ПОЛВЕКА В АВИАЦИИ Записки академика - Евгений Федосов

Но четкого ответа на вопрос, каким же должен быть вертолет второго поколения - одно- или двухместным, так и не нашлось. Правда, руководство ВВС в то время приняло решение в пользу Ка-50. Они считали, что это некий революционный шаг, который позволит продвинуть принципиально новую концепцию, что очень важно. К тому же Ми-24 были еще «свежими» и большой остроты в замене их линии не наблюдалось. И комиссия ВВС проголосовала за Ка-50, тем более что летчики-испытатели доказали возможность в одиночку справляться с управлением этой машины и на боевом режиме. Но при этом полеты все время велись днем, в условиях хорошей видимости. Конечно, задача летчика резко осложнилась, когда он выполнял полет ночью или в плохую погоду. Вот тут действительно трудно было совмещать пилотирование и наведение оружия на цель. Эта «проблема ночи» подорвала концепцию одноместной машины. Россия вообще оказалась не готова к применению вертолета ночью: у нас отсутствовали тепловизионные прицелы, инфракрасная техника в области длинноволнового инфракрасного спектра практически не была развита. Это поставило нас в трудное положение, и широко в серию Ка-50 не пошел, хотя он был хорошо адаптирован к концепции аэромобильной дивизии, имел то же вооружение, что и на сухопутной БМП, и базировался на едином артснабжении.

Ми-28 сделан по традиционной схеме и взял себе все лучшее, что было накоплено при применении в боевых условиях Ми-24. Поэтому, когда Ка-50 «отошел в тень», все чаще стали раздаваться голоса в пользу двухместной машины. Михеев срочно разработал на базе Ка-50 двухместный вертолет, естественно, потеряв при этом все преимущества одноместного: высотность, маневренность и т. д. Но поскольку эта машина сделана на соосных винтах, она короче, чем Ми-28, что очень важно при базировании на маленьких площадках, на кораблях.

В общем, у каждого изделия есть свои преимущества, и о том, какое лучше, спорят и по сей день. Я лично сторонник одноместных вертолетов, потому что проблема автоматизации, несомненно, будет решаться на все более высоком технологическом уровне, и рано или поздно будет полностью решена. Сегодня уже идут работы по применению технического зрения и автоматического обнаружения и захвата цели. И одноместный вертолет вскоре во многом будет выигрывать у своего двухместного соратника.

У Михеева очень много интересных идей. К примеру, он предложил на базе одноместной машины сделать вертолет-истребитель. Когда над полем боя появляется много вертолетов, возникает проблема борьбы между ними. В этом случае одноместная машина - маневренная, легкая - однозначно лучше двухместной. Пока такой истребитель не создан, но идея мне нравится, что-то в ней есть привлекательное… Наверняка вертолеты пройдут ту же эволюцию, что и самолеты-истребители. Война - это вообще очень сложное дело, и я уверен, что за вертолетами - большое будущее. Наш институт активно участвует и в работе по Ми-24, и над вертолетами второго поколения, невольно вступившими в спор между собой. Пока что он так и не решен, но задел на будущее сделан хороший.

Однажды мне довелось во Франции встретиться с главным конструктором лучшего европейского вертолета «Тигр». Я спросил его, как он смотрит на проблему одноместного и двухместного вертолетов. Он однозначно отдал предпочтение последнему. Но когда я изложил ему преимущества первого, он задумался. А потом согласился с тем, что в каких-то боевых операциях одноместный вертолет лучше двухместного. И я понял, что и в странах НАТО конструкторов гложет тот же червь сомнения, что и наших. Но жизнь покажет, кто прав. На эту тему мы также очень много спорили с Маратом Николаевичем Тищенко, но тоже не пришли к единому мнению. Он сделал Ми-28, и это очень хорошая машина…

Но венцом его творчества я бы назвал современный уникальный вертолет, которому нет равных в мире, - супертяжелый Ми-26. А его редуктор - это просто произведение инженерного искусства. Такие редукторы я встречал только, когда учился в МВТУ. Там в курсовых проектах проектировались фантастические редукторы с «бешеными» передаточными отношениями, с оригинальнейшими шестернями и т. д. Но когда я воочию увидел в металле редуктор Ми-26, спроектированный М. Н. Тищенко, то понял, что и фантастические идеи можно реализовывать весьма успешно. В этом редукторе как в зеркале отразилась вся гениальность Марата Николаевича как конструктора.

К сожалению, Тищенко не смог смириться со всеми теми глупостями, которые пришли в нашу жизнь с перестройкой, или, как это многие называют, «катастройкой». Когда началась «демократизация» и стали говорить, что начальника нужно выбирать, он сказал: «Я участвовать в выборах на должность генерального конструктора не буду».

И ушел преподавать в МАИ, а на его место пришел М. В. Вайнберг. В это же время Тищенко стал академиком РАН, его заслуги как ученого были признаны всем научным сообществом. В настоящее время он читает лекции по вертолетостроению в США… Люди его ранга скорее обретают признание как организаторы, менеджеры, а вот он признан именно как ученый и конструктор, что случается в нашей среде довольно редко.

Он очень много сделал для ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы. Лично летал туда сам, когда еще не ясны были масштабы трагедии, и «схватил» определенную дозу радиации, что не лучшим образом сказалось на его здоровье. В принципе он мог этого не делать, но, видимо, как человек высокой порядочности, чувства долга, высочайшего профессионализма принял решение быть там, где работают его люди и машины. Он никогда не шел ни на какие компромиссы с совестью, что тоже резко выделяет его в ряду коллег. Ведь генеральному конструктору приходится часто быть и дипломатом.

Мне очень жаль, что именно он стал своеобразной жертвой перестройки. Это сильно повлияло и на судьбу КБ, потому что с тех пор фирму постоянно сотрясают разные катаклизмы, не идущие на пользу дела вертолетостроения в России. Но Тищенко можно понять: когда ему противопоставили людей намного ниже его по всем параметрам, он счел унизительным соревноваться с ними и ушел. Не случись этого, мы далеко уже продвинулись бы вперед не только в споре Ми-28 и Ка-50, но и в решении других проблем, связанных с созданием вертолетов.

Удачнее складывалась судьба штурмовика Су-25. Его боевое применение в Афганистане показало, что самолет себя оправдал на театрах военных действий, где он воевал как простая, надежная, очень живучая, неприхотливая в эксплуатации машина. Она полюбилась летчикам и вместе с вертолетом Ми-24 составила основной костяк авиации, воевавшей в Афганистане. Поэтому, естественно, возникла идея Су-25 развивать и дальше. Его главным конструктором в это время был назначен В. И. Бабак, который очень увлекался усложнением вооружения. Первоначально Су-25 являл собой штурмовик с неуправляемым вооружением и простейшим пилотажно-навигационным и прицельным оборудованием. Он имел и мощную 30-мм пушечную установку с хорошим темпом стрельбы. В таком виде он и воевал.

Но чем больше мы ввязывались в войну в Афганистане, тем острее вставал вопрос об оснащении Су-25 высокоточным оружием. Поэтому стали сначала «примерять» для этой машины ракеты с командным наведением, в частности, противотанковые управляемые ракеты, стоявшие на вертолете. Затем стали просматривать варианты установки ракет и бомб с лазерной подсветкой. Все это неминуемо привело к усложнению прицельного оборудования, и сотрудникам нашего института пришлось поломать головы и над ним. Удалось очень эффективно использовать многофункциональную прицельную систему, установленную на Ка-50. Она была удачно скомпонована для одноместного вертолета, и поэтому практически безболезненно вписалась на одноместный штурмовик. Эта система давала 20-кратное увеличение и управляла противотанковыми ракетами разработки А. Г. Шипунова из тульского КБП. Правильность такого решения вскоре была подтверждена на испытаниях, в процессе которых получили высокую точность поражения целей, в частности, заданного отдельного дома в селении, огневых точек и т. д., где не нужно применение большой боевой части ракеты. Так что Су-25 постепенно обрастал управляемым оружием и средствами его наведения, но, естественно, при этом стал терять качества простой солдатской машины. В конце концов, путем превращения последовательно в Су-25Т, Су-25ТМ, он «выродился» в Су-39, в основу которого был положен планер Су-25. Для этих работ мы в институте создали полноразмерный стенд полунатурного моделирования, где все новое для штурмовика оборудование комплексировалось и отрабатывалось. Эти работы также велись успешно и эффективно до 1990- 1991 годов.

Работа над самолетами с вертикальным взлетом и посадкой

Появление в наших Вооруженных Силах класса авианесущих кораблей началось со строительства вертолетоносцев, предназначенных для борьбы с подводными лодками в океанской зоне средней дальности. В СССР существовала морская доктрина, согласно которой мы должны были уметь отстаивать свои интересы во всем Мировом океане. Конечно, СССР не обладал таким мощным военно-морским флотом, как США, опирающимся на дюжину авианосцев с хорошим радиусом действия, поддерживаемых группами сторожевых и ударных кораблей. Но свою задачу присутствия в Мировом океане и наши силы ВМФ решали весьма успешно и противостояли американским флотам в различных районах океанов. Поскольку американские флоты, как правило, прикрывали свои подводные лодки, то наши корабли, находясь рядом с американскими, тоже как бы отслеживали действия этих лодок.