Семь посланников - Элизабет Тюдор

- Алессия!

Г л а в а 2

PRO ET CONTRA[128]

Фанатик - это человек, который не может

изменить взгляды и не может переменить

тему.

У. Л. С. Черчилль

- Ваше желание выполнено, повелитель Зид. Посланник Пространства умер,

а Время у нас руках. Они больше никогда не встретятся и не воссоединятся. Ход событий останется неизменным. Отныне прошлое, настоящее и будущее в нашей власти, доложил "черный жрец".

- Мы гордимся тобой, Ксенос. Ты выполнил свою работу безукоризненно

и за это будешь вознагражден.

- Я всего лишь исполнял свой долг, повелитель Зид. Ваша похвала для

меня выше любой награды, - почтительно промолвил жрец в черном облачении и, выдержав паузу, спросил: - Что вы намерены делать с посланником Времени? - и, не дожидаясь ответа верховного жреца, предложил: - Я бы мог присмотреть за ним. Зид задумался.

- Полагаю, это небезопасно. Его следует также умертвить.

- Но ведь Пространство погибло, а без него Время бессильно. Вам не

кажется, что это будет лишняя и никому не нужная жертва?

- Жертва никогда не бывает лишней. Она нужна всегда и во всем. Вот

ты, к примеру, пожертвовал своей мирской жизнью и поступил на служение нашему Ордену. Посланник Времени должен умереть во имя нашего общего дела. Так мы решили, и так оно будет! - категорично заявил Зид. Ксенос склонил голову в знак покорности верховному жрецу.

- Да будет так, как вы того желаете, повелитель Зид.

- Ступай и исполни нашу волю. "Черный жрец" поклонился и ушел. Он нашел посланника Времени там, где и оставил. Медленно приблизился к нему и пристально посмотрел на него. Тот не испугался и не отвел взгляда, как это делал почти каждый, кто видел Ксеноса. Жрец молчал, и его безмолвие должно было внушить мальчику трепет и ужас, но черты его выражали лишь гордость и ликование без малейшего намека на боязнь и малодушие. Его мужество поразило Ксеноса, и он почувствовал укол совести за акт насилия, который должен был осуществить над юным посланником Времени. Невинный взгляд ясно-голубых глаз десятилетнего мальчугана затронул уснувшую совесть "черного жреца", но обязательства были превыше этого зова.

- Вы убьете меня? - спросил тот нежным голосом. Человек в черном плаще поразился спокойствию, с которым юнец задал этот вопрос, касающийся его жизни и смерти.

- Да, - ответил Ксенос и опять удивился реакции мальчугана. В его глазах не было ни тревоги, ни волнения, ни страха! Жрец резко вынул кинжал из ножен и приставил острое лезвие к горлу мальчика. Тот не шевельнулся, не отвел глаз, а пристально посмотрел на убийцу. "Совсем как он, - подумал Ксенос, - отважный до безумия и безрассудства.. Хотя у этого юнца, похоже, больше рассудительности, чем у него". "Черный жрец" убрал кинжал обратно в ножны. Он передумал, вернее, отказался подчиниться повелению верховного жреца и убить посланника Времени.

- Следуй за мной, - велел Ксенос. Накинул капюшон на голову, спустил пониже на глаза и направился к выходу из помещения. Мальчик без пререканий последовал за ним.

* * *

- Он никогда больше не проснется, - проговорила женщина с печальным

лицом.

- Нам нельзя терять надежду.

- Терять? Полагаю, десять лет ожидания достаточный срок для того,

чтобы убить надежду или вдохнуть в нее жизнь.

- Ты права, ты совершенно права, - грустно отозвался мужчина

- Вам не кажется, что мы только теряем с ним время? - вмешался в

разговор двоих третий человек.

- Тот, кто рождает Время, достоин того, чтобы на него тратили время,

парировала женщина. - Я буду надеяться вопреки всему и всем, - сказала она, взглянув на кровать, на которой лежал мужчина лет тридцати пяти. Он пребывал в состоянии глубокого летаргического сна. Уснув однажды, он проспал более десяти лет, и никакими средствами невозможно было разбудить его. Холодный и бледный, он казался безжизненным, но слабый огонек жизни все еще теплился в нем. Он был на волосок от смерти, не хотел сдаваться ей в руки, но и желания проснуться в нем тоже не было. Спящий был доволен тем миром, в котором пребывал, а окружавшая реальность его нисколько не интересовала. Женщина подступила к кровати и присела рядом со спящим. Взяла его руку и приложила к щеке.

