У порога - Юрий Витальевич Яньшин

согласился он, — пусть будет Арсений. Имя редкое. Арсений Валерьевич, — задумчиво произнес он имя отчество своего будущего сына, как бы пробуя его на вкус. А в том, что это будет именно сын, он почему-то нисколько не сомневался.

— Я знала, я чувствовала, что ты меня поймешь! — приникла она к его губам своими.

— А если, вдруг, родится дочь? — задорно подмигнул он ей, по окончании поцелуя.

— Тогда назовём её Анной, — тут же нашлась она с ответом.

— Почему? — сложил Афанасьев бровки домиком.

— Потому что ты сам говорил, что так звали твою бабушку, у которой ты в детстве жил в деревне.

— Спасибо, Вероника! Спасибо, дорогая! — вновь стал покрывать он её своими страстными поцелуями, теперь уже не ограничиваясь губами. Досталось и другим частям тела…

Неизвестно, чем бы это всё закончилось, если бы, как всегда, не вовремя не запиликал бы коммуникатор, с которым Афанасьев никогда не расставался и никогда не выключал.

— Боже! — схватилась Вероника за голову. — Когда же это, наконец, прекратится? Ни днем, ни ночью нет покоя!

Однако же, на этот раз, уходить не стала. Из принципа. Афанасьев потянулся к прикроватной тумбочке, на которой надрывался коммуникатор. С досадой взяв его в руки (он тоже не любил неожиданных звонков поздними вечерами), несколько мгновений тупо пялился на дисплей, с трудом соображая, кто из сослуживцев мог стоять за фамилией «Николаева». Наконец, сообразив, хлопнул себя по лбу, мысленно костеря свою забывчивость, объяснение которой лежало на поверхности. Дело в том, что до сего момента инициатором всех разговоров был он сам, постоянно донимая свою соратницу вопросами о продвижении работ в сфере прикладной физики. Сама же Валентина Игнатьевна, никогда не была инициатором подобных телефонных переговоров. И уж, тем более, она никогда не позволяла себе нарушать диктаторский покой в такое неурочное время. Сопоставив все данные, он торопливо нажал на кнопку «вызов»:

— Слушаю тебя, Валюша! — с нескрываемой тревогой отозвался он на звонок.

Трудно описать мгновенно изменившееся лицо Вероники, после того, как она услышала женское имя, да еще произнесенное в такой ласковой и непринуждённой форме. Кровь моментально отлила он её лица, превратив его в белую гипсовую маску, уши превратились в громадные локаторы, ищущие подходящую цель, глаза сузились, приобретя свойство снайперских прицелов, а рот исказил неприятный оскал, готовой к прыжку пантеры. Пальцы рук молодой женщины сжались, хоть и в небольшие, но крепенькие кулачки.

— Это, что ещё за Валюша?! — прошипела она на манер подколодных гадюк, коими все женщины и являются по своей сути, ловко маскируясь под ласковых кошечек.

Афанасьев не стал отвлекаться на её эскапады. Он только слегка поморщился и сделал воспрещающий жест рукой, заставляя на время притушить вызванные ревностью эмоции.

— Здорово, Василич! — старой и простуженной вороной прокаркала Николаева. — Не спишь ещё?

— Нет-нет! — поспешно заверил он свою, теперь уже закадычную подругу. — Мы ещё не ложились. Что-нибудь случилось?! — не смог он скрыть своего волнения.

— Ничего экстраординарного, — поспешила успокоить диктатора ссыльно-осужденная. — Просто ты меня постоянно донимал с вопросами о готовности установки к демонстрации. Теперь, вот, докладываю, что установка собрана и в целом пригодна к функционированию в режиме эксперимента.

— Фу-у! — провёл он по лицу рукой, будто смахивая невидимый пот со лба. — Ну, ты меня и напугала! Отлично-отлично! Замечательно! А я уж и не надеялся, честно говоря, в этом году увидеть результаты, — затараторил Валерий Васильевич, в несвойственной ему суетливой манере.

— Это почему же? — удивилась на том конце Николаева. — В создании натурного образца, как я уже говорила в прошлом, нет никакого затруднения. Больше было волокиты с Мосэнерго, упиравшегося в выделении дополнительных мощностей. Ну, спасибо твоему Коченеву, сунул маузер в ноздри, кому следует, те и заткнулись сразу, — залилась старушка ехидным смешком, припоминая эпическую сцену в главном офисе московских энергетиков.

— Маузеры, лет сто, как вышли из употребления, — хмыкнул он, машинально поправляя её историческую безграмотность.

— Да, мне без разницы, — отмахнулась она беспечно. — Я человек тихий и мирный, в ваших военных штучках не разбираюсь. Я, если хочешь знать, винтовки от автомата не отличу, — пустилась в откровенное враньё словоохотливая создательница самых передовых вооружений на свете.

— Ну-ну, Игнатьевна, не перегибай уж слишком сильно палку, — осадил он собеседницу. — Когда можно будет полюбоваться на твоё детище? — быстро перешёл он от пустопорожних речей к сути дела.

— Да, хоть завтра, в районе полуночи, а еще лучше к часу ночи, — бодро отрапортовала научная руководительница проекта «Мечта». — Или вы там у себя в верхах поспать любите? — не удержалась-таки и вставила она шпильку.

— Кто же в нашем с тобой возрасте не мечтает сладко выспаться за все бессонные годы? Да, ведь разве с вашей ученой братией уснешь? — вернул он подачу на поле своенравной старушенции.

Вероника, тем временем, сопоставив и проанализировав услышанные слова, немного успокоилась и пальцы её рук медленно разжались. Голову свою она склонила набок, как это всегда делают понятливые собаки, внимательно прислушивающиеся к интонациям хозяйского голоса.

— Но ты права, — продолжал он, не дождавшись ответа на свой риторический вопрос, — я действительно смогу прибыть к тебе только поздним вечером. — С утра планерка, потом отчет по итогам моей поездки в регионы. Разбор полетов, так сказать. После обеда встречаем совместную делегацию ООН и ВОЗ по вопросам обеспечения нашей вакциной беднейших стран. Дел по горло, в общем и целом. Освобожусь, как всегда, поздно вечером. Так что, если это совпадает с твоими планами, то можем прибыть к тебе в полном составе Президиума, только глубокой ночью. Кстати, с чем может быть связана столь поздняя демонстрация?

— С пиковыми нагрузками на городские электросети. Я же, кажется, уже говорила, что установка в режиме трекового нагревания потребляет энергию в гомерических размерах. Без малого гигаватт будет на пике. Если бы не госфинансирование, то на одном только электричестве наше НПО разорилось бы моментально, — со вкусом причмокнула она.

— Ясно. Я почему-то, так и подумал. А что будет с установкой и городом, если всё же случится авария? Надеюсь, ты всё предусмотрела?

— А что может случиться? — пренебрежительно хмыкнула бабушка — Божий одуванчик. — Ну, пробки у нас выбьет. Конденсаторы полетят к чертовой матери. Половина Москвы останется без света до утра. Это максимум, что может произойти. Пустяки. Такое уже было.

— Ну, раз ты ручаешься за минимальный ущерб, в случае непредвиденной ситуации, то мне остается только довериться твоим словам. Ладно, ждите нас к после полуночи.

— Хорошо, — просто и коротко согласилась Николаева. — Будем ждать. Кстати, спасибо тебе за Боголюбова. Он позавчера прибыл в Москву и сразу из Домодедово приехал к нам. Действительно, оказался очень и очень толковым молодым