Снова три мушкетера - Николай Харин

— Скорее — миледи…

— Скорее — их обоих. Одним словом, мне неприятно теперь вспоминать об этом. Я чувствую свою вину перед этим человеком.

Атос посмотрел на товарища.

— Эти чувства делают вам честь, друг мой. Однако повторяю вам — мне очень не понравился этот господин. И у меня из головы не идет одна картина. Я иногда вижу ее во сне и тогда просыпаюсь…

— Атос! — воскликнул д'Артаньян, желая обратить все в шутку, потому что глухой голос мушкетера и мысли, вызванные встречей с де Бардом, начали тревожить его. — Атос! Вы же сами всегда убеждали нас, что не верите снам.

— Я стараюсь не верить им, но они часто мучают меня.

— Что же за сновидение способно напугать такого человека, как вы?

— Улица Скверных Мальчишек и вы, залитый кровью.

Д'Артаньян передернул плечами.

— Это просто воспоминание о прошедших событиях. Но все это в прошлом, Атос.

— Я бы тоже подумал так, если бы не одно отличие от того, что было в реальности. Я подбегаю к месту поединка и вижу вас, залитого кровью и распростертого на земле. А подле вас стоит человек с окровавленной шпагой, которой только что пронзил ваше сердце. Теперь я узнал его. Это тот, кто повстречался нам только что, — граф де Вард.

Несмотря на всю храбрость и самообладание, д'Артаньян вздрогнул.

Некоторое время друзья ехали молча.

Однако гасконец не мог долго пребывать в унынии. Горячая южная кровь его неизменно одерживала верх в единоборстве со страхами и печалями, стремящимися ее студить.

— Ах, Атос! Вы сделались ворчуном! Походная жизнь утомила вас, рассмеявшись, ответил д'Артаньян, вдыхая полной грудью холодный воздух и чутко прислушиваясь к ночным звукам.

— Ничуть. Мне нравится не сходить с седла целый день, скакать и палить из мушкета. Это значительно приятнее, чем ларошельское сидение в траншеях, и я считаю, что этот зимний поход встряхнул меня, однако…

— Что же?

— Однако же — если раньше мы все-таки служили королю и частенько задавали трепку гвардейцам кардинала, то теперь, кажется, мы все служим кардиналу. Солдаты де Тревиля и господина де Кавуа оказались в одной компании.

— Но сейчас мы служим Франции, дорогой Атос.

— Не спорю. Но все же — Франции и кардиналу, а не королю Франции.

— Но ведь его величество идет во главе войск!

— Полно, вам это кажется, друг мой. Во главе войск идет Ришелье под королевскими знаменами.

— Атос, вы неисправимый скептик!

— Просто я вижу вещи в их истинном свете. Однако постойте, я сейчас мало что вижу, но слышу вполне достаточно!

— Что еще? Достаточно для чего?!

— Для того, чтобы предположить, что мы сейчас будем иметь дело с дозором испанцев. Прислушайтесь, разве вы не слышите?

— Вы правы, теперь слышу. Тихо, друзья!

Последние слова д'Артаньяна относились к остальным мушкетерам их маленького отряда, которые следовали несколько позади.

Атос не ошибся. Неподалеку всхрапнула лошадь, вслед за этим послышались приглушенные голоса.

В этот момент лошадь одного из мушкетеров призывно заржала.

Сдавленное проклятие мушкетера совпало с резким возгласом со стороны испанцев:

— Quien es? Alto![26]

— Хотел бы я знать, сколько их там, — пробормотал д'Артаньян, всматриваясь в темноту.

— Не имеет значения, — отозвался Атос. — Не станем же мы прятаться в кустах, столкнувшись нос к носу с неприятелем. Да и не сотня же их, в самом деле! Командуй атаку, д'Артаньян!

Впереди забряцало оружие. Послышалась возня, потом все утихло.

— Они готовят нам ловушку, — сказал д'Артаньян.

— Они думают, что готовят нам ловушку, — ответил Атос, усмехнувшись.

— Ты прав, Атос. Они не могут передвигаться бесшумно — следовательно, они остались на прежнем месте. Мы примерно представляем, где это. Я думаю, у тех темнеющих на фоне неба кустов орешника, в двух сотнях шагов отсюда.

— Вы поражаете меня, д'Артаньян, — заметил Атос. — Как вы можете знать, что это орешник, в то время как я с трудом могу разглядеть вашу шляпу?

— Разумеется, я говорю наугад — просто тут кругом растет орешник. Ну-ка, друзья, приведем господину де Тревилю одного-двух испанцев. Он давно хочет узнать об их передвижениях из первых рук.

По приказу д'Артаньяна двое мушкетеров поскакали налево, огибая испанцев с их правого фланга по широкой дуге и производя как можно больше шума. Одновременно другая пара устремилась вправо, также с шумом пробираясь сквозь кустарники и хрустя сухими ветками. При этом мушкетеры перекликались на разные голоса, отчего создавалось впечатление, что их по меньшей мере втрое больше, чем это было в действительности.

Глава сорок первая,

Из которой видно, что не все неожиданности бывают неприятного свойства

С того места, где притаились испанцы, грохнуло несколько выстрелов. Испанцы палили наугад в темноту. Излишне говорить, что такая стрельба не могла причинить никакого вреда и имела целью скорее достижение психологического эффекта. Немного спустя со стороны испанцев послышались крики. Атос прислушался.

— Кажется, они обсуждают, как бы убраться подобру-поздорову. Наши обходные маневры их напугали.

— Вы знаете испанский, Атос?

— Мне немного знаком этот язык, — сдержанно ответил мушкетер.

— Положительно вы созданы из одних достоинств, Атос — вы великий человек!

— Д'Артаньян, вам нужно переселиться ко мне и повторять эти слова всем, кто вздумает заглянуть в мое жилище, покуда я пью.

Прогремел еще один выстрел, после чего кусты затрещали.

— Пора! — сказал д'Артаньян, выхватывая шпагу. Он, Атос и оставшийся с ними мушкетер бросились вперед. Их товарищи продолжали поднимать шум на флангах.

Послышалась команда испанского офицера к отступлению.

— Они бегут! — закричал д'Артаньян. — Не дайте им всем уйти, молодцы! Нам нужен пленный.

Прямо в лицо ему полыхнула вспышка выстрела. Пуля пролетела мимо.

— Эта оплошность будет стоить вам жизни, сеньор, — проговорил д'Артаньян, прокалывая шпагой темный силуэт.

— Господин лейтенант, они отступили. — С этими словами к нему подбежал мушкетер, принимавший участие во фланговом обходе.

— Тысяча чертей! Неужели все?

— Нет, вот один лежит, — флегматично отозвался Атос, подходя ближе. Однако у меня создалось впечатление, что он уже не поднимется, а следовательно, не представляет для нас интереса.

— Какая жалость, — сказал д'Артаньян. — Я ведь ткнул его наудачу. Он выстрелил в меня в упор.

— Узнаю вас, друг мой, — заметил Атос. — Этот д'Артаньян никогда ничего не делает наполовину.