- Проснись, Генри, прошу тебя, проснись. Ты нужен нам. - голос ее был

глухим и подавленным. - Вспомни о жизни, о родине, о времени. вернись к нам, вернись, пока не поздно. вернись, не то ты обратишься в прах, прежде чем успеешь воспользоваться своим правом на жизнь. - шептала она, не отпуская его руки из своих рук, - .когда-то ты клялся наказать виновников своих несчастий. Рука спящего дрогнула в ее руке, и лицо женщины засияло от радости.

- Он слышит! Он все слышит и понимает! - воскликнула она, обращаясь к

стоящим позади нее мужчинам. Услышав ее слова, те приблизились к кровати. Один из них глянул на приборы жизнеобеспечения, поддерживающие стабильное состояние больного.

- Невероятно! Взгляните сюда! Электроэнцефалограмма зарегистрировала

сильную реакцию мозга на внешний раздражитель. Что ты ему сказала? - спросил долговязый зеленоглазый мужчина.

- Только то, что он поклялся наказать виновников его несчастий.

- Полагаю, это сильно тревожит его, и он даже в летаргической спячке

не может забыть эти неприятные чувства, пережитые им некогда в действительности. Может быть, продолжить говорить с ним на эту тему и постараться вызвать в нем эмоциональный всплеск? Возможно, это поможет его разбудить, - предложил мужчина со смуглой кожей.

- Нет! - возразил другой мужчина. - Это может быть слишком опасно.

Эмоциональное напряжение может нарушить не только сон, но и всю психику, а еще хуже - убить его, - предостерег он. - Пробуждение должно быть таким же внезапным, как и начало приступа. Сильными эмоциями его не вернуть в реальный мир, мы можем навредить его здоровью. Только он сам может решить, когда ему проснуться.

- А если он не захочет сделать это, если предпочтет мир снов и больше

никогда не вернется в наш мир? - спросил мулат у рослого мужчины. Этот вопрос заставил женщину встрепенуться.

- Нет! Он родился не для того, чтобы умереть, - возразила она. - У

него своя судьба, предопределенная свыше, и он не может оставить этот мир, не выполнив миссию, возложенную на него. - Рука Генри опять дрогнула в ее руке, и в этот раз движение было ярче выражено. Эту реакцию заметили и другие. Затем произошло нечто, что привело присутствующих в радостный трепет. Спящий перевернулся с боку на бок и что-то прошептал на незнакомом языке.

- Он заговорил. Он просыпается! - вскрикнула женщина на радостях.

- Валенсия, поубавь свой пыл, не то я оглохну от твоих криков,

ворчливо проговорил спящий. - Ты же не в опере поешь, а говоришь по спейвоту. Такое замечание обрадовало собравшихся, а в особенности женщину.

- Он помнит. он все помнит.

- Конечно, помню, - насупив недовольно брови, продолжал Макензи

говорить во сне. - Я не забыл, как ты бросила меня, - неожиданно сказал он. - Предательница выскочила замуж и оставила меня одного. Женщина смущенно улыбнулась.

- Но ведь ты был не один, - не согласилась она. - С тобой была

Гвендолин, - она пыталась разговорить его, полагая, что это поможет ему окончательно пробудиться от многолетней спячки.

- Гвен. - протянул Генри с благоговением в голосе. - Гвен.

повторил он, его голос дрогнул, а лицо помрачнело. - Гвен. - прошептал он, тяжело дыша. Это имя вызвало в его сознании воспоминания ужасной картины смерти его возлюбленной. Он вспомнил пережитое потрясение и будто бы испытал его заново. Болезненно-нервная реакция заставила его передернуться во сне и присесть на кровати, что вызвало беспокойство окружавших его людей.

- Тише, Генри, не надо так волноваться. все хорошо. все будет хорошо.

- шептала ему Валенсия. Ее голос благотворно воздействовал на Макензи. Она уложила его обратно на кровать и невольно вздрогнула, когда их взгляды встретились. Пристально посмотрев ей в глаза, Генри снова смежил веки.

- Это хороший знак! - воодушевленно воскликнул долговязый мужчина.

Пройдите, посторонитесь, не торопите его. он, кажется, просыпается.. - предсказание Леонардо Баскони оказалось верным. Спящий приоткрыл веки и изумленно огляделся вокруг. Рядом с ним стояла женщина лет пятидесяти двух со жгуче-черными короткими волосами и темнокарими глазами, стройная и женственная. Лицо ее, некогда отличающееся своей пригожестью, ничуть не потеряло обаяния под бременем времени. На ее чувственных губах играла улыбка, а во взгляде ее выразительных глаз проглядывали доброта и душевная красота, отчего она выглядела еще более привлекательной. Чуть поодаль от нее стоял высокий и плечистый темнокожий мужчина со смолисто-кучерявыми волосами и густой бородой того же цвета. Он был намного старше своей спутницы жизни, но выглядел по-прежнему подтянутым и стройным.