Снова три мушкетера - Николай Харин

На этот раз он не промахнулся. Испанец взмахнул руками, выронил саблю и припал к шее своего коня. Шагов через полсотни он соскользнул с седла и упал на землю.

Мушкетер дал шпоры лошади, и смертельная гонка продолжилась. Через несколько мгновений д'Артаньян услышал, как испанцы за его спиной разразились проклятиями — они подскакали к упавшему товарищу. Однако никто не слез с седла, чтобы помочь тяжелораненому, — азарт преследования оказался сильнее.

К счастью, сумерки сгустились, окрестности постепенно скрылись от глаз под непроницаемым покрывалом ночи, и д'Артаньян, переменив тактику, круто свернул к северу, где, по его представлениям, должен был находиться небольшой лесок.

Проскакав без дороги по мягкой земле, приглушавшей топот копыт, минут десять, он действительно достиг первых деревьев, которые затем пошли все гуще.

Гасконец слез с лошади и, взяв ее под уздцы, в кромешной тьме принялся ощупью пробираться между ними. Издалека до его слуха долетали гортанные возгласы испанцев, потерявших след. Не рискуя разъезжаться в разные стороны в темноте, они еще погарцевали на опушке и отказались от дальнейших поисков.

Проблуждав несколько часов по лесу, д'Артаньян выбрался из него и увидел огни того самого селения, к которому направлялся, спасаясь от погони. Теперь они были значительно ближе.

«Ну что же, — сказал себе мушкетер. — Придется еще немного помучить бедную лошадку, хоть она и устала сегодня, вернее — уже вчера».

Сказав это, он вспрыгнул в седло и затрусил на огонек. Селение было все ближе и ближе, и д'Артаньяну оставалось только надеяться, что в нем нет испанцев.

Голос, окликнувший его на окраине, показался бы нашему герою в другое время грубым и хриплым: он и был таковым в действительности. Кто-то весьма малопочтительно орал в темноту:

— Эй, кто там еще шляется ночью?! Какого черта вы не отвечаете, буду стрелять!

Однако сейчас у молодого человека вырвался вздох облегчения, и он весело прокричал в ответ:

— Лейтенант мушкетеров д'Артаньян, роты де Тревиля!

Хриплый голос окликал его по-французски.

Глава сороковая

Дозор

Еще через несколько дней д'Артаньян присоединился к своим однополчанам и был с радостью встречен ими.

— Дорогой Атос, наконец-то я вижу вас, к счастью, здоровым и невредимым, — объявил д'Артаньян, обнимая мушкетера. — Как вы живете тут?

— Скверно, любезный д'Артаньян, — улыбаясь, отвечал Атос. — Все время дует сильный ветер и стоят морозы, а я не знаю ничего неприятнее соединения этих двух климатических явлений.

Рота мушкетеров, как и остальные части армии, поочередно занимала сторожевое охранение и несла все тяготы дозорной службы. Д'Артаньян втянулся в солдатские будни и вскоре чувствовал себя так, как будто попал в траншеи прямо из-под ларошельских стен.

— Кажется, между вторым и третьим постами слишком большое расстояние, — сказал г-н де Тревиль однажды ночью. — Не сочтите за труд, д'Артаньян, поезжайте и посмотрите, так ли это, и, если понадобится, выставьте промежуточный пост.

Молодой человек тут же отправился выполнять приказ, но капитан мушкетеров остановил его.

— И еще одно. Нам очень нужен пленный, чтобы допросить его. Последнее время неприятель все время производит какие-то перемещения, а мы мало знаем о его намерениях.

Д'Артаньян направился к коновязям. К нему присоединились Атос и еще пятеро мушкетеров, на тот случай если возникнет нужда выставить дополнительный пост.

Густая темнота заставляла двигаться шагом. Внезапно из-за туч вышла луна, и перед ними обрисовалась фигура всадника.

— Кто идет? — крикнул д'Артаньян и дал шпоры лошади.

Всадник молча повернул коня и помчался прочь. Мушкетеры поскакали за ним, предвкушая удовольствие привести в лагерь пленного, о котором только что говорил их командир. Гнаться легче, чем убегать: им не приходилось задумываться о дороге, они скакали по следам.

— Не растягивайтесь и не отставайте! — крикнул д'Артаньян, так как отчетливо вспомнил свою недавнюю гонку.

Сейчас роли поменялись, и он сам оказался во главе преследователей.

Мушкетеры уже почти настигали беглеца, когда вдруг стало видно, что на нем мундир французского офицера.

— Ба! Да это граф де Вард собственной персоной! — воскликнул д'Артаньян, подъехав поближе.

— А, это вы, — неприязненно проговорил де Вард, ибо это действительно был он. — Вот уж нежданная встреча.

— Что же необычного вы нашли в том, что встретили меня на передовой? заносчиво спросил гасконец. — Я солдат, и меня легко встретить там, где дерутся.

— Я поговорю с тобой в другой раз, гасконский бахвал, — пробормотал де Вард себе под нос.

— Надеюсь, вы разрешите мне следовать своей дорогой? — спросил он вслух.

— Вам никто и не препятствовал это делать. С какой стати вы пустились наутек, чуть завидев нас?

— А с какой стати вы вздумали преследовать меня? — злобно спросил де Вард. — Я принял вас за испанцев, черт побери!

— Мы тоже приняли вас за испанца и собирались добыть пленного.

— Ну, что ж, господа, — насмешливо проговорил де Вард. — В таком случае вам не повезло.

— Теперь мы это видим.

— Итак, господа, раз уж вы остались этой ночью без пленного, позвольте мне следовать своей дорогой.

Произнеся это, де Вард издевательски поднял шляпу, дал шпоры своему коню и растаял во мраке.

— Это тот самый де Вард, которого вы славно угостили в гавани Калэ? полуутвердительно проговорил Атос.

— Тот самый.

— Может быть, вам не следовало узнавать его?

— Как так?

— Я имею в виду, что, возможно, следовало подстрелить этого де Варда, как зайца, — в темноте так легко ошибиться и принять француза за испанца.

— Атос, это было бы убийство, недостойное дворянина.

— Это правда, но мне очень не понравилась его физиономия.

— Признайтесь честно, Атос, сами вы никогда не поступили бы подобным образом.

Тень пробежала по лицу мушкетера, когда д'Артаньян произносил эти последние слова.

— Наверное, вы правы, д'Артаньян, — проговорил он мрачно. — Но ведь казнили же мы миледи.

— То был суд, — отвечал д'Артаньян, зябко передернув плечами.

Ему почудилось что-то зловещее в окружавшей их со всех сторон темноте.

— Да, то был суд. Божий суд, — глухо откликнулся Атос.

— И кроме того, Атос, тот дурной поступок, который я совершил в отношении графа…

— Скорее — миледи…

— Скорее — их обоих. Одним словом, мне неприятно теперь вспоминать об этом. Я чувствую свою вину перед этим человеком.