Джентльмены-мошенники (без иллюстраций) - Эрнест Хорнунг

“Значит, ему должны открыть изнутри”, – отметил Армистон.

Дворецкий оказался глух как пень, что было крайне странно. Зачем нанимать глухого для руководства всем штатом прислуги, особенно когда речь идет о семье со статусом Уэнтуортов? Армистон с любопытством оглядел дворецкого. Тот был еще не стар, так что о милости за выслугу лет не могло быть и речи. Нет, благотворительность тут ни при чем. Протянув дворецкому трость и шляпу, Армистон дважды попытался перекинуться с ним парой слов. В первый раз он стоял к нему спиной и ответа не получил. Тогда он повернулся к нему лицом и так же негромко повторил сказанное. В ярко освещенном зале были хорошо видны его губы.

“Ну и ну, он умеет читать по губам! – мысленно восхитился Армистон: дворецкий понял все, до единого слова. – Это факт номер два!” – отметил для себя создатель великого мошенника Годаля.

Знакомясь таким образом с самыми интимными деталями окружения Уэнтуортов, он не испытывал никаких угрызений совести. Случай подарил ему на редкость хороший сюжет, к тому же все это было понарошку. Более того, в рассказе он изменит детали так, что никто никогда и не догадается, что речь об Уэнтуортах. А если их жизнь устроена так, что сам бог велел сделать их жертвами вымышленного ограбления, то почему бы этим не воспользоваться?

Великий вор – Армистон отдавал себе отчет, что явился сюда, только чтобы помочь Годалю – выслушал любезные приветствия хозяйки, напустив на себя величественный вид, который так хорошо ему удавался. Армистон был высок и худ, с длинными тонкими пальцами; в его волнистых волосах, несмотря на сравнительно молодой возраст, проглядывала едва заметная седина; кроме того, он знал толк в хороших костюмах. Миссис Уэнтуорт гордилась бы таким пополнением своего круга гостей, даже если бы он не был знаменитым писателем. К тому же миссис Армистон происходила из хорошей семьи, так что в их визите к самой высокопоставленной светской семье города не было ничего удивительного.

Ужин выдался поистине замечательным. Армистон, кажется, начал догадываться, зачем нужен глухой дворецкий. Миссис Уэнтуорт так его вымуштровала, что могла в любой момент поймать его взгляд и отдать любое, самое незначительное распоряжение, едва шевельнув губами. В этих незаметных для гостей переговорах хозяйки с глухим слугой было что-то почти зловещее.

“Ну и ну, какая деталь! Годаль, дружище, запиши себе куда-нибудь о глухом дворецком и пару раз подчеркни. Такое забыть нельзя! Настоящий туз в рукаве!”

Убедившись, что Уэнтуорт увлекся беседой с миссис Армистон и что компания подобающим образом разделилась поровну, Армистон посвятил все свое внимание миссис Уэнтуорт. Направляя разговор искусными вопросами, большую часть времени он помалкивал и изучал свою собеседницу.

“Скоро-скоро, моя милая, мы украдем ваш драгоценный белый рубин, – посмеивался он про себя, – но пока мы строим планы, вы достойны единолично владеть нашим вниманием”.

Неужели у нее и в самом деле был белый рубин? И Бенсон по какой-то причине о нем знал? И что означали странные речи Йоханссена? Хозяйка дома стала для Армистона объектом пристальнейшего интереса. Это прелестное создание легко представлялось ему одержимым страстью к редким драгоценностям, настолько, что вообразить себе, как она проникает в поместье какого-нибудь языческого малайского монарха с единственной целью – украсть драгоценную святыню, – не составляло никакого труда.

– А не доводилось ли вам бывать в Британской Малайе? – поинтересовался он безразличным тоном.

– Погодите! – рассмеялась миссис Уэнтуорт, легонько прикоснувшись к его руке. – У меня есть несколько малайских диковинок, каких, ручаюсь, вы никогда еще не видели!

Полчаса спустя все собрались за кофе и сигаретами в отдельной гостиной миссис Уэнтуорт. Это была удивительная комната. Не было такого места на земле, откуда здесь не нашлось бы сувенира. Резьба по тику и слоновой кости; настенные панно из сладко пахнущих экзотических волокон; жадеитовые лампы; причудливые нефритовые и агатовые божки, все, как один, сидящие в позе Будды; шали, расшитые барочными жемчугами; индийская бирюза… Армистон никогда прежде не видел такого богатого собрания. У каждого экспоната была своя история. Теперь он смотрел на хозяйку дома новыми глазами. Ее путешествия, ее приключения, вся история ее жизни – жизни, которую она прожила в реальности, – затмевали даже судьбу блистательного проходимца Годаля… чей дух сейчас стоял рядом и задавал бессчетные наводящие вопросы.

