, ладно?

Лита серьезно кивнула и опять вспомнила Уну. Где она, что с ней, увидятся ли они еще? Джангли-Дот подхватил ее и поднял высоко-высоко. Был темный час перед рассветом, все жрицы спали.

– Ну? – прошептал Джангли-Дот. – Значит, к озерам?

– Да. Только… – Лита покусала губу. – Можешь сначала