100 знаменитых катастроф - Оксана Очкурова

Кислород во втором отсеке заканчивался, и А. Кучерявый уже готов был использовать весьма сомнительный шанс на спасение – отдраить крышку аварийно-спасательного люка и всплыть на поверхность, когда по общекорабельной трансляции передали: «Внимание! Приготовиться к удару о грунт».

В то время, когда во втором отсеке шла борьба за жизнь экипажа, в третьем сражались за живучесть подводной лодки. Первый и второй отсеки были затоплены почти мгновенно, что снизило запас плавучести и привело к ряду коротких замыканий в основной силовой сети. Сработала аварийная защита реактора и турбин, вследствие чего вся нагрузка падала на одну группу батарей в третьем отсеке, которая разрядилась до 70 вольт из допустимых 170. Без погибшего во втором отсеке механика не решились запускать дизель-генератор, и К-56 шла полным возможным надводным ходом на грани фола. Штурман искал отмель, в которую подводная лодка могла бы ткнуться носом, не рискуя напороться на камни. Наконец ему это удалось. Толчка оставшиеся в живых на К-56 почти не почувствовали.

Подводную лодку уже ожидала помощь – буксир, спасательное судно, находившийся поблизости торпедолов. Командир последнего – капитан 1 ранга Бойко – взял дальнейшее руководство по борьбе за живучесть К-56 на себя. От спасателей приняли питание, что дало возможность запустить дизели, начали вывод главной энергетической установки, были освобождены люди, находившиеся в первом отсеке подводной лодки. Когда открыли второй отсек, оттуда сразу же раздался резкий запах хлора. Два нештатных водолаза, отправленные туда, через некоторое время выскочили с криками: «Они там живые, шевелятся!» Конечно же, это было не так. В подводной невесомости погибшие моряки свободно парили в вертикальном положении, а стоило к ним прикоснуться, как они начинали двигаться, шевеля руками. Их позы и лица были неестественны и искажены гримасами ужаса. Водолазы не были психологически готовы к такой картине, для извлечения тел погибших пришлось вызывать боевых пловцов ПДСС.

На следующее утро пробоину в борту К-56 заделали цементом, осушили затопленные отсеки, прикрепили к лодке понтоны и отбуксировали в док в бухту Чажма, где временно заделали пробоину, а затем отогнали на восстановительный ремонт в Большой Камень. Уже через шесть месяцев, 19 февраля 1974 года подводная лодка К-56 вышла на ходовые испытания.

Исследовательское судно «Академик Берг» отделалось легкой царапиной. Его капитан Иван Марченко обвинил в случившемся второго помощника, который самовольно изменил курс на 20 градусов для проверки наличия в районе косяков рыбы, не поставив командование в известность. «Академик Берг», оказавшись в районе с плохой видимостью, так же, как и К-56, не подавал противотуманных сигналов. Как показало расследование, причиной аварии было невыполнение Международных правил по предупреждению столкновений судов в море, распространяющихся и на подводные лодки, идущие надводным ходом, а именно: выключение на К-56 радиолокационной станции ночью в тумане, низкая организация вахтенной службы, беспечность экипажей. Подводная лодка в сложившейся той ночью ситуации должна была пропустить «Академика Берга» вперед и подождать, пока он отойдет на безопасное расстояние, а он, в свою очередь, видя, что этого не происходит, обязан был застопорить ход и дать предупреждение световыми сигналами. Увы, ни того ни другого не произошло.

Что могло бы произойти, не будь действия по борьбе за живучесть лодки некоторых членов экипажа столь решительными и верными, трудно представить. Если бы К-56 с ядерными реакторами и торпедами с атомными боеголовками пошла ко дну, вряд ли бы эта и без того трагическая история закончилась только гибелью всего экипажа. Можно сказать, что самых неприятных последствий удалось избежать. Это произошло, в основном, благодаря мужественным поступкам командира лодки Л. Сучкова, капитана 1 ранга А. Логинова и капитана 2 ранга Л. Пшеничного, которые ценой своей жизни и жизни заточенных вместе с ними в хлорной западне матросов спасли остальных членов экипажа и саму подводную лодку. Подводники позднее обращались к спорткомитету по тяжелой атлетике с предложением проводить ежегодный турнир памяти бывшего штангиста Пшеничного, но «компетентные органы» отказались таким способом увековечить подвиг этого сильного во всех отношениях человека. В данной истории нашли больше виноватых, чем героев, что вполне соответствовало духу эпохи. Наградой людям, пожертвовавшим собой, осталась только человеческая память, а она, как известно, зачастую дороже звездочек на погонах, орденов и медалей.