– А нет ли у вас в коллекции рубинов?

Миссис Уэнтуорт потянулась к сейфу в стене. Ее ловкие пальцы быстро прокрутили кодовый диск. Жадным взглядом, точно кот за клубком, Армистон следил за ее движениями.

“Факт номер три! – отметил Годаль, пока Армистон старательно запоминал цифры. – Пять, восемь, семь, четыре, шесть. Мы знаем комбинацию”.

Миссис Уэнтуорт достала шесть рубинов цвета голубиной крови.

– Этот, кажется, бледноват, – безразлично отметил Армистон, посмотрев один, особенно крупный, на свет. – А правда ли, что иногда рубины бывают белыми?

Прежде чем ответить, хозяйка бросила на него быстрый взгляд. Он стоял, задумчиво глядя на темно-красный камень у себя в ладони. Внутри, казалось, открывалась бездна в тысячу миль глубиной.

– Что за невероятная идея! – сказала она и перевела взгляд на мужа.

Уэнтуорт нежно взял ее за руку.

“Факт номер четыре!” – отметил про себя Армистон и добавил вслух:

– Как вы не боитесь воров, когда у вас в доме такие богатства?

– Поэтому мы и живем в крепости! – легкомысленно рассмеялась миссис Уэнтуорт.

– Неужели вас ни разу не пытались обокрасть? – рискнул Армистон.

– Ни разу!

“Явная ложь, – подумал он. – Факт номер пять! Наше дело продвигается”.

– Сомневаюсь, что даже ваш несравненный Годаль смог бы сюда проникнуть, – заявила миссис Уэнтуорт. – В эту комнату и слугам-то не разрешено заходить. Дверь запирается – но не на ключ. Уборщица из меня никудышная, – лениво призналась она, – но здесь наводят порядок только мои бедные ручки.

– Да что вы! Поразительно! А можно ли осмотреть дверь?

– Конечно, мистер Годаль, – сказала женщина, прожившая больше жизней, чем сам Годаль.

Армистон осмотрел дверь и хитроумное устройство, позволявшее ей запираться без ключа и, судя по всему, даже без замка, – и вернулся к хозяевам разочарованный.

– Ну что, мистер Годаль? – насмешливо поинтересовалась миссис Уэнтуорт.

Он лишь озадаченно покачал головой.

– Все это чрезвычайно хитроумно, – ответил он, но затем вдруг добавил: – А знаете что? Готов поспорить, что если Годаль задастся целью раскусить эту задачку, то он с ней справится.

– Какая прелесть! – вскричала она и захлопала в ладоши.

– Вы бросаете ему вызов? – поинтересовался Армистон.

– Какой вздор! – воскликнул Уэнтуорт.

– Почему сразу вздор? – возразила его супруга. – Мистер Армистон всего лишь сказал, что его Годаль смог бы меня обворовать. Пусть попробует. Если он… если кому-то под силу найти способ проникнуть в эту комнату, я хочу знать! Но я не верю, что это возможно.

Армистон заметил странный блеск в ее глазах.

“Ну и ну! Она просто рождена для этой роли! Какая женщина!” – подумал он. И добавил вслух:

– Я поручу ему эту задачу. Действие перенесем, скажем, в Венгрию, в какой-нибудь феодальный замок, там такой комнате самое место. Сколько человек побывало здесь с тех пор, как это помещение стало хранилищем ваших богатств?

– Включая вас, всего шестеро, – ответила миссис Уэнтуорт.

– Значит, даже по подробному описанию никто комнату не узнает. Впрочем, важные детали я все-таки изменю. Допустим, он хочет украсть не ваши драгоценности, а…

Миссис Уэнтуорт коснулась его руки ледяными пальцами.

– Белый рубин, – сказала она.

“Боже! Что за женщина!” – мысленно повторил он себе – или Годалю. А вслух произнес:

– Вот и прекрасно! Я пришлю вам опубликованный рассказ с автографом.

На следующий день он пришел в Тауэрс и отправил свою карточку в квартиру мистера Бенсона. Кому-кому, а уж человеку его положения можно доверить такой секрет. Более того, Бенсон, несомненно, был одним из шести гостей, лично побывавших в хранилище Уэнтуортов. Армистону очень хотелось все это с ним обсудить. Он даже отказался от первоначального замысла подшутить над Бенсоном, послав ему журнал с автографом. Как обычно, когда он готовился отправить Годаля в очередное приключение, сюжет захватил все его мысли.

– Если этот рубин и в самом деле существует, – рассуждал Армистон, – то я даже не знаю, чего хочу больше: написать о нем рассказ или украсть его. Бенсон прав. Годалю уже не пристало красть ради денег. Теперь его интересуют редкости и диковинки. А я – я и есть Годаль. И чувствую то же самое.