Теория Забвений - Владислав Владимирович Беляков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Присев на лавке, что находилась в нескольких сотнях метров от ресторана, добрые, но исключительно бедные, они начали обсуждать другие возможные варианты выхода из той неловкой ситуации, что не удосужились им тогда вбрести в головы. Антон хотел знать, смог бы Андрас просто перенести их из-за стен заведения, после того как те отобедают. Но в ответ тот велел не забывать, что, вопреки нынешним устоям, они величественные, бескорыстные, учтивые, здравомыслящие, а главное честные создания. Они никогда не опустятся до воровства, тем более у простого люда. Собственно, поэтому ходящий в тени и не смог разжиться большим состоянием в мире смертных, и впредь просил не забывать об этом. Но через пять секунд "величественное создание" предложило пойти домой и все-же поставить на огонь кастрюльку другую. Но его собеседник сделал вид, что не слушает. И пока честный гражданин начинал понемногу возмущаться, Антон медленно оглядывался по сторонам, вертя головой, будто пытаясь что-то стряхнуть.
– Эй ты в порядке? – Вдруг спросил его Андрас.
– Я опять слышу это… Думал, что уже избавился от него. – Говорил парень, всё также слегка потряхивая головой.
– От чего же?
– Шепот. Он мучал меня по ночам, не давая уснуть. И я никак не мог от него отделаться!
Андрас же его в ответ поправил: – Так и не надо… попробуй услышать, может он нам это подскажет следующий шаг.
– Ты что, экстрасенс?
– Просто поверь мне, так всегда и бывает. Раз что-то постоянно возвращается и продолжает стучаться к тебе, значит оно определённо не ошиблось дверью. Не надо это гнать прочь! Приоткрой, посмотри, что там. А уж потом реши впускать или нет. – Показывал он рукой на его голову.
– Ну ладно… Если что, то это ты во всём виноват! – Сказал Антон и начал прислушиваться к голосу, что каким-то мистическим образом звал его со стороны восточной части города, где находятся большие жилые районы. Крестинский, хоть и не понимал, что точно происходит, но, как говорится: «раз уж сказал «а», то говори и «б». Он поднялся со скамьи и начал всматриваться в даль, пытаясь уцепиться за еле видимую нить, что, будто тоненькая паутинка зависла в воздухе.
– А ты сам ничего не слышишь? – Осторожно, лишь бы не спугнуть тихий шепот, спросил он Андраса.
– Да нет, ничего.
– Нам нужно идти… туда – Вытянул он руку, указывая на восток.
– Ну, вперёд. – Серьёзно ответил демон, поднимаясь со скамьи. – Посмотрим, куда приведут нас твои призраки.
Пройдя пару кварталов, они увидели несколько пожарных машин, набитых до отвала, направляющихся, по-видимому, в том же направлении, поэтому, переглянувшись, побежали вперёд. Когда добрались до цели, то оказались перед большой толпой людей, смотрящих на охваченный пламенем пятиэтажный промышленный дом. Здание уже настолько пылало, что если кто-то туда зайдёт, то рискует быть заживо съеденным ненасытными языками пламени, голодно обгладывающими всё ещё крепкие стены. Даже пожарные, что изо всех сил старались затушить хоть часть огня, не могли зайти, не рискуя своей жизнью. Отряд подготовленных офицеров при полной амуниции, сделал шаг внутрь, а, следом, сразу был отброшен ударной волной, будто внутри взорвалась газовая труба. И никто ещё не выходил из раскалённых дверей, на которые обращены взгляды всех, кто там находился.
Антон быстро пробивался сквозь толпу, пока не вышел вперед и не наткнулся на офицера пожарной службы. «Стой парень, ты куда?» – обратился к нему мужчина в форме.
– Всё хорошо офицер, просто у него там… кто-то… – ответил тому Андрас, оттаскивая Крестинского подальше от ограждения. – Ты что, сдурел? Жить надоело? Ты уверен, что нас привело именно сюда?
Антон всё также рассматривал здание, будто искал что-то, чего сам не понимал: – Да. Не знаю почему, но я уверен.
– Так, ну, если ты туда зайдёшь, то назад можешь не выйти. Я не имею права тебе указывать… хотя нет, имею. Ты серьёзно хочешь туда залезть? Да там и нет никого скорее всего! Здание выглядит абсолютно пустым. Ни голосов, ни криков о помощи …
– Ну, не особо как-то мне хочется сгореть заживо.
Они стояли и смотрели на огонь, как и все остальные. Смотрели, как пожарные отчаянно пытаются унять пламя, также держась на безопасном расстоянии. И всё казалось правильным до момента, когда вся логика и здравый смысл резко исчезли. Тихий и тонкий, шепот, идущий из-за пылающих стен, дотянулся до ушей Антона, и глаза его широко раскрылись, вновь окрасившись в фиолетовый цвет с алым оттенком. Теперь у него не было страха. Он чётко знал, что должен сделать, и, главное, как. Будто заглянув на минуту вперёд, Крестинский увидел всё, через что ему придётся пройти. Он развернулся и пронесся до раскалённых дверей дома так быстро, что Андрас не успел и моргнуть, а пожарные вовсе среагировали, лишь когда увидели этого безумца, стоящего у входа. Двое мужчин в форме бросились и стали оттаскивать парня от здания. Вот только это выглядело, как пара здоровяков безуспешно пытаются сдвинуть худощавого парня с места, у которого в карманах будто стокилограммовые стальные слитки. «Не мешайте мне!» – прозвучал глухой и сиплый голос, вмиг отогнавший обоих. Крестинский вынес перед собой руки, словно хватаясь за сами языки пламени, а затем быстро отдернул их в разные стороны, вырывая ставни и срывая двери с петель. Еле заметная фиолетовая аура окутала всё его тело, и молодой человек резко побежал вперёд. В дверном проёме вновь вспыхнул огонь, но Антон уже это видел. Он прыгнул, уцепившись за притолоки и, как крученое сверло прошел сквозь пламя и приземлился на целый, но всё же горячий пол. Впереди была лестница, ведущая вверх. Начиная взбираться по перилам и перепрыгивая через дыры в бетоне, парень быстро поднимался, считая вслух этажи, как вдруг, буквально в метре от цели, ступени под ним обвалились. «Вот это было неожиданно…» подумал он, успев уцепиться правой рукой за кусок арматуры, торчащей из плиты. Инстинктивно оттолкнувшись прямо от воздуха, Антон кубарем влетел на четвертый этаж. Здесь всё было в дыму, и даже покрывавшая его лицо аура, не могла защитить от такого. То и дело кашляя, он метался от квартиры до квартиры, выбивая двери одну за одной, в поисках нужной, и, наткнувшись на номер двадцать семь, висевший на уже порядком прогоревшей