ФАТАЛЬНЫЙ МОСТ «АЛЕКСАНДРА СУВОРОВА»

5 июня 1983 года в 22 часа 45 минут на Волге, в центре Ульяновска круизный теплоход «Александр Суворов» вместо судоходного пролета моста вошел в обычный, низкий. В результате верхнюю палубу срезало металлическими конструкциями моста. Это повлекло за собой гибель 176 человек (по другим данным – 183 человека).

Красавец-лайнер «Александр Суворов» был рассчитан на 366 пассажиров. Большинство из них в том злополучном рейсе были донбасские, ростовские и армянские туристы, отдыхающие в круизе по путевкам. Экипаж судна, который возглавлял опытный капитан Владимир Вениаминович Клейменов, считался одним из лучших в пароходстве.

Тот роковой вечер начинался весело. После отменного ужина желающие поднялись в зал на верхней палубе на развлекательное мероприятие. Звучала музыка и смех, веселье было в разгаре, теплоход подходил к двухкилометровому мосту через Волгу в центре Ульяновска. Перед этим проходившая под судоходным пролетом (который был выше остальных) баржа заметила, что над ним не горят сигнальные огни, указывающие путь. С судна дали знать обходчику на мосту, что лампочки не включены, но по неизвестным причинам огни в ту ночь так и не загорелись.

Береговая диспетчерская служба заметила, что «Александр Суворов» движется к шестому пролету, через который и суда меньших габаритов пройти не могли. Диспетчеры начали предупреждать по радио вахтенных на теплоходе, но никакого ответа не последовало. В отчаянии они успели пустить предупредительные ракеты, но остановить судно или заставить его отклониться от гибельного курса они были не в силах. Спустя несколько минут огромный теплоход на полной скорости – 25 км/ч – врезался в низкий пролет моста. Среди тихой июньской ночи раздался скрежет металла, удар, крики людей. Верхнюю палубу вместе с рубкой, каютами типа «люкс» и кинозалом, до отказа набитого людьми, срезало мостом, как лезвием бритвы. Металлическими конструкциями пролета изуродовало и смело в реку находившихся там людей. В это время по мосту проходил грузовой железнодорожный состав. Удар искривил рельсы, вагоны опрокинулись, и из них на теплоход посыпались бревна, уголь, зерно. Фатальный мост вышел из строя, на некоторое время парализовав движение.

Корабль остановился не сразу, а по инерции прошел еще несколько сотен метров и только потом замер на воде. В репродукторах продолжала звучать музыка, и многие из тех, кто оставался в каютах на нижних палубах или в баре и ресторане, удара даже не заметили. Некоторые пассажиры, почувствовав, что речной лайнер содрогнулся, поднялись наверх и увидели ручьи крови и разорванные человеческие тела на покореженной палубе. Спустя сорок минут подоспела первая помощь, пострадавших начали доставлять в больницы Ульяновска, где среди ночи были мобилизованы все хирурги.

Утром искореженный речной лайнер отбуксировали в небольшой залив на берегу реки. На его борту жили уцелевшие члены экипажа, которых, как и корабль, тщательно охраняли. Началось следствие и поиск виновных. Сразу число погибших установить не удалось, т. к. никто не знал точного количества пассажиров. Ведь помимо 330 членов туристских групп, 50 человек команды, 35 коков и официантов на борту находились лица, чьи имена не значились в списках. Это были родственники и знакомые членов экипажа, которые плыли в Москву. Конечно, капитан обязан был знать, сколько человек на борту его судна, но не знал. (В этой катастрофе В. В. Клейменов выжил чудом: спасатели подобрали его возле опоры моста в одних плавках в шоковом состоянии. Владимир Вениаминович не помнил даже, как оказался в воде. Накануне он отдыхал в каюте, т. к. ему предстояло нести так называемую «собачью вахту» – с ноля часов до четырех утра.)

К шестому пролету моста, где произошло непоправимое, подогнали катер, понтон, две баржи, буксир и плавкран. Над Волгой летали вертолеты, а под водой постоянно работали водолазы. Они искали погибших и остатки унесенной течением рубки. В первую очередь следователей интересовали те, кто нес тогда вахту: штурман (он же являлся и старшим помощником капитана) Евгений Митенков и молодой рулевой Уваров. Их тела подняли со дна Волги. Следов алкоголя в крови судмедэксперты не обнаружили, значит, они несли вахту совершенно трезвые. (Многие считали тогда, что другой причины трагедии, кроме как пьянство, – нет. Ведь команда отмечала день рождения кока! Предполагали даже, что в роковые минуты лайнером вообще никто не управлял.